"Из отделения остался я один": истории украинских пленных

"Нам понравилось, как он держался. С достоинством. Не плакал, как многие", — объясняет командир с позывным "Самурай", почему ополченцы решили отпустить украинского десантника Сергея Кузьменко.

Когда Сергей рассказывает историю, как он попал в плен, возникает ощущение, что это сцена из фильма про Гражданскую. Впрочем, примерно так оно и есть — события на Украине уже давно стали гражданской,

Еще год назад 24-летний рядовой Кузьменко жил в Запорожье, воспитывал четырехлетнего сына и учился на самую мирную профессию — повара-кондитера. Потом его призвали в армию, он попал в 79-ую Николаевскую бригаду ВДВ.

"В мае нас отправили на фронт. Сказали, воевать не будем — просто мирных жителей охранять", — вспоминает он.

Однако на деле все оказалось гораздо хуже. Бригада вместе с другими частями (72-ая и 25-ая бригады, батальоны Нацгвардии) попала к ополченцам в окружение. Ее задачей было отрезать территорию, которую контролируют ополченцы — города Донецк, Макеевку, Снежное, Луганск — от российской границы. Военные части и Нацгвардия стали двигаться вдоль границы, методично "отрезая" территорию ДНР и создавая вдоль границы "коридор", по которому силовики получали бы подкрепление и провиант из тыла.

Однако наступление увязло — силы ополчения оказались слишком велики.

Хуже того — наступающие оказались в окружении, "южном котле", как называют его в штабе ополчения. ДНРовцам удалось перерезать "коридор" в районе села Мариновка и отрезать наступающих от основных сил. С кургана Саур-Могила ополченцы принялись методично расстреливать "южный котел" из артиллерии и наступать, один за одним занимая населенные пункты — Степановка, Дмитровка, Дибровка.

"С ужасом увидел георгиевские ленточки"

"В одну ночь нас обстреляли "Градами" очень сильно. Ранило двоих ребят", — вспоминает Кузьменко. Он получил приказ вывезти их на территорию, подконтрольную силовикам. Ни карту, ни GPS ему, парню не местному и толком не знающему эти места, не дали — "сказали, езжай прямо, там встретят". Сергей сдал оружие и поехал.

Было два часа ночи, Сергей быстро заблудился. Попетляв по проселочным дорогам, он выехал на блокпост и с ужасом увидел георгиевские ленточки на камуфляжах тех, кто на блокпосту дежурил. Но десантник не растерялся. "Раненых из боя вывожу", — честно ответил он, и это было правдой. Не рассмотрев украинскую форму раненых, ополченцы пропустили машину и даже объяснили, как доехать до больницы.

"Потом оказалось, что это город Снежное. Врачи много вопросов задавать не стали, ребят оформили — к раненым

Однако на обратном пути на блокпосту у него все-таки решили проверить документы.

Узнав, что перед ними украинский десантник, ополченцы его задержали.

В плену он провел неделю. Его командиры даже не пытались с ним связаться и выяснить его судьбу. "Больше не хочу воевать. Здесь я понял, насколько все это бессмысленно. Увидел, что против нас воюют наши же граждане Украины. Здесь, в Снежном, увидел разрушенные артиллерией дома (при обстреле 15 июля в Снежном погибло 11 человек, на днях 2-летний мальчик скончался от травм в больнице, — ред.). Я увидел мирных жителей, которые не воспринимают нас как освободителей, а готовы нас разорвать", — рассказывает Сергей.

Теперь он собирается вернуться домой и "отнести в военкомат свой военник". Ополченцам он пообещал больше не воевать. "Надо как-то по-мирному решать", — считает теперь десантник Сергей.

"Больше нам не попадайтесь" 

В городской больнице мы навещаем ребят, которых он сюда привез. На входе в госпиталь "Самурай" приказывает нам замолчать — оказывается, в больнице, кроме пары врачей, никто не знает, за кого воевали раненые бойцы. "У них проблемы могут быть, если местные узнают, что они украинцы", — поясняет "Самурай". Даже влиятельный командир не может защитить пленных от народного гнева.

В скромно обставленной палате находим еще одного десантника (третий отказался общаться, опасаясь проблем на родине) — бывшего резчика стекла, 31-летнего Дениса Денисенко из города Белая Церковь Киевской области.

"В тот день я на БМП первый раз сел. Отправили в колонне, в районе Мариновки мы попали под обстрел. БМП сгорел", — вспоминает Денис обстоятельства своего тяжелого ранения в руку.

"Нас обстреливают очень жестко. Из всего моего отделения остался в живых один человек — я", — рассказывает Денисенко. Отступать из "котла" командование запрещает, наступать не получается. Боеприпасов нет, провианта и даже воды тоже практически нет. Сдаваться в плен страшно.

"Когда я узнал, что мы в плену, испугался, конечно, за свою жизнь. У нас про ополченцев всякие ужасы рассказывают", — признается он. Но теперь отношение к нему "нормальное", говорит десантник.

"Мы соблюдаем конвенции о военнопленных", — комментирует "Самурай". Неожиданно растрогавшись, он говорит: "Сейчас за Кузьменко приедут родители. Мы вас тоже отпускаем. Поедете с ним". Денис, кажется, не верит своему счастью.

Вскоре во двор городского военкомата, который ополченцы давно превратили в свой лагерь, приезжает машина с двумя мужчинами — отцом и дядей Сергея Кузьменко. Они крепко обнимают своего "пленника", жмут руку "Самураю".

"Больше нам не попадайтесь", — напутствует он ребят. Они обещают больше не воевать.