Есть ли будущее у украинской государственности?

Есть ли будущее у украинской государственности?

Сегодня, когда Украина погружена в пучину хаоса, когда фактически ею потерян Крым, а еще значительная часть страны не прочь последовать его примеру, украинское государство столкнулось с первым в истории его независимого существования серьезным вызовом. Первым и, возможно, последним, способным похоронить это самое государство, жизнеспособность которого с самого начала подвергалась сомнениям историками и политиками. И если все прошедшие 23 года разговоры об отсутствии у Украины как таковых перспектив было трендом скорее маргинальным, то сейчас об этом заговорили многие, в том числе и на самой Украине. 

Одним из вариантов сохранения украинской государственности предлагается ее федерализация. В самом деле, у ее сторонников вполне справедливые требования: дайте нам больше свобод, русский язык в качестве второго государственного, право самим решать, какие памятники ставить и кого считать героями и т.д. Но если взглянуть на эту идею здраво, то мы видим, что реально выполнимо тут только введение второго государственного языка, остальное, как бы это помягче сказать… утопия.

Ну, представьте себе, что львовяне будут ставить памятники Бандере, а харьковчане российским и советским деятелям, ну, допустим, всех такой консенсус устраивает, и никто ни к кому памятники ломать не ездит. А учебники истории? Что, делать два: один для Востока, другой для Запада? В одном будет написано, что УПА – враги и фашисты, а в другом, что – герои? Ну, и какое будущее будет у общества, воспитанного на этих учебниках. О чем будут говорить львовянин и харьковчанин, учившиеся по столь разным программам, встретившись во взрослом возрасте, к примеру, в Киеве? Как, интересно, сторонники федерализации представляют будущее такой страны? 

Ну, или пресловутый вопрос об ассоциации с ЕС, с которого, все и началось. Запад хочет в ЕС, Восток хочет в ТС, и что? Часть страны ассоциируется с ЕС, а часть с ТС? Даже если гипотетически представить подобную политическую перспективу, с экономической точки зрения это за гранью научной фантастики. Ну, смешно же, ей богу! 

И потом все эти разговоры про федерализацию сами по себе гипотетические. Никто в новой правящей элите такого варианта даже не рассматривает. Спрашивается, за что боролись на «Майдане» в таком случае, чтобы вот так легко взять и не просто отпустить часть страны в зону российского влияния, а вообще поставить крест на украинском национальном проекте. Ведь все эти 23 года украинский проект строился на утверждении «Украина – не Россия!», украинцам, которые являются неотъемлемой частью русского мира, годами навязывалось примитивное и чуждое им «украинство» с Галичины, которая от русского мира давно откололась и превратилась в форпост антироссийских сил в восточной Европе, наряду с Польшей. Если на секунду от этого отказаться, внезапно окажется, что Украина – это самая настоящая Россия, а никакая не Европа и даже не буферная зона между Востоком и Западом. Конечно, если бы новые киевские власти вели бы себя по-другому: провели бы референдум по вопросу ассоциации с ЕС, изменили бы унитарное устройство на федеративное, сделали бы русский вторым государственным, тогда и Крым бы не откололся, и Юго-Восток не дал бы трещину. Только вот сделали они с точностью до наоборот, а все потому, что по-другому просто не могли поступить. Логика украинского национализма не дает никакого пространства для маневра. Только агрессивная экспансия и подавление всего, что не подчиняется бандеровщине, иначе конец! 

Национальный проект Украины по сути провалился потому, что замахнулся на изначально чужие ему земли, пытался ассимилировать чужих ему людей. Галицийский нацизм, выдаваемый долгие годы за украинскую национальную идентичность, хоть и смог за 23 года промывки мозгов охватить часть общества далеко за пределами собственно Галичины, откуда он вышел, но создал непримиримые противоречия в украинском обществе, вбил клин между Востоком и Западом, настроил против себя значительную часть граждан, которые готовы были терпеть жизнь в чужом по сути государстве до тех пор, пока государство не начало открытые репрессии против инакомыслящих.

Все эти годы Украина была большой пороховой бочкой.

При этом украинизаторы сознательно раскачивали ситуацию – и вот впервые за годы своей независимости Украина столкнулась с опасностью распада. По крайне мере, Крым она уже потеряла. Впрочем, не будем забывать, что бандеровцы действовали в пределах своей логики, по которой постоянный атакующий курс – единственный способ выживания. Иными словами, крах проекта Украина был предопределен изначально, помешать этому не может никто. Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что галицийское «украинство» изначально создавалось искусственно еще в Австро-Венгрии именно для борьбы с Россией, а любая идея, направленная «против» чего-то, а не «за», обречена на недолгую жизнь, особенно, столкнувшись с невозможностью выполнения своей миссии. 

Таким образом, вариант с украинской федерацией, это, как говорится, не вариант. Что же тогда? А тогда варианта два. Первый: Киев подавляет сопротивление Юго-Востока. То есть делает все то, что делал последние годы только радикальными методами, преодолевая ожесточенное сопротивление. И мы тогда получаем на наших границах абсолютно враждебное государство, чей смысл существования сводится к тому, чтобы портить жизнь России. Ну, и потоки беженцев и прочие «прелести». Второй: Киев не справляется с задачей подавления сопротивления Юго-Востока, Украина распадается как минимум на две части с перспективой дальнейшего дробления и поглощения другими странами. В этом случае на карте может появиться что-то типа послевоенной Германии, разделенной на две зоны влияния: Запада и России. 

Конечно, хотелось бы, чтобы развод оказался как можно менее кровавым и как можно больше цивилизованным. В этом случае промежуточным вариантом, призванным смягчить последствия этого развода, могла быть конфедерация. Не как швейцарская, которая уже и не конфедерация давно, а федерация. А как Союз Суверенных Государств (ССГ), форма имитации союзного государства, проект которого существовал в 1991-м году до событий августа. Разумеется, эта конфедерация в итоге тоже распадется. Ведь распалась же конфедерация Сербии и Черногории, а ведь та не была слеплена из двух враждебных сторон. К тому же Украину в этом случае ждет скорее судьба Речи Посполитой, уж больно многие страны могут предъявить исторические права на эту землю. Кто-то еще вспомнит Боснию и Герцеговину, но это не совсем конфедерация, так как у ее субъектов нет возможности выйти из нее, и целостность ее фактически гарантируется странами-участницами Дейтонских соглашений. В случае разделов сфер влияния между Россией и Западом такой вариант возможен, но он будет жизнеспособен ровно столько, сколько сохранится баланс сил региональных игроков. 

Понимаю, что многие мои друзья-украинцы с возмущением будут читать эту статью, у кого-то она заденет патриотические чувства, особенно сегодня, когда вирус национал-патриотизма охватывает все больше людей на фоне уже начавшегося краха украинской государственности. В этих условиях человеку трудно самостоятельно ответить на многие вопросы, которые ставит перед ним меняющаяся обстановка, ему необходимо находится в обществе таких, как он, и патриотизм становится последним прибежищем не только негодяев. Однако необходимо научиться смотреть правде в глаза и ответить на простой вопрос – кто я: украинец или галичанин? Моя страна это Русь или Окраина? Моя история это история России история Великого княжества Литовского и Речи Посполитой? Наиболее значимым событием моего народа является Переяславская Рада или Голодомор? Мои герои Александр Матросов и Зоя Космодемьянскаяили Бандера и Шухевич? И если бы большинство людей с самого начала выбрали первый вариант и не приняли насаждаемую западэнцами украинизацию, возможно, не дошло бы до того, до чего в итоге дошло.