Как в реальности должна выглядеть Россия на карте мира

В конце июня из Финляндии пришла новость, которая может вызвать удивление читателей: западноевропейские любители автотуризма отказались ехать на фестиваль в финский город Пори, потому что он же совсем рядом с Донбассом, а там война.  

Для нас, жителей Восточной Европы, это звучит дико: где Пори, который находится на западе Финляндии, а где Донбасс? Самая короткая дорога от Пори до Донецка – через Таллин, Смоленск и Харьков – составляет около 2200 километров. Это почти столько же, сколько от Донецка до Венеции. Но что-то не было слышно сообщений о том, что туристы боятся отдыхать в Северной Италии из-за ее близости к зоне конфликта.

Однако в глазах жителей Западной Европы – Франции, Испании, Португалии, где как раз популярно путешествовать с автофургоном, наша сторона Европы буквально слипается в одно целое. Это вполне естественно: русским, живущим в Москве, кажется, что Чита и Владивосток – это же совсем рядом. Хотя на самом деле между ними почти 3000 километров. К примеру, это расстояние от Петрозаводска в Карелии до Сочи на Кавказе.

Но есть и еще одна причина наших географических иллюзий – это карты. Именно они создают в нашем сознании далеко не всегда адекватное представление об окружающем мире, о нашем месте в нем и о возможностях, которые это самое место предоставляет.

Наследие мореходов

Земля – шар, это установлено совершенно точно. А любая карта – это плоскость. Лист бумаги. Попробуйте обклеить мяч листом бумаги без складок – ничего не получится. Как ни крути, будут складки. Также невозможно без разрывов разложить на столе шкурку от апельсина. Разрывы будут, вопрос только в степени их аккуратности.

То есть идеальная карта земной поверхности – это глобус. Однако на практике эта штука сложная в изготовлении и достаточно неудобная в использовании. Нужна карта. Пока речь идет о небольшом участке земной поверхности, то проблем не возникает. Но как только нам нужно представить значительные пространства, начинают проявляться всякие искажения – площадей, размеров и углов. Что же важнее для практики?

В XVI веке фламандский картограф Герард Кремер (в латинизированном варианте его имя звучит как Герхард Меркатор) остановился на прямоугольной проекции, как бы сняв с земного шара шкурку и разрезав ее на ломтики (рис.1) 


Рис. 1. Черное пространство между «ломтиками» карты заполняют, просто соединяя границы. Чем ломтиков больше, тем достоверность карты выше, но искажения масштабов все равно останутся.

Чем больше будет таких «ломтиков», тем карта будет точнее, поскольку пространство между ними надо заполнять, просто соединяя изображения по соседству. В результате получается всем нам знакомая карта так называемой меркаторовой проекции (рис. 2). Но насколько она правильно отображает реальные размеры и расстояния на планете?


Рис. 2. По этой карте можно летать и ходить по морям, но нельзя строить политические планы

Самая точная она на экваторе. Чем дальше от него, тем искажения больше. И вот мы видим поверхность планеты, на которой находится совершенно циклопическая Россия. Также совершенно непонятно, почему мы называем островом Гренландию, которая выглядит больше Южной Америки, а материком – невзрачную Австралию? Кения, Вьетнам, Нигерия совсем крошечные на фоне гораздо более крупной Финляндии.

Но все это не совсем так. Точнее, совсем не так. Площадь Гренландии чуть больше 2 млн квадратных километров, а Южной Америки – почти 18 млн квадратных километров, что, кстати, почти на миллион квадратных километров больше площади России. Но по карте (рис. 2) этого не скажешь. Так зачем нужна такая обманчивая информация? Ответ простой: карта «по Меркатору» самая удобная для навигации.

Дело в том, что если вы собираетесь отправиться, к примеру, из Сиэтла (США) в Лондон (рис. 3), то, взлетев, достаточно просто взять курс 87º. И прилетите, куда надо. Географы скажут, что летели вы по локсодромии. Так же ходили по морям и во времена Меркатора. Определить направление на север и держать угол между направлением движения и меридианом – вот и все, что нужно, чтобы попасть в пункт назначения.


Рис. 3

Можно возразить, что локсодромия – не самый короткий путь, и гораздо короче двигаться по так называемой дуге большого круга, или ортодромии. На плоской карте она выглядит как дуга. Но это сейчас бортовой компьютер легко проведет вас по ней, а вот без компьютера тут потребуются достаточно кропотливые вычисления. И даже сегодня, случись что с электроникой, штурман с одним лишь компасом и картой Меркатора сможет привести самолет или судно куда надо. А вот сравнивать площади и расстояния по ней нельзя ни в коем случае – ошибка неминуема.

Карты и политика

Кстати, компания Google прекрасно отдает себе отчет в том, что Меркаторова карта вводит людей в заблуждение относительно размеров и расстояний, и поэтому придумала очень интересную интерактивную игрушку – пазл «Отгадай, какая страна».

Стоит начать двигать страны, как сразу начинают меняться их размеры. И Финляндия, к примеру, у экватора съеживается до размеров половины Нигерии, Украина оказывается не больше Эквадора, а перенесенная в Европу Австралия покрывает ее всю от Португалии до Кавказа. 

В ХХ веке дискуссия о наиболее достоверных проекциях земной поверхности приобрела особую важность и остроту. Широкая общественность реально стала влиять на политику и экономику, а кривое зеркало картографии никак не способствовало реальному восприятию вещей. Люди очень легко реагировали на иллюзии, которые использовали политики, апеллируя к тем или иным картографическим проекциям. На Западе пугали обывателя огромным Советским Союзом, европейцам нравилось, что Европа по размерам почти равна США, а советские пропагандисты легко объясняли провалы сельскохозяйственной политики, показывая на контурных картах, насколько севернее находится советское Черноземье по сравнению с американскими Великими равнинами.

В 1974 году философ, географ и историк Арно Петерс выступил со своей идеей представления поверхности Земли на плоскости. Он, говоря по-простому, предложил отталкиваться от равенства площадей в своей сетке и, таким образом, убрал искажения меркаторовой проекции. Земля сразу стала выглядеть по-другому (рис. 4).


Рис. 4

Африка, Азия и Южная Америка стали реальными гигантами. Европа уменьшилась, США подросли, а Россия стала выглядеть гораздо стройнее – длинной, но довольно узкой полоской земли вдоль Ледовитого океана, на краю обитаемого мира. Такая карта наглядно показывает, что Европа даже вместе с Россией – просто какие-то выселки на севере нашей планеты, а основные дела и события должны происходить в приэкваториальной части. 

Карта Петерса была на ура встречена государствами третьего мира, она была принята ООН и ЮНЕСКО и стала за последние десятилетия весьма распространенной. Однако и тут есть некоторые нюансы. Ничто не без греха, и эта карта тоже имеет свои искажения. У нее есть две опорные широты на отметке 45º (у Меркаторовой только одна – экватор). Все, что севернее 45º северной или южной широты, становится сжатым, что ближе к экватору – растянутым по вертикали. 


Рис. 5

А теперь взглянем на карту Европы в проекции Петерса (рис. 5). Она несколько сжимает континент по вертикали и растягивает по горизонтали. В итоге, визуально оценивая расположение Пори, Москвы и Донецка из Мадрида, образуется достаточно вытянутая фигура. Визуально все сжимается, и это мы взяли карту не с самыми сильными искажениями в северных широтах.

Поэтому как ни крути, правильнее всего смотреть на глобус. Или же на электронное его изображение. Тогда, если зависнуть над какой-либо страной, ее искажения будут наименьшими. И вот, к примеру, перенеся силуэт Вьетнама на просторы Восточно-Европейской равнины (рис. 6), мы видим, что эта небольшая, по азиатским меркам, страна на самом деле огромная в масштабах Европы. Но дело, конечно же, не во Вьетнаме, а в нашем восприятии мира.


Рис. 6

Именно глядя на привычную нам гугл-карту в меркаторовой проекции, представляется, что Китаю позарез интересен огромный Дальний Восток, а вот крохотное Южно-Китайское море как-то не совсем. Но это самое Южно-Китайское море в реальности вдвое больше по площади, чем огромное Охотское, больше, чем вся Якутия. И овладение богатствами Африки, которая в реальности по площади почти что в два раза больше России, – вот задача, ради которой бьются сильнейшие страны мира. Именно Африка, целиком находящаяся в самом теплом поясе планеты, могла бы стать земным раем. Не стоит забывать о Латинской Америке. Площадь Бразилии соизмерима с площадью всей Сибири. И там самые продуктивные леса планеты.

Русским надо понимать, что заграница на самом деле гораздо больше, чем кажется. И по природным условиям практически везде гораздо комфортнее. Вряд ли кто-нибудь на планете захотел бы поменять свои земли на Сибирь, даже с ее природными запасами. Да и европейская часть России далеко не самое комфортное место жительства. Поэтому упиваться мыслями, что все на планете хотят захватить Россию, чтобы дрожать от холода и киснуть в бесконечной серости, просто бессмысленно, – соседям гораздо проще купить у русских все, что им нужно.

Но и той же загранице нужно учитывать, что 140 миллионов человек, живущих как в ссылке на краю Ойкумены, – это не очень хорошо в долгосрочной перспективе. Может рвануть. Поэтому есть прямой смысл дать русским «выйти в мир», к далеким странам, с благодатным климатом и даже на других континентах. В конечном счете, если взглянуть на глобус, все мы земляне.