"Бандеровскую власть никто принимать не хочет"

Лидер Союза граждан Украины Артем Ольхин рассказал КАВПОЛИТУ, что заставило людей в Донецке выйти на улицы.

Пока в Луганск вводят военную технику, чтобы освободить здание прокуратуры от "сепаратистов", в Донецке манифестантам все еще удается контролировать областную администрацию. Арсен Аваков заявил, что дает активистам 48 часов на освобождение администрации и прекращение беспорядков.

Чтобы узнать, что происходит сейчас в Донецке и посмотреть на происходящие события изнутри, корреспондент КАВПОЛИТА поговорил с непосредственным участником донецких событий — лидером Союза граждан Украины Артемом Ольхиным. 

Артем Ольхин — историк-учитель, живет в Донецке. Он приехал в Москву вчера утром, чтобы встретиться с журналистами и рассказать, как на самом деле обстоят дела в Донецке. Собираясь на интервью с Артемом, я рассчитывала увидеть отчаянного революционера с георгиевской ленточкой на лацкане, желающего как можно скорее присоединить Донецк к России.  

Мы встретились около метро "Белорусская" уже после его эфира на телеканале "Россия". Отвечая на вопрос, как прошла программа, Артем скромно отметил, что большую часть времени молчал, "проверяя студийную скамейку на прочность", и признался, что теперь уже не совсем понимает, для чего журналисты так зазывали его в Москву.

Против "Правого сектора"

"До определенного момента, даже когда на Майдане уже шла горячая фаза, Донецк все еще сидел на диване у телевизоров, - рассказывает Артем Ольхин. – Но когда пошли сообщения о снайперах и людей в Киеве начали убивать, мужская часть населения в городе очень сильно активизировалась. Люди стали стихийно записываться в различные отряды самообороны. На тот момент еще не было понятно, какую сторону займет городская и областная власть, поэтому люди охотно туда вступали, шли на призывы городского и областного советов.

Было много различных намеренных информационных провокаций, чтобы люди выпустили пар и опять успокоились. Дескать, вот, мы ждем, сейчас приедет "Правый сектор", срочно все собирайтесь!

В одну из таких мобилизаций люди в течение двух часов собрались, их расписали на 13 взводов. Это было 23 февраля, когда по факту Янукович уже был свержен, но этого еще никто не понимал. Но это была не народная армия. Это был результат провокационных действий власти, которая уже понимала, что она готова "слить" процесс, а люди еще об этом просто не знали.

У жителей Донбасса было такое ощущение, мол, ну ладно, понятно кто такой Янукович, понятно, что такое "Партия регионов", никто от них чудес не ждал. Но при этом была уверенность, что они под бандеровцев не лягут, поэтому был кредит доверия.

23 февраля губернатор (на тот момент Андрей Шишацкий – КАВПОЛИТ) сказал нам: "Спасибо, вы доказали, что наш город многое может". И мы действительно могли, и все были готовы. Мы все ждали, что кто-то приедет, и были готовы с голыми руками стоять и встречать "Правый сектор". А на деле вышло, что власть нам говорит – вы молодцы, вы город отстояли. А потом буквально через час тот же самый губернатор, отвечая на вопросы журналистов, заявляет, что он является сторонником евроатлантической интеграции и не имеет ничего против того варианта развития событий, который проходит сейчас, и что с Киевом можно всегда договориться. Они считали, что город и область можно тихонечко уговорить. Мол, главное, чтобы войны не было. Войны не будет, все выдохнут и скажут "слава Богу", и все такой вариант примут. Но бандеровскую власть никто принимать не хочет.

У нас у всех воевали деды. У меня лично прадед воевал, и он с бандеровцами сталкивался. Это были страшные люди. Сегодняшние бандеровцы главным образом твердят, что Украина – не Россия, это их основной лейтмотив. Россия – враг, все русское, что есть в стране, нужно искоренить. Они не готовы терпеть наличие любой другой культуры, кроме украинской. Они по отношению к Крыму постоянно использовали фразу "Крым будет украинским или безлюдным".

Я бы не стал приуменьшать опасность, которую они представляют. Это большая группа людей, она отмобилизована, она заражена более чем вековой ненавистью. Если сейчас им дать власть и позволить что-то делать, они придут и будут делать, и не станут стесняться.

Бандеровцы — это не только "Правый сектор". Это те люди которые кричат "Слава Украине, героям слава!", те, кто всерьез говорит об украинском интегральном национализме. Это те, кто говорит, что им нужна "Великая Украина". И их "Великая Украина" включает в себя всю Голицию. Не только восточную Голицию, которая принадлежит Украине, но и часть территории Польши, а также часть Венгрии и Румынии. А самое главное, что туда же, по их мнению, входят российские области: Курская, Ростовская и Кубань. Это та карта Украины, которую они для себя рисуют.

Самое главное, если они даже не будут применять насилие, они хотят подавить нашу идентичность. Я не понимаю, почему страна, которая идет в Европу, не может ввести два государственных языка. В некоторых европейских странах бывает и четыре государственных языка. Но если говорить о "Правом секторе", им не нужна Европа. Они хотят "Великую Украину".

"Нам не нужна хунта в столице"

"Серьезные протестные действия начали, когда стало понятно, что местные власти ведут диалог с Киевом и не собираются его вести с жителями области, – говорит Ольхин. – Действия эти начала команда Павла Губарева, который 1 марта был избран народным губернатором. После 3 марта была проведена внеочередная сессия. На ней депутаты заявили, что никакого референдума не будет, что это не имеет смысла. Губарев, который на тот момент находился в сессионном зале, задал резонный вопрос: "Вы понимаете, что вы это сейчас сказали, информация пошла в народ, и вы отсюда уже не выйдете". И правда, они не вышли. Они выбежали тайными ходами, окнами. Так и была занята администрация.

Кроме администрации, взяли еще и контроль над казначейством с намерением перестать перечислять средства в Киев. Потому что нам не нужна эта хунта в столице, и совершенно непонятно, почему мы должны ее кормить.

В своем большинстве захват сделали люди, которые никогда не принадлежали к политическим партиям, никогда не ходили на русские митинги. Они сидели перед телевизором и пили пиво. А когда по телевизору стали показывать то, что происходит на Майдане, они прикинули, какая нас ожидает судьба в случае, если это будет продолжаться. Тогда произошел перелом сознания, люди вышли на улицы.

Кстати, главной ударной силой при последнем захвате администрации стали шахтеры, которые вышли на улицу, потому что уже надоело терпеть. А когда выходят шахтеры, это видят и слышат все.

Нужно понимать, что жители Донбасса до последнего стремились все провести законно и без крови. Но группа по подготовке референдума была распущена. Стало понятно, что все возможности работы в легитимном поле исчерпаны.

Мы объявили народную республику не потому, что ходим создать графство Донбасс. Мы хотим сами считать голоса на референдуме. Доверять это дело Киеву не вариант. Мы просто хотим провести референдум, на котором сами решим, что нам нужно. Будут поставлены три вопроса: вопрос сохранения унитарной Украины, создание федеративной Украины и присоединение к РФ, потому что все эти три мнения звучат и должны обсуждаться.

У нас нет задачи уйти в Россию. Когда будет референдум, я буду голосовать за федерализацию Украины. Потому что Львовская область никогда не проголосует за отход к России. А нам нужна вся Украина, нам нужно выгнать хунту из Киева. Да и для России лучше федеративная дружественная Украина, а не пара анклавов, оторванных от страны.

Но, если что, в Россию мне идти не страшно. Я — русский. Вот в Европу я боюсь, это другая культурная среда. А Россию — не боюсь. Если не верить украинскому оккупационному телевидению, где все время говорят, что в Крыму русские солдаты насилуют женщин и люди уже три недели всем регионом сидят без света, то совсем не страшно".