Что делать с нашим непредсказуемым прошлым?

С фальсификациями в истории должна бороться наука, максимально объективно анализируя произошедшее.

Тема искажения и фальсификации истории и борьбы с этим сегодня звучит все чаще и поднимается на самом высоком уровне. Своеобразным катализатором здесь стала череда знаковых юбилеев, связанных с событиями Второй мировой войны, а также личных юбилеев: Иосифа Сталина (декабрь 2009-го) и грядущего - Владимира Ленина (апрель 2010-го). Мы оказались, с одной стороны, перед необходимостью отстоять свои исторические завоевания от попыток некоторых зарубежных сил преуменьшить роль нашей страны в победе над фашизмом во Второй мировой войне. А с другой стороны, есть напор и некоторых внутренних политических сил, желающих полностью реабилитировать деяния руководителей советского времени. Если к этому добавить постоянные дискуссии вокруг учебников истории, по которым ни много ни мало формируется мировоззрение нового поколения, то мы понимаем, насколько болезненна данная проблема.

Президент России Дмитрий Медведев даже создал постоянно действующую комиссию, призванную давать оценки фактам искажения истории. Да и его обращение в видеоблоге в День жертв политических репрессий в октябре минувшего года - тоже свидетельство тревоги и желание расставить акценты.

Мы решили обсудить тему нашего всегда непредсказуемого прошлого с постоянными экспертами. В дискуссии участвуют: декан факультета управления и психологии КубГУ профессор Александр Ждановский; заведующий кафедрой государственной политики и государственного управления КубГУ доктор философских наук, профессор Елена Морозова; директор Краснодарского краевого социологического центра, социальный технолог Николай Петропавловский; заместитель председателя совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при главе администрации Краснодарского края доктор политических наук Михаил Савва; проректор по воспитательной работе КубГУ, заведующий кафедрой политологии и политического управления доктор философских наук, профессор Виктор Юрченко.

От Эхнатона до "Новой хронологии"

- Как вы думаете, почему опять возникли попытки искажений истории, переоценок некоторых событий?

Николай Петропавловский: - Они не возникли опять. Это процесс, который появился еще до возникновения письменности и не закончится, наверное, никогда. Любая схема осуществления и удержания власти - от шаманов до партий - сегодня будет в большей или меньшей степени пытаться менять историю страны, города, семьи и так далее.

Александр Ждановский: - Попытки фальсифицировать историю всегда были и будут. В Древнем Египте фараон Эхнатон попытался заменить многобожие единобожием, создав культ бога солнца. А когда он умер, его противники стирали его имя, и все, что было связано с культурой во время его правления, уничтожалось. Историкам пришлось по отдельным фрагментам восстанавливать истину - кем был Эхнатон и чем занимался. Это самый древний факт сознательной фальсификации. Из близких примеров - недавняя дискуссия на самом высоком уровне по поводу пакта Молотова - Риббентропа. Думаю, что нам важно уточнить термины. Фальсификация - это сознательное искажение истории, когда идет подтасовка фактов, когда убираются одни, а придумываются другие. Есть еще мифологизация истории, она может быть и сознательным, и бессознательным процессом, но в любом случае она приводит к тому, что люди теряют знание и понимание как собственного места в сегодняшнем мире, так и своих корней.

Не могу не привести один из примеров самой серьезной фальсификации истории уже в наше время. Это фактически коммерческий проект под названием "Новая хронология". Одна из идей "Новой хронологии" - полное отрицание общепринятой истории. Историки объявлены фальсификаторами, и предлагается своя версия всей всемирной истории, в том числе и нашей страны. Той истории России, которой мы гордимся и в которой страдаем от каких-то прошлых наших ошибок, просто нет, нам предлагают совершенно другую. И на ее фоне для меня все остальные попытки фальсификации кажутся не столь существенными.

Вернусь к тому, что такое история вообще и кому она нужна. Взгляд, широко распространенный в массовом сознании, - история выполняет познавательную функцию: чем больше знаем о своем прошлом, тем лучше понимаем свое место в теперешнем мире. Очень распространено такое представление о том, что на примерах истории можно воспитывать. А еще история - это память народа. И через нее человек познает не только себя, но и предков. Это возможность самоидентификации народов, государств.

Один из важных моментов - то, что история выполняет и политическую функцию. И вот здесь она тесно переплетается с идеологией. Мне кажется, что создание при президенте РФ Комиссии по борьбе с фальсификациями российской истории имеет скорее задачу идеологическую. И здесь есть определенная опасность. Искал метафору для этого и решил, что очень понятно будет - пазлы. Где сначала строится заданная картинка, затем разрезается, но иначе, чем она была создана, ее уже не соберешь. В этом смысле идеология - то, что заранее задается, и есть опасность, что под эту картинку будут и факты подлаживать.

Елена Морозова: - Вам не кажется, коллеги, что каждый раз, когда в обществе начинаются дискуссии о выборе вектора развития, тут же появляются исторические дискуссии, и история используется как аргумент в пользу выбора какого-то политического курса сегодняшнего дня?

Представляется, что история мифологизируется не только по мере того, как мы уходим от какого-то события. Для большей части людей она все равно будет существовать в отчасти мифологизированной форме. Не может каждый человек быть профессиональным историком, самостоятельно сравнивать источники, устанавливать исторические факты. Все, что не является нашей профессией, мы осваиваем в упрощенной форме. И поэтому должны быть какие-то оценки, которые не подлежат пересмотру, с которыми все согласны.

Скажем, мы можем спорить о роли личности и оценке реформ Петра I. Но это клише уже зафиксировалось в массовом сознании - окно в Европу и т. д. И скорее всего, вряд ли будет пересмотрено.

Александр Ждановский: - Хочу напомнить, что историк работает с осколками истории. Для меня как археолога это битая посуда или ломаное оружие, для человека, который работает в архивах, - это фрагменты письменных документов. Мы берем эти "осколки", пытаемся сложить из них картину. Она не будет цельной никогда. И как только появляется какой-то другой "осколок", он может изменить эту самую картинку. И это неизбежно, так было всегда. В перестроечное время родилась знаменитая фраза: "У России непредсказуемое прошлое".

А вот в период, когда мы все изучали исторический материализм, существовала заданная история в очень жестких рамках. Был один учебник, одна идеология, тогда не надо было думать, что и как в реальности происходит.

Сейчас стали говорить: зачем нам много учебников: В Германии, например, родители и ученики сами выбирают, по какому учебнику учиться. И для них нет в этом никаких проблем. А нас опять сверху подталкивают, снова опираясь на мнение большинства, что единый стандарт иметь проще. Наверное, действительно проще ребенку показать: это только так происходило, иначе не могло и быть.

Николай Петропавловский: - Что делать с нашим непредсказуемым прошлым? Нужно, пожалуй, создавать такое сегодня, чтобы наши потомки не захотели или не смогли изменить свое прошлое. А если серьезно, то меня слегка напрягает то, что каждому последующему поколению история становится все менее и менее интересна. Порой доходит до прямого опошления, как, например, по данным наших исследований в Краснодаре, много горожан слышали про любовников Екатерины II. И практически ноль знают о том, что она сделала для России. Начинаем выяснять источники такого "глубокого" знания истории и получаем: кино или художественные книжки. Вот и весь спрос.

- Комиссия при президенте защищает тему "Роль СССР в Великой Отечественной войне". Кое-кто на Западе призывает пересмотреть роль нашей страны во Второй мировой войне. А определенные группировки, воспользовавшись этим, стали пытаться всех сплотить вокруг политической реабилитации Сталина. Ваше мнение об этих процессах?

Михаил Савва: - Роль СССР в последней Великой войне невозможно преуменьшить. Другое дело, что многие молодые люди в Соединенных Штатах и Европе ничего об этом не знают. Нас это задевает. Но спросите о роли нашей же страны в той войне выпускника обычной российской средней школы или профтехучилища. Они вам много расскажут?

Николай Петропавловский: - Запад с мая 1945 года с разной степенью удачливости, но абсолютно настойчиво и последовательно менял и искажал роль СССР во Второй мировой войне. Были времена нашего реванша, когда восточноевропейские дети учили "историю по-нашему". А вот сейчас украинские дети учат историю "по-ихнему". А тут и Бандера - герой, а советский солдат - оккупант. Скоро Украина выберет нового президента, и, возможно, история станет честнее.

Виктор Юрченко: - Тезис первый. Победа нашего народа в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг., 65-ю годовщину которой мы в этом году отмечаем, - величайший подвиг, который совершили как Советская Армия, так и те, кто оставался на трудовом фронте. Огромные потери, особенно в начале войны, ошибки командования, в том числе Сталина, в оценке возможности фашистской агрессии, и вместе с тем - блестящие победы под Москвой, на Курской дуге, во время взятия Берлина - все это было. И об этом достаточно подробно и объективно говорят историки языком цифр, дат, фактов, количеством потерь, соотношения военной техники и т.п. Я писал в свое время кандидатскую диссертацию о войне и послевоенном восстановлении страны (кстати, это тоже период массового народного подвига - подвига восстановления разрушенного хозяйства) и со многими документальными материалами знакомился в архивах, причем не с чьим-то осмыслением событий, а с подлинниками. Осмысливать пришлось самому. У нас сегодня в научном обороте такое количество документальных источников, что исказить реальность просто невозможно. А если происходит нечто подобное, то либо от незнания, либо из политических пристрастий и антипатий, либо из-за того и другого сразу.

Что касается роли личности в истории, то здесь должны быть не черно-белые оценки, а такой же выверенный, строго научный подход. А эмоции оставим политикам. Одни Сталина пытаются реабилитировать, другие - чуть ли не уравнять с Гитлером. И те и другие преследуют свои явно политические цели. Хотя и политики (со всеми своими пристрастиями) не должны забывать о науке. С фальсификациями в истории должна бороться наука, максимально объективно анализируя произошедшее.

Разве можно отрицать, например, такой факт, что в разгар войны мы сумели сделать лучшие в мире танки, самолеты, "катюши"? Разве это не героизм тех, кто это сделал? Не говоря уже о чисто военных победах? Тогда что такое героизм? В Новороссийске, часть которого была в руках врага, рабочие, не уходя из цехов, ремонтировали торпедные катера, которые прямо с завода шли в бой. Я когда увидел документы, это подтверждающие, честно скажу, захотелось рассказать об этом своим студентам. Рассказать сейчас, спустя много лет после войны. И я это сделал. Студенты слушали с большим вниманием. А ведь это был лишь один из эпизодов войны.

Тезис второй. Если речь идет об оценке исторических событий, фактов, деяний вождей, то для объективной оценки нужна система ценностей, которую разделяло бы большинство населения. России необходима национальная идея. Тогда и вектор развития не будет меняться от выборов к выборам. В конце прошлого года патриарх Кирилл посетил Академию госслужбы, где, выступая перед студентами и преподавателями, подчеркнул, что в основе национальной идеи лежат такие ценности, как любовь к Отечеству, нравственный кодекс, благоговейное отношение к окружающему миру и природе, уважение к старшим, почитание родителей, нравственная целостность личность, святость семейных отношений. Эти ценности, впитанные с молоком матери, и есть никогда не дающая сбоя самоидентификация народа. И на эти базисные ценности никто не сможет посягнуть, их не удастся поколебать никаким политическим программам и пристрастиям.

И тогда от очередных выборов никто не будет ожидать коллапса. И от авторской интерпретации исторических событий в каких-то учебных изданиях не будет зависеть мировоззрение выпускников. Да и неадекватных учебников тогда не будет. Они просто перестанут быть кому-нибудь нужны. Вот и сейчас мы пытаемся выстроить алгоритм российской модернизации, но для этого также нужна национальная самоидентификация народа. Тогда и векторы модернизации будут четкими и понятными всем. И то, что захотим сохранить надолго, будет также и понятным, и ценным для большинства граждан - наши консервативные ценности. И переписывать историю по заказу не сможет никто.

Нужно ли "министерство правды"?

- Сможет ли эффективно работать созданная главой государства комиссия?

Николай Петропавловский: - Мне кажется, что смысл этой комиссии скорее политический, чем научно-исторический.

Михаил Савва: - С фальсификациями истории в науке борется сама наука. Это происходит в научных дискуссиях, в обсуждении различных трактовок на страницах специальных журналов. В таких дискуссиях не должно быть места навешиванию политических ярлыков. Только научные аргументы. И государственным комиссиям заглядывать в эту область нет необходимости. Другое дело - массовая культура, то есть те трактовки, которые производятся для массового потребления. Например, через учебники, популярные передачи. Но и в этой сфере роль государства - лишь провозгласить вектор движения и обосновать его правильность, а не карать виновных. Это должно делать общественное мнение. Мне идея "министерства правды" не нравится ни в каком виде.

Виктор Юрченко: - Когда мы говорим о защите исторической памяти народов, участвовавших во Второй мировой войне, то нельзя не вспомнить о законотворческой инициативе Сергея Шойгу, когда он предложил ввести дополнительные меры, направленные на пресечение преступлений против исторической памяти, в том числе - отрицания победы СССР в Великой Отечественной войне и оправдания преступлений фашистской Германии. Тогда государственно-патриотический клуб "Единой России" идею главы МЧС поддержал и пригласил депутатов, ветеранов войны, юристов, историков, правозащитников и международных экспертов обсудить за круглым столом, почему некоторые политические силы на постсоветском пространстве отрицают итоги Великой Отечественной войны, заслуги и подвиги всего советского народа и как Россия должна на это реагировать. Затем в Госдуму был внесен соответствующий законопроект. Думается, что это правильный подход. Общественное мнение формируется в ходе обсуждения, обоснованно. Но и роль научного анализа для такой дискуссии обязательна. Что же касается дополнительных мер социальной защиты ветеранов в ходе подготовки к 65-летию Победы, то они, вкупе с десятками общественных инициатив по поддержке исторической памяти, как отметил на XI съезде "Единой России" В. В. Путин, помогут процессу национальной самоидентификации российского народа. Ведь здесь речь идет именно о ценностях, об оценке важнейших исторических событий на их основе.

Кто пытается реабилитировать вождя

- Мы видим реваншистскую попытку части одной уважаемой политической партии полностью реабилитировать Сталина. Они ведь не только себе медали, выпущенные к его юбилею, вручают, они пытаются на различных дискуссионных площадках, где собираются разные партии, общественники, навязать всем именно некий договор согласия по фигуре Сталина. Полностью реабилитировать его роль в истории. Ваше к этому отношение?

Александр Ждановский: - Во-первых, те, кто пытается реабилитировать Сталина, выросли как раз в той идеологической атмосфере, о которой я уже упоминал. В рамках той догмы, которая была фактически государственной "религией". Я этих людей понимаю. Во-вторых, сам период сталинизма - один из классических примеров фальсификации истории со стороны тех, кто ее редактировал уже в те годы. Там были фальсифицированы факты по революции 1917 года: одни личности отодвигались, другие сами себя выдвигали на первый план.

Когда-то для меня стало открытием, что в 1920-е годы среди первых репрессированных были краеведы - даже раньше, чем стали уничтожать политическую оппозицию. Потому что они знали другую историю, были приближены к реальным событиям на той самой малой родине, о которой мы говорим. С моей точки зрения, попытка реабилитировать Сталина во всех ее проявлениях - это возвращение в те времена.

Николай Петропавловский: - Еще в СССР по Сталину был запущен огромный социальный маятник - от полного негодования до фото на авто в 70-х годах. И видимо, очень не скоро этот маятник перестанет раскачиваться из одной крайности в другую.

Елена Морозова: - Люди, которые делали историю, которые считали, что "человек проходит как хозяин необъятной Родины своей", часто просто защищают то время, когда были молодыми, когда они чего-то добивались, любили, строили семьи.

Хочу напомнить слова Станислава Рассадина, которые часто привожу в студенческих аудиториях. Для многих современных студентов эпоха Сталина - все равно что война 1812 года. Когда устраивались первые теледискуссии в 1980-х годах, один ветеран приводил аргументы в защиту Сталина: великий человек, он совершил коллективизацию, индустриализацию, выиграл Великую Отечественную войну. С. Рассадин сказал ему в ответ примерно следующее: я со всем согласен с Вами, Сталин совершил коллективизацию, индустриализацию, из России лапотной сделал промышленную державу, он выиграл войну, но есть одно маленькое "но": он был убийцей.

Михаил Савва: - Вопрос о попытках реабилитации Сталина - нравственный, к науке это отношения не имеет. Факты репрессий со стороны диктаторского режима по отношению к своему народу давно предъявлены стране. И людям остается сделать свой нравственный выбор - верить в величие Сталина или нет. Я сторонник того, чтобы в обществе шла дискуссия о его значении в истории страны. Это позволяет привлечь внимание к главной проблеме сегодняшней России - роли демократии в нашей стране. В силу эмоционального накала интерес к теме возникает даже у людей, привыкших думать только о хлебе насущном и отсиживаться в своей крайней хате. Я обратил внимание, что пытаются отмолчаться или занять нейтральную позицию политические карьеристы. Действительно, а вдруг завтра изменится "политика партии"?

Учебники и утрата исторического сознания

- Мы 20 лет живем в новом времени. Мы отказываемся от советских учебников. Но те новые учебники, которые попытались создать, вызывают массированную критику. А по каким тогда учебникам учить историю?

Николай Петропавловский: - По тем, которые еще не написаны. Ведь на самом деле кажущаяся методологическая или научная проблема, связанная с тем, какой факт из богатейшей истории России - СССР - России включать в учебник, а какой нет, в каком "соусе" это подавать и так далее, превращается в социальную и нравственную для всего общества. Умные родители компенсируют однобокие учебники другим, качественным материалом, чтобы ребенок не рос со знанием перекошенной истории страны. Но таких немного.

Александр Ждановский: - Я не совсем соглашусь с тем, что по советским учебникам учить нельзя, это не совсем так. Если убрать все идеологемы, которые были туда заложены, и сделать ретроспективный взгляд, можно было бы даже шкалу выставить: где больше мифов и фальсификаций. Чем дальше история во времени - тем этих мифов и фальсификаций меньше. Самая мифологизированная и искаженная - это история двадцатого века.

Елена Морозова: - В наших учебниках очень мало "человеческого измерения" истории. Учебники советского времени, несмотря на всю идеологизацию, были написаны нормальным человеческим языком. Сейчас для учеников шестых-седьмых классов пишут так, что и студент не поймет. А как можно любить такой предмет? Только если повезло с учителем.

Александр Ждановский: - Одна из опасностей, которая существует, - утрата исторического мышления, исторического сознания. И если в школе не будут прививать, что история богата разнообразными событиями и их можно интерпретировать по-разному, мы сведем все образование к некой схоластике и голым схемам. Единый госэкзамен ведет к тому, что есть голые схемы, которые нужно вызубрить и которые не требуют элементарных мыслительных процессов. Ведь только сравнивая разные факты, может быть, при этом опираясь на два-три учебника истории, мы можем развивать какие-то мыслительные процессы. Иначе мы получаем, извините, быдло, которое будет делать только то, что ему будут говорить: сверху, сбоку, снизу, но без самостоятельного мышления.

Елена Морозова: - В формировании исторической памяти очень многое зависит от семейного воспитания. Если родители хотя бы 9 Мая не приведут своего ребенка положить на могилу цветы, вспомнить о жертвах, о войне, то вырастут люди, лишенные исторической памяти и понимания, кто они. Вандализм на кладбищах тоже не просто так появляется.

Иногда историческую оптику людей меняет чувство исторической обиды. Когда Франко пришел к власти в Испании, на баскских памятниках стесывали надписи на баскском языке. Обида будет кровить неизвестно сколько. А сколько таких обид в нашей отечественной истории?

Я принесла с собой книгу французского историка М. Ферро "Как рассказывают историю детям в разных странах мира". Она снимает иллюзию нашей исключительности: с искажениями, фальсификациями истории сталкиваются многие народы. Автор пишет: "История, а особенно та, которую преподают детям, выполняет функцию врачевания". Ведь любой народ, большой или малый, не может сказать о себе, что он плохой народ. История, которую преподают маленьким африканцам, говорит о современных проблемах Черного континента не меньше, чем о прошлом.

Это было недавно или было давно?

- Сейчас предпринимаются попытки мифологизации совсем недавней истории - 70 - 90-е годы. Что-то переписывается набело, что-то - начерно. Есть ли шанс, что мы не исказим для потомков хотя бы то время, в котором живем сами?

Николай Петропавловский: - Конечно, исказим. Но вопрос в том, насколько мы это сделаем. Если в рамках допустимых противоречий, то не страшно. Ну а если под заказ, то наши потомки будут изучать историю по архивным записям очевидцев в Интернете. И то это будут делать немногие, которым не лень. А таких будет 5%. Для 95% правдой будет то, что напишут уже тогда или что по телику покажут.

Александр Ждановский: - На мой взгляд, это классическая иллюстрация, как складываются история и представление о ней. Живы участники событий, и поэтому совершенно естественным является то, что они по-разному рассказывают об этих событиях. И осуждать их не за что. Каждый видел это время и участвовал в этих событиях немножко по-своему. На мой взгляд, значительная часть разных описаний тех или иных событий конца 80 - 90-х годов - это больше публицистика. Это еще можно назвать зачатками мемуаристики. И только более отдаленный взгляд историков поможет выстроить какие-то более устойчивые представления об этом периоде. Неизбежно будут сталкиваться точки зрения тех, кто ненавидит Горбачева, и тех, кто будет, напротив, говорить, что он сделал очень много для страны.

Елена Морозова: - Мне кажется очень важным, чтобы рассказы этих людей от первого лица были записаны. Нужен какой-то специальный проект, если мы хотим иметь четкое представление о том, как происходили события, например, августа 1991 года на Кубани. Должен быть краевой проект, когда историк с одним примерно опросником придет к Кондратенко, к Дьяконову, к Ждановскому: У нас очень часто события не документируются. Как мы можем судить о событиях вокруг подписания Беловежского соглашения? Только на основании воспоминаний участников этого мероприятия.

Я помню первое свое потрясение, когда писала кандидатскую диссертацию по истории. Коллективизация, индустриализация, культурная революция - эта схема была прочно вбита в сознание еще в школе. И тут в архиве мне случайно выдали "закрытую" папку "Сводки ОГПУ". А там были записанные агентами в станицах Кубани частушки. И я поняла, что в фольклоре представлена совершенно другая картина коллективизации, не та, что в официальных учебниках.- Но человеческая память считается самым ненадежным источником, особенно двадцать лет спустя. Может, нужно хранить газеты того времени - они ведь были весьма пестрыми по взглядам.

Александр Ждановский: - Архивное дело у нас, слава богу, развито. Хотя, когда после путча вышел указ Ельцина о запрещении деятельности компартии, у нас в краевом партийном архиве в течение нескольких дней уничтожались личные дела коммунистов. С моей точки зрения, это преступление перед историей. Почему они это делали, чего испугались? Что будет то же самое, что происходило в 30-е годы?

Елена Морозова: - Знаю, что во время всех избирательных кампаний работники архива ходят по избирательным штабам и просят наиболее полный комплект документов: у меня студенты сделали большое дело - оцифровали образцы политической рекламы 1990-х годов: ролики, листовки, газеты. Наступит момент, когда по этому архиву тоже будут изучать историю.

Николай Петропавловский: - Все, что можно оцифровать и поместить в "вечные" архивы на современных носителях, мы обязаны оцифровать и предоставить нашим потомкам самим разбираться, кто был прав, а кто делал вид.

Виктор Юрченко: - Что же касается попыток реабилитации Сталина, попыток возврата к тоталитарному прошлому, то я считаю, что этот поезд уже ушел навсегда. Как отметил Д. А. Медведев на заседании Государственного совета, где обсуждались вопросы развития нашей политической системы, мы свою дорогу выбрали и по ней пойдем. И объективная оценка прошлого поможет с этой дороги не свернуть.