Артемий Троицкий: по пятницам я эмигрирую

Пишу поздним северным вечером, поглядывая на закат над Балтийским морем. Утром тоже было миленько, когда гуляли с детьми по залитому солнцем пляжу в Пирита.

А вот день получился какой-то неспокойный: штук сто звонков на оба телефона — информагентства, газеты, радиостанции, телеканалы, не говоря уже об интернет-порталах. В основном из России, но также из Эстонии, Латвии, Украины. К вечеру и до Британии дошло.

Всех интересовало: как и почему я эмигрировал в Эстонию? Поначалу я удивился и стал объяснять, потом развеселился и стал куражиться; ко времени прямого эфира на ТВ Дождь в 4 часа по таллинскому времени меня уже неприлично распирало от смеха.

А началось все в четверг вечером, когда к нам в гости пришел журналист по имени Кристер, и я рассказал ему о том, что мне предложили читать курсы лекций в университетах Таллина и Хельсинки, и что я согласился, поскольку темы интересные, а человек я нордический и сызмальства питаю ко мхам, соснам и валунам душевную привязанность.

Разумеется, спросили меня и про отечественное житье; мои эстетические и прочие разногласия с нынешним режимом хорошо известны, и юлить я не стал, посетовав на то, что атмосферка в стране агрессивная и истеричная, жить и работать стало тяжело…

Кстати, уже во время переполоха я попросил, чтобы мне перевели эту пресловутую статью в Eesti Päevaleht, и, если не считать типично сенсационалистского заголовка типа "Артемий Троицкий бежал в Эстонию", все там изложено близко ко мною сказанному, в том числе и то, что я политическим эмигрантом себя не считаю и в родную страну не вернусь только в том случае, если меня туда не пустят!

Короче говоря, спокойная профессиональная история в интерпретации медиа-операторов превратилась в драму про изгнание. И мне кажется, что о состоянии умов в России этот казус говорит гораздо больше, чем о моих скромных приключениях.

Вопрос "свала" из страны стал невероятно болезненным: об этом постоянно говорят, мечтают, боятся, злорадствуют — и любой повод развить тему взрывает информационное пространство, особенно либеральный и неформально-сетевой его сегмент. Помню, в 1989-90-ом я год жил и работал в Лондоне — и никому (в Советском еще Союзе!) до этого не было дела, а теперь…

Проведя за день чертову уйму бесед с любопытствующими корреспондентами, я отметил пару занятных деталей. Первая: на мои слова о том, что эмигрировать я не собираюсь, раздавалось недоуменное — "но ведь вы критикуете президента Путина!?" То есть, в представлении некоторых коллег критика власти уже не вполне совместима с пребыванием в стране.

Вторая: реакция на то, что я буду учить студентов за границей — "вы уже подали на вид на жительство и гражданство?" Работа в другой стране воспринимается как попытка к бегству. Полагаю, что над этим следует плотно поработать нашей Госдуме в плане срочного принятия двух новых законов: "Об уголовном наказании за критику высших должностных лиц государства" и "О запрете на работу за границей (за исключением стран СНГ) для граждан РФ, не состоящих на госслужбе".

Подозреваю, что такие, или очень похожие, законы в ближайшее время могут быть приняты. Тогда будет другой разговор… А пока — прожигаем остатки беспечности.