Украина: милосердие варваров

Публичное сострадание к новым «детям Германии» – жителям и беженцам Юго-Востока – модный украинский общественный тренд. На подъездах киевских домов стали появляться объявления каких-то подвижников, призывающих горожан сдавать благотворительным организациям ненужную одежду.
«Еще немного, и в воображении украинского обывателя поселится представление о луганчанах и дончанах, которые, запершись в домах, тихонечко, взявшись за руки, напевают «Щэ нэ вмэрла…»

Для передачи беженцам Юго-Востока. Строгие, сухие листки боевого времени: паковать так-то, оставлять там-то, не жлобствовать, отдавать только приличное, чистое, сухое. Украинское ТВ пестрит соревнованиями «больших женских сердец» на ток-шоу. Как будто самооправдательными.
Изломанное гримасами муки и боли лицо очередной совести и матери-берегини всея Украины Ольги Богомолец. Она поселилась у «Шустера», где и горит нечеловеческой, неземной скорбью. Львовская поп-певица Руслана Лыжичко тоже живет на «Шустере», заглядывая в телекамеры наигранно скорбным личиком. Заламывает руки.

Рассказывает, как за свой счет помогает родителям и их детям из городов Юго-Востока перебраться на Западную Украину.
Официальная украинская пресса переполнена состраданием к несчастным. Регулярно рапортует о «диверсантах», посягающих своими липкими лапами на самое святое. Например, на Порошенко. Или другие объекты народного хозяйства. Впрочем, их тут же изобличают и хватают за руку народные герои Майдана.
Общая информационно-сострадательная картина такова: «диверсанты» на Юго-Востоке поддерживают «террористов» и «сепаратистов». Запугивают мирное население. Еще немного, и в воображении украинского обывателя поселится представление о луганчанах и дончанах, которые, запершись в домах, тихонечко, взявшись за руки, напевают «Щэ нэ вмэрла...».

И молятся на иконы. В то время как мрачные «сепаратисты» уже стучатся в двери, требуя выдать для публичного сожжения семейную реликвию – томик «Кобзаря». Скука, гнусность или глупость заставляют киевский публичный жмых говорить на телекамеры о сострадании и помощи беженцам, тут же оправдывая расстрелы мирных жителей с военных самолетов, разрушенные квартиры, убитых и раненых.
Скука, гнусность или глупость вынуждают их упорно разделять «сепаратистов» и настроения Юго-Востока, не замечая, что под определение «сепаратисты» попадают почти все жители ЛНР и ДНР, поскольку почти все они настроены «сепаратистски».
По иронии, бывшая республика СССР, в свое время беспрепятственно воспользовавшаяся правом самоидентификации, столько рассуждавшая о своем жертвенном положении в Союзе, теперь и сама превратилась в кровавого тирана.

Страна, требующая от всего мира признать свой голод геноцидом, свергающая тоталитарные символы прошлого (пока только в виде памятников Ленину), поминающая Сталина незлым тихим словом, сама перешла к риторике и замашкам эпохи репрессий и военного коммунизма вперемешку с неонацистскими. Украина, все годы своей независимости гордившаяся собственным спокойствием и миролюбием, теперь с удовольствием режет, убивает, проливает кровь.

Не хочется верить, что это истинное, а не фольклорно-пропагандистское лицо Украины и украинцев. И что зверства, которые описывал Булгаков в «Белой гвардии», – не отдельные вспышки звериной ненависти, а неотъемлемая грань менталитета, мировоззрения, которая периодически начинает отсвечивать кровавыми бликами. Что еще остается думать после того, как «украинцы» пишут уничижительные посты под фотографиями луганчанки с оторванными украинской ракетой ногами.
Под фотографией старика, несущего на руках убитую украинской гаубицей шестилетнюю девочку. Заботливо обсуждают на ток-шоу уровень обеспеченности одеждой и амуницией агрессивных селян из Западной Украины, которые рвутся на Юго-Восток наказать, продемонстрировать, зачистить, расстрелять, отбомбить. Наступить тяжелым сапогом, чтоб не трепыхались. И сфотографировать для отчетности.

Майданные радикалы-националисты приходят на чужую им землю, к чужим им людям, в чужие дома. Зачем? Никакая национал-вызвольна идея не стоит жизни убитой шестилетней девочки. Если бы ради того, чтобы вернуть ее к жизни, понадобилось отменить Украину или любое другое государство, утопающее в собственной крови, это стоило бы сделать.
Ни один западный украинец или оглупленный киевлянин этого не признает. Тем более – «публичный». Наоборот, они увлечены показушным сердоболием и, попутно, активным раздуванием собственного рейтинга.
Впереди парламентские выборы: со сниженным проходным барьером, с «отключенными» для голосования пророссийскими Крымом и Юго-Востоком, с компартией, которую если и не запретят, то запрессуют (кстати, почему бы не запретить неонацистов Тягныбока – Фарион и националистов-радикалов «Правого сектора» Яроша?).

Великолепное оперативное пространство для засилья в Киеве националистов, неонацистов, радикалов и – прежних олигархов.
В этой стране, так страстно желающей «демократии», просто обожают олигархов. После каждого «антиолигархического Майдана» состоятельные воры только крепнут и расползаются во власти и в публичном пространстве.

Даже Лыжичко, которая хвастается у Шустера тем, что на свои деньги купила билеты группе беженцев, пришла на эфир со своим «партнером» по благотворительности – человеком Ахметова, которого как будто сам Ахметов отрядил на публичное замаливание собственных грехов и грешков.
Почему бы сердобольным, мечтающим о большой политике и слоняющимся по этой причине из эфира в эфир, просто не попросить «камуфляжников» отказаться от намерений ехать и убивать мирных жителей, вместо того чтобы порхать вокруг них, выясняя, есть ли теплые носочки и не мерзнет ли носик.
Нужно осудить олигархов, которые теперь уже официально руководят областями и формируют собственные вооруженные подразделения. Нужно осудить убийц, мечтающих о статусе участников военных действий и льготах.
Нужно осудить озлобленных камуфляжных людей, упорно не желающих покидать Майдан и слоняющихся от госпогранслужбы, посольства России и парламента с очередным заказным пикетированием – требовать скорейшего проведения парламентских выборов. Зачем им все это, потным бородатым камуфляжникам?
Очень скоро парламентские выборы, последний рывок в борьбе за распределение власти, и эти группировки начнут враждовать с другими, а уж ворованным со складов оружием Украина накачана под завязку. Этого очевидного уродства украинской жизни не хотят замечать прекраснодушные дамы, которым так нравится быть «символами нации».

Ради этого можно публично собирать одежду, многословно и фальшиво талдычить о лекарствах и снаряжении для укробоевиков, сражающихся с мирными жителями на Юго-Востоке, одобрительно кивать «камуфляжнику», мужественно просящему лишь амуницию для продления кровопролития.
Упрашивать луганчан и дончан все бросить у себя дома, хватать детей и становиться беженцами на Западной Украине – там, откуда для этих же луганчан-дончан все началось, где не ждут их детей.
Где тетка-«свободовка» Фарион предлагала русскоязычным девочкам проваливать подальше, а дядька-«свободовец» Тягныбок весьма импульсивно зажигал перед гуцульскими старцами о происках «жыдвы» и прочих «москалей».
Это не милосердие, а спорадические муки совести и потайное осознание приближающейся цивилизационной, морально-этической бездны, в которую Украину вверг евромайдан. Ведь к этой евромайдановой, а теперь уже и общеукраинской трагедии причастны все.
И журналисты, расхваливавшие «Свободу», не замечавшие факельных шествий с наци-символикой и первые, как по звонку из посольства США, бежавшие на евромайдан, а потом куда-то сгинувшие. И олигархи, финансировавшие неонацистов и радикалов.

И политики, устроившие все эти истории со «снайперами на Институтской» и ответственные за убитых, причем не только евромайдановцев, но и сотрудников офиса Партии регионов, о которых как-то позабыли. История кишмя кишит историями про добрых завоевателей-варваров, вначале устраивающих кровавый ад захваченным городам, а потом из сердоболия подбирающих девочек, оставшихся сиротами.
Украинское милосердие – милосердие варваров.

– Хочу предложить вам, – тут женщина из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов, – взять несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука.
– Нет, не возьму, – кратко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы.
Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налетом.
– Почему же вы отказываетесь?
– Не хочу.
– Вы не сочувствуете детям Германии?
– Сочувствую.
– Жалеете по полтиннику?
– Нет.
– Так почему же?
– Не хочу.
Помолчали.

– Знаете ли, профессор, – заговорила девушка, тяжело вздохнув, – если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступались бы самым возмутительным образом (блондин дернул ее за край куртки, но она отмахнулась) лица, которых, я уверена, мы еще разъясним, вас следовало бы арестовать.
– А за что? – с любопытством спросил Филипп Филиппович.
– Вы ненавистник пролетариата! – гордо сказала женщина.
– Да, я не люблю пролетариата, – печально согласился Филипп Филиппович и нажал кнопку.