Расмуссен: мы признаем, что Россия воюет быстрее

Сегодня в Лондоне генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен поделился с членами дипломатического клуба Chatam House планами организации на ближайшее будущее и повесткой следующего саммита альянса, который состоится в сентябре в Уэльсе. Генсек НАТО сказал, что располагает информацией о том, что Россия снова подвела несколько тысяч военных к границе с Украиной и, по его мнению, готовится к военной интервенции. В этом случае военной реакции со стороны НАТО не будет, но европейские страны и США уже готовы ввести дополнительные экономические санкции против России. 

В НАТО считают, что цель России – дестабилизация востока Украины и тлеющий военный конфликт там может длиться годами. Они не собираются призывать правительство Украины к защите мирного населения в юго-восточной части страны, потому что украинская армия не обладает для этого необходимыми ресурсами. Отвечая на вопрос об энергетической безопасности, Андерс Фог Расмуссен сказал, что, по имеющимся у него данным, Россия подкупает различные экологические организации, выступающие против добычи газа на шельфе, чтобы Европа сохраняла свою зависимость от российских энергоресурсов. 

– Ситуация на Украине развивалась очень быстро, готовы ли в НАТО реагировать так же быстро и быстро принимать решения в таких ситуациях?

– На Украине мы сейчас наблюдаем трусливые военные вылазки со стороны России и кампанию по информированию и дезинформированию, которую она организовала. Для нас это новый тип агрессии, мы привыкли работать в условиях традиционных военных действий. Проблема в том, что нашего сегодняшнего оборонительного потенциала недостаточно, чтобы справиться с этой новой угрозой. С российской угрозой невозможно бороться привычными методами, и мы вынуждены придумывать новые.

– Считаете ли вы, что одной из причин эскалации конфликта на Украине стало отсутствие политической воли у западных лидеров? В британской прессе часто пишут о том, что, пытаясь решить проблему финансовыми методами, мы только еще больше обостряем конфликт.

– Я бы не хотел влезать в споры, которые ведутся в британской прессе. Но в любом случае нелегальное российское вторжение на Украину означает, что мы не можем больше думать о Европе как о безопасном месте. Значит, мы должны больше инвестировать в нашу обороноспособность. Мы видели, как правительства Латвии, Литвы, Польши, Румынии приняли политическое решение повысить расходы на оборону. Эстония уже повысила их до 2% ВВП. Остальные страны-союзники должны сделать то же самое.

– Россия принимает решения быстро, а в НАТО вынуждены согласовывать свои действия со всеми участниками. Насколько эти промедления критичны для безопасности альянса и его обороноспособности?

– Мы очень дорожим теми процедурами, которые у нас есть. Действительно, все решения надо согласовывать с 28 странами – членами альянса, и это очень сложный процесс. Конечно, России проще – там только один человек принимает решения. Но мы не готовы отказываться от этих процедур, когда речь идет о военном вмешательстве. Мы и так добились серьезного прогресса: если в 1990-х на принятие решения по Балканам ушло шесть месяцев, то весной 2011 года мы приняли решение по Ливии всего за шесть дней. Это показывает, что мы совершенствуем наши процедуры и повышаем скорость принятия решений. Это непросто, у нас хватает противоречий, но когда возникает экстренная ситуация, мы действуем максимально быстро. Тем не менее мы не можем отказаться от главного принципа – консенсуса среди стран-участниц.

– Насколько в НАТО были готовы к российской агрессии?

– Мы должны признать, что Россия воюет быстрее и хитрее. Мы извлекли много уроков из ее кампании в Грузии и операции в Крыму. Мы теперь готовы к такой войне, основной упор сделан на усиление разведки и систем быстрого реагирования. Я не буду вдаваться в детали того, как мы теперь работаем, но мы обсудили все наши ошибки и теперь лучше понимаем Россию и ее тактику.

Более 20 лет мы воспринимали Россию как партнера, и нам надо было очень быстро перестроиться и отказаться от такого восприятия. После 20 лет стабильности мы должны очень быстро перебросить ресурсы, чтобы быть готовыми к тому, что Россия теперь – угроза. Мы должны быстро адаптироваться к новой ситуации в Европе, главное – нарастить разведку в России сейчас. Мы долго не придавали ей должного значения, ситуация поменялась.

– Есть ли у альянса планы ввести войска в Ирак, чтобы оказать военную помощь правительству?

– Во-первых, я жестко осуждаю насилие, которое мы наблюдаем в Ираке, ужасающие атаки, захват заложников. Вместе с Турцией мы призываем незамедлительно освободить заложников. Как известно, правительство Ирака запросило у одного из наших союзников военную поддержку, и это решение будет приниматься на национальном уровне. Но какое бы решение ни приняли на индивидуальном уровне страны – члены блока, любая военная помощь будет эффективной только при условии, что она будет сочетаться с политическими шагами правительства в Ираке.

В правительстве Ирака должно быть представлено больше политических сил и интересов, чем сейчас. Мы не можем игнорировать тот факт, что одной из причин сегодняшнего всплеска насилия было то, что иракское правительство не учитывает интересы определенных групп иракцев.

– Если конфликт в Ираке перекинется на вашего союзника – Турцию, начнет ли НАТО военную операцию в Ираке?

– НАТО не получал от Турции просьбы о военной помощи. У нас прошли консультации, но пока блок не получает запроса, он не вмешивается. Мы не будем мешкать, если потребуется наша помощь, и сделаем все, чтобы защитить Турцию, если возникнет необходимость. В том числе и военным способом.

– НАТО был создан как антисоветский блок, после распада СССР в него вошли страны, которые когда-то были союзниками России. Это недружественный шаг по отношению к России, который Россия может воспринимать как провокацию со стороны альянса? Не считаете ли вы, что вы сами провоцируете Россию?

– Наша политика не в том, чтобы объединяться против какой-то страны, ровно наоборот. Каждая страна, в том числе Россия, получала преимущества от стабильности и безопасности, которую мы все эти годы обеспечивали в регионе Восточной и Северной Европы. И я бы хотел подчеркнуть, что в 2002 году мы подписали Римскую декларацию и организовали Совет Россия – НАТО. Мы рассматривали Россию как союзника. Этот Совет давал возможность координировать наши усилия с Россией в области совместной безопасности. Пик нашего взаимопонимания и сотрудничества был достигнут в ноябре 2010 года на саммите Россия – НАТО. Тогда мы решили организовать стратегическое партнерство между странами. 

Когда вы говорите, что мы принимали новых членов в блок из числа постсоветских стран, чтобы ослабить Россию, вы ошибаетесь, я с этим не согласен. Ровно наоборот, в течение последних 20 лет мы старались вовлечь Россию в конструктивное взаимодействие с нами. Но каждая страна может сама принимать решения по поводу собственной безопасности и вступать в те военные блоки, в какие захочет. Этот принцип изложен в документах ОБСЕ о европейской безопасности, которые подписала в том числе и Россия. 

Таким образом, любая европейская страна, которая согласна с принципами НАТО, может вступить в альянс. И Россия не имеет права этому мешать, решение принимается на национальном уровне. Сейчас 28 стран, входящие в НАТО, объединены не против России. Нас объединяют фундаментальные принципы и наше желание построить в Европе свободное, мирное общество. Так что я совершенно не согласен с тем, что мы провоцируем Россию. Посмотрите на экономические данные, на инвестиции и торговлю, и вы увидите, что Россия получила огромные выгоды от той стабильности и безопасности, которую мы обеспечили в Центральной и Восточной Европе. Так что это в российских экономических интересах, чтобы восточноевропейские страны присоединялись к НАТО.

– Каковы стратегические планы НАТО в области энергетической безопасности, учитывая ситуацию в Ираке и конфликт на Украине?

– Энергетическая безопасность – это очень важный вопрос, но он не относится напрямую к тем проблемам, которыми занимается НАТО. Мы занимаемся защитой энергетической инфраструктуры наших союзников, но в первую очередь энергетической безопасностью должны заниматься в ЕС. Они должны думать об увеличении количества источников энергии. И конечно, более высокая степень энергетической безопасности подразумевает снижение зависимости от импорта нефти и газа из России. В целом источники энергии должны быть более диверсифицированы. 

Повышение энергетической безопасности означает строительство новых нефтепроводов, которые сделают Европу более независимой. Европейский рынок энергии должен стать более развитым, чтобы один конкретный поставщик не имел возможности шантажировать целую страну. Значит, нужно развивать альтернативные источники энергии. 

Я бы воздержался от дискуссии об энергетике, но кое-что по этому поводу все-таки расскажу. Недавно я общался с нашими союзниками, которые показали мне доклады о странном поведении России в этом вопросе. У России, как вы знаете, есть очень хитрая и изощренная стратегия по информированию и дезинформированию. И часть этой программы состоит в том, что они активно взаимодействуют с государственными и негосударственными НКО, экологического толка, которые ведут кампании против разработки шельфового газа. Часть кампаний экологов против добычи шельфового газа инспирировано Россией, и это очевидно. Они пытаются сохранить европейскую зависимость от импорта российского газа. Я так эти попытки интерпретирую.

– Какие организации вы имеете в виду? «Гринпис» сотрудничает с Россией?

– Нет, я не говорил, что обязательно «Гринпис». Не обязательно «Гринпис».