Ответственность за глумление над исторической памятью

Проблема защиты исторической памяти российского общества, наших национальных святынь от поругания и глумления встаёт в СМИ и в общественном сознании не впервые. Уже на рубеже 1980-1990-х годов отдельные публицисты, писатели, историки пытались воззвать к здравому смыслу политиков и простых советских граждан, доказывая пагубность развенчивания героических образов отечественной истории.

Тогда они не были услышаны. А последовавшее десятилетие вообще стало апофеозом космополитизма, причём на государственном уровне. Достаточно вспомнить учебники истории, написанные под диктовку Фонда Сороса. Однако прошло время, ситуация переменилась. Власть с началом нового тысячелетия озаботилась патриотическим воспитанием. Прекратился поток грязи с телеэкрана, гораздо осмотрительнее стали высказываться журналисты в газетах и журналах. На высшем государственном уровне предпринимаются меры по противодействию фальсификации истории. В таком контексте законодательные усилия об уголовной ответственности за осквернение памятных дат выглядят достаточно логично. Однако, при более пристальном внимании, порождают определённые вопросы и сомнения.

Во-первых, насколько продуктивно бороться со следствиями, не устраняя причин? Если даже удастся доказать по суду вину какого-либо блогера, высказавшего негативное мнение о Победе СССР в Великой Отечественной войне, то как выявить и наказать тех, кто сформировал у него это мнение? Во-вторых, зачем делать мучеников и героев из обыкновенных негодяев, создавая им рекламу по принципу «приказа о забвении Герострата»? Ведь наказание по суду – лучшая реклама для них и им подобных. Так не лучше ли действительно предать их забвению?

В-третьих, почему бы для начала не наказать путём закрытия и запрета деятельности вполне реальных защитников нацизма и кощунников, пытающихся внедрить в сознание наших сограждан ревизионистские мифы.

За примерами далеко ходить не надо: в подмосковном Подольске не первый год существует Музей антибольшевистского сопротивления, в рамках которого существует экспозиция, апологетизирующая коллаборационизм казаков в годы Великой Отечественной войны. Существующая на данный момент законодательная база вполне позволяет сделать это, не создавая информационного ажиотажа.

В-четвёртых, если государство одной рукой наказывает «мелкую сошку» за высказывания, а другой – награждает разрушителя великой страны Горбачёва Орденом святого Андрея Первозванного, увековечивает память одиозных личностей типа Егора Гайдара – то где последовательность и единство в политике защиты национальных святынь и исторической памяти?

Наконец, в-пятых, необходимо охватывать проблему в целостности духовно-культурного развития нашего общества за последние десятилетия. Историческая память есть продукт такого развития и государственной политики. До сих пор отсутствуют чёткие критерии оценок дозволенного, должного и запрещённого в области формирования национального сознания и культуры. Это есть следствие действующего свыше 20 лет запрета на государственную идеологию (ст.13 Конституции РФ). Тем самым общество и отдельные его представители как бы провоцируются на деструктивные действия и высказывания в адрес любых символов и образов, по инерции поддерживающих единство коллективной памяти и идентичности на национальном уровне.

Потому, прежде чем действовать по ситуационно-реактивному принципу на очередную хулиганскую выходку блогеров и журналистов с «комплексом Смердякова», более продуктивным было бы предпринять системные усилия по конструированию единой иерархической системы духовно-ценностных ориентиров российского общества.