Религиозные общности в России и нациестроительство

Российское общество — светское, практикующих верующих в нем немного.  Место религиозного сознания, особенно у интеллигенции, занимают оккультные и парарелигиозные представления. Религия в основном воспринимается как национальная традиция, причем для русского народа важность религиозной принадлежности как части идентичности менее существенна, чем для нерусских народов.

Наиболее религиозны протестанты и мусульмане, православные же значительно меньшее значение придают своей вере. Это объясняется ортопраксическим характером ислама и протестантизма (сосредоточенностью не на догматике, а на праведном образе жизни, состоящем из конкретных дел), большей социализированностью протестантских и мусульманских общин, а также этническим возрождением у традиционно мусульманских этносов, где религия играет важную роль, и «нетрадиционностью» протестантизма для российского общества, что способствует приходу в протестантские церкви преимущественно тех, кто искренне убежден в истинности такого выбора и готов выдерживать давление и непонимание со стороны окружающих.

Происходит инкультурация ряда сообществ, бывших только этноконфессиональными. Так, буддизм обретает межэтнический характер благодаря активной включенности в него русских; протестантизм, включивший в себя почти все российские этносы, легко приспосабливается к этническим особенностям малых народов и начинает трудный процесс аккультурации в русский менталитет и культуру.

Создаются и новые этноконфессиональные группы. Народы Северного Кавказа и Крайнего Севера активно включаются в зону влияния протестантизма и создают новые этноконфессиональные сообщества — этнические группы с новыми религиозными связями взамен привычных ислама или языческих верований. Закрытые этноконфессиональные сообщества, похожие на гетто (что тоже — большая проблема для государства), создали мигранты-мусульмане из Центральной Азии и северокавказская диаспора.

Народы Поволжья и Сибири, в меньшей степени — Крайнего Севера, переживая «взрыв этничности», переживают возрождение или создание фактически с нуля языческих верований, которые дают идентичность малым этносам, зачастую враждебную российской гражданской идентичности. Растет влияние салафитского течения в исламе, враждебного как государству, так и традиционным для России мазхабам (религиозно-правовая школа в исламе) и тарикатам (суфийский орден), и выступающего под откровенно сепаратистскими лозунгами.

Важнейшее значение имеет семья — большая часть верующих стали таковыми благодаря своим родственникам, многие из них стремятся продолжить эту традицию, передавая ее своим детям. Однако с преемственностью в большинстве случаев даже у протестантов, наиболее религиозной группы, возникают проблемы — подростки чаще всего уходят из религиозных сообществ.

Из традиционных форм общностей наиболее эффективными в плане объединения активных людей оказываются как этноконфессиональные сообщества и группы типа орденов и братств, так и сообщества неиерархического и сетевого типа. Это показывает две противоположные тенденции в российском обществе — и желание обрести общину, которая давала бы четкую идентичность, понятные цели и защищала бы от остального мира, и желание дистанцироваться от общинного и административного давления и сохранить индивидуальность и анонимность. Сетевая структура показала свою эффективность, в частности, у радикальных салафитов.

Наиболее же распространенная форма — община-приход — находится в кризисе у православных и мусульман, для которых более привлекательны внеприходские братства, и хорошо выстроена у протестантов, где практически в каждой такой общине есть тесные связи между прихожанами и есть возможность для служения, церковного и социального.

Подлинно всероссийским охватом обладают только православные и протестанты, в практике которых есть как сильные, так и слабые стороны.

Православные

К сильным сторонам православных можно отнести:

— православие является традиционной конфессией для государствообразующего русского народа и хранительницей национальных традиций;

— значительно большее число верующих, чем во всех остальных конфессиях;

— наибольшее доверие и поддержка государства, светского общества и представителей других конфессий;

— умение находить поддержку бизнес-сообщества;

— большие материальные ресурсы;

— разнообразная работа с детьми и молодежью;

— привлечение интеллигенции и создание своего собственного слоя образованных людей;

— широкое взаимодействие со светскими общественными организациями;

— патриотизм большинства практикующих верующих, которое понимается ими обычно как способствование возрождению сильного православного государства (у консерваторов) или строительство общества с христианскими ценностями и через это — возрождение России как христианской страны (у либералов);

— «почвенническая» ориентация многих православных, совпадающая с политическими предпочтениями большинства населения.

Однако имеются и слабые стороны:

— религиозность и мотивированность большинства православных гораздо слабее, чем у других конфессий;

— социальная структура, которая помогала бы включать каждого новообращенного, пока только создается; 

— существует негласное противостояние между высшей церковной иерархией и сообществами мирян, созданных вокруг священнослужителей (в том числе — в силу отсутствия механизмов обратной связи), что вносит раздробленность в структуру организации и подрывает ее авторитет;

— многие православные заражены этнонационализмом, что мало способствует общероссийской солидарности, особенно во многих нерусских регионах, где отношение к православию у  этнических элит и интеллигенции — скептическое или резко отрицательное;

— патриотизм православных, в основном направленный в прошлое и попытку его воссоздать, страдает непониманием принципиально новых современных условий, что затрудняет предложение православными реальных социально-политических проектов;

— существует латентный конфликт между православными и активной частью светской интеллигенции, в котором православные далеко не всегда умеют внятно и спокойно объяснить свою позицию и невольно поддерживают имидж верующих как авторитарных мракобесов;

— сращивание высшей церковной бюрократии с властью подрывает ее реальный духовный авторитет и мобилизационный потенциал, хотя никак не влияет на уважение в обществе к Церкви как к оплоту национальной традиции и не ведет к реальной клерикализации государственного аппарата.

Протестанты

К сильным сторонам протестантов относятся:

— наибольшая религиозность, воцерковленность и консолидированность (несмотря на трения между союзами и деноминациями) в сравнении со всеми остальными религиозными группами;

— установка на честный труд и здоровый образ жизни;

— традиция крепких многодетных семей;

— заметное количество активной молодежи;

— сплоченные общины с возможностью быстрой интеграции туда новых людей;

— умение создавать новые этноконфессиональные сообщества, не порывающие с этническими традициями; 

— современные методы проповеди;

— широкая благотворительная деятельность;

— наибольшая толерантность к разным этническим группам в сравнении с другими религиозными сообществами;

— патриотизм большинства практикующих верующих, который понимается как строительство общества с христианскими ценностями (часто — с ориентацией на Запад, но с неизменным осуждением размывания там христианской нравственности) и социально ответственного государства.

К слабым сторонам протестантов относятся:

— восприятие светским обществом как «сектантов» и адептов  западной (американской) культуры;

— латентные или «горячие» конфликты в регионах с  влиятельным православным и мусульманским духовенством;

— конфликтный потенциал в ряде нерусских регионов — обвинения новообращенных протестантов в разрыве с традициями предков, а миссионеров — в подрыве этнической идентичности;

— западническая ориентация в целом, не пользующаяся поддержкой большинства населения;

— до сих пор сильна зависимость от зарубежных (чаще всего американских) идеологов, хотя в ряде случаев она преодолевается, и есть серьезные попытки создать национальное богословие;

— протестанты в целом менее образованы, чем представители других конфессиональных групп (католики и православные) — хотя последние годы активно работает установка на получение хорошего образования;

— патриотизм протестантов, направленный в будущее, страдает пренебрежением историческим прошлым страны, ее традициями и культурой.


Итак, при несомненном консолидирующем потенциале православных и протестантов, и у тех, и у других есть серьезные препятствия к тому, чтобы стать ведущим межэтническим интегратором.

Попытки российской власти сделать ставку на религиозный фактор как объединяющий провальны:

в условиях рыхлой общегражданской идентичности любое искусственное усиление и без того сплоченных общностей со своими ценностями, интересами, особой субкультурой приведет к угрозе для большого и пока инертного сообщества, породит противостояние этих малых групп и/или приведет к возникновению гетто на их основе.

Новая общероссийская гражданская идентичность, проект которой государство еще не предложило обществу, должна строиться на светской основе, объединяющей и верующих, и неверующих. Однако серьезный консолидирующий потенциал религиозных общностей нельзя игнорировать в будущем проекте нациестроительства. Религиозные сообщества можно привлекать к помощи в нравственном воспитании детей, подростков и молодежи, благотворительности и в целом — к объединению активных граждан. Отдельный вопрос — построение отношений с теми религиозными сообществами, которые консолидируют малые этносы и группы часто в ущерб общероссийской идентичности. Здесь необходимо умение государственной власти проводить интеграционную политику без жесткого ущемления этнорелигиозных чувств. В целом привлечение активных верующих к участию в нациестроительстве должно быть на основе уважения к специфике и независимости религиозных институтов.