Нефтяные компании на 100 лет отложили переход к электромобилю

Выступление на круглом столе в Финансовой академии «Россия после кризиса: драйв или дрейф?»:

Как это ни парадоксально, инновационный сценарий в России вполне возможен. Но надо исходить из здравого смысла, делать правильный выбор. В чем основная проблема того, что мы сейчас видим? Ну, как мне кажется, с одной стороны, Россию кризис задел довольно сильно. С другой стороны, кризис оказался слабо реагирующим, потому что основные добывающие отрасли быстро пережили проблему. Система много чихала, но чувствует себя вполне ничего, по крайней мере, не так плохо, как казалось еще года полтора назад.

Какая основная проблема инноваций? Проблема в том, что в России там, куда мы хотим нести инновации, нести наше конкурентное преимущество, в мире доля инноваций там минимальна, эффекта от этих инноваций нет. Те рынки, где нужны инновации, у нас их практически нет. Если мы нашли какой-то материал, то в лучшем случае можем в западную цепочку какую-то попасть.

Таким образом, возникает парадокс: мы хотим быть инновационными, но есть очевидная патология. Я их делю на две части: управленческая и законодательная. Управленческая патология - доступ к газовой трубе. Эта проблема не решена, и уже в IV квартале 2009 года газ стоит в России дороже, чем в мире.

Второй пример - первый этап энергетической реформы завершен. У нас теперь рыночное производство электроэнергии. Есть вторая часть - производство тепла. Там полная патология, рынка тепла нет. Если я владею мощностями, прибыль увеличивается на 30%. То же самое - потребитель, особенно в моногородах, он сократил потребление, и тем самым стоимость осталась та же.

Вторая проблема - законодательная. Есть отдельно куча инстанций, регулирующих, как инновации проходят на рынок. Легально запустить инновацию нельзя. Я веду проект, который поддерживают все: премьер, Медведев. 37 нарушений законодательства.

В разных документах планируется рост производительности труда от 2,5 до 4 раз, пока у нас она падает.

Пенсия к зарплате должна быть 40%, средний класс - 50% населения. Всегда, когда происходит разговор, все показатели обсуждаются публично, кроме производительности труда. Очень часто социальные стандарты передавливают экономический смысл.

Второй показатель - качество рабочей силы. 60% выпускников вузов оказываются без работы. У нас нет единой системы квалификации. У нас 7000 профессий, на Западе - 600. У нас 10 профессий кузнеца, 6 - литейщика. Без новой системы квалификаций, простой и понятной, сделать ничего нельзя.

Пенсионная система отвечает пока только на один вопрос - финансирование бедности. Если есть высококвалифицированный рабочий 6 разряда и не очень квалифицированный рабочий, выходя на пенсию, они получают примерно одинаковые деньги. Вся система - нерыночная. Пенсионная система и тормозит приход в средний класс. За прошедшие 10 лет структура общества не поменялась. Средний класс - они оторвались по доходам, но структура та же.

У нас работника уволить тяжелее, чем на Западе. Есть смешные вещи, когда в сопоставимых условиях фонд рабочего времени российского горняка и канадского отличаются на 40%. То есть наш работает на 40% меньше. И любая система перехода на более эффективное управление становится невозможна. В Норильске не так хорошо с природой, с климатом, и основная задача - чтобы люди меньше перемещались. Трехсменный режим. Западные работники работают 2 смены. Что такое 6 часов работы - 4 часа работы, час вошел, час - вышел.

Основная проблема инноваций - что мы все делаем вопреки. Занялся я автомобилем, потому что точные инновации нельзя развивать системно. Надо сделать новые инновации независимыми. Вышел новый материал, его нужно тут же запускать. Что мы не можем делать, надо заказать на Западе, что можем - сделаем сами.

Нефтяные компании так хорошо поработали, что на 100 лет отложили переход к электромобилю.

Если победит не электромобиль, а гибрид, нефтедобыча сократится на 40%.

Ответы на вопросы:

- В одном из выступлений вы затрагиваете тему, что у нас возникает болезненное недоверие. Как вы видите систему доверия, что мы должны сделать?

- Деньги напечатали, все успокоились, вернулось доверие. До следующего пузыря все будет хорошо. В глобальном мире должны быть другие законы насчет сдувания пузыря. Совершенно другие законы, и регуляторы не совсем понимают, что сейчас делать. Все основные банки, оставшиеся в живых, основной их бизнес - опять деривативы. Мир куда-то загоняется.

- Как можно на фоне негативных новостей работать с человеческим капиталом? Может, ввести цензуру на радио и в интернете? Тогда будет проще работать?

- Скажу вам как начинающему предпринимателю: если у вас есть правильное дело, а общий сценарий негативный, то вам будет дешевле обходиться человеческий капитал.

- Расскажите о своем проекте автомобиля.

- Это венчурный проект. Западные компании попали в плохую ситуацию, западные компании вложились в старые модели. У нас нет этой проблемы. У нас нет развитого автопрома. Дело в том, что многолетний тренд усложнения автомобиля сменился на упрощение автомобиля. Что нужно от городского авто - с минимальными затратами бензина, энергии доставить человека.

- А где будет ездить ваш автомобиль? Кто будет заниматься дорогами?

- Автомобиль легкий, все будет нормально. Сначала надо сделать автомобиль, потом заниматься дорогами.

- А по нашим дорогам электрика не отвалится?

- Все будет нормально, не волнуйтесь.

- Вы говорили о проблемах управленческих и законодательных. Но на самом деле проблема - это люди. От их глупости, лености, корысти. Можно сделать супернавороченную программу управления движением, новую формулу придумать, залатать дороги, пока кто-то не выедет на встречную полосу...

- 40% проблем Москвы - это проблема транзита с севера на юг и с запада на восток. У нас вся система так и осталась, образуется тромб. Мы делаем программы отводы от Вышнего Волочка, берлинской дороги. Если еще вынести за пределы Москвы и Московской области растаможку, тогда товары будут идти спокойно по России. Проект в предварительной стадии. В Минтрансе заложены деньги на конкурс на проектирование дорог в этом направлении.

- Вы вопрос прослушали.

- Нет, просто пропорция у вас сместилась, корысти у меня меньше, чем 60%.

- Каковы слагаемые вашего личного успеха и ваши принципы кадровой политики?

- Хочется ответить неприличным анекдотом: повезло, наверное. Я всегда подбираю людей, которые сильнее меня в управлении. Я должен не бояться уступить им место. Это работа на всех участках команды.

- В этом году Минфин и ряд компаний планируют размещение еврооблигаций. Как вы можете прокомментировать участие компаний, которые делают ставку на инновации?

- Сейчас ставки очень низкие. Если есть на что, надо брать. Если рынок будет конкурентный, то можно говорить о заимствованиях. Знаю, что Чубайс рассматривает большое количество компаний, но более 3-4 не нашли. Получить в банке кредит, если нет действующего производства, практически невозможно.

- Сотрудники вашего автомобильного проекта надеются, что продукт будет ассоциироваться со словом «драйв», но все, что выпускается российским автопромом, ассоциируется даже не с дрейфом, а с более плохим словом. Как вы заставите покупать?

- Я готов быть откровенным, но не настолько. Мы брали очень известных консультантов и переписывали под российский менталитет. Эффективный менеджер, который готов рисковать - это и есть бизнесмен. Да, может и не получиться, но мы надеемся.