Что даст Крым России в новой холодной войне

Главный парадокс того, что сейчас происходит вокруг Крыма, состоит в том, что крымчане хотят в Россию, в которой хорошо живется, но не замечают того, что именно из-за присоединения полуострова Россия начнет жить плохо. Только за первые дни конфликта российские биржи просели на 12%, а рубль подешевел к доллару на 9%. Российский Центробанк только 3 марта потратил $10 млрд на поддержание курса национальной валюты – это вдвое больше, чем за весь 2012 год. Не удивляйтесь. Это всего лишь первоначальный платеж за право размещать в соцсетях коллажи на тему «а за Севастополь вы мне отдельно ответите». 

Крымское приданое

Крым очень похож на современную Россию как минимум своим отношением к реальности. Он тоже напоминает индейскую резервацию, здесь верят в деревянные тотемы и точат томагавки для борьбы с соседними племенами, не замечая, что на горизонте уже появились паруса более развитых цивилизаций.

«Переприсоединение» – это не избавление от иллюзий, а всего лишь метадоновая терапия. Мифы останутся прежними. Полуостров отчаянно верит в свою курортную исключительность, и немалая доля крымчан сейчас спорят о том, будет ли в этому году сорван сезон или приехавшие на отдых россияне все исправят. Между тем зарабатывают на лете очень немногие – достаточно сказать, что в сводном бюджете полуострова налоги от курортно-туристической сферы занимают менее десяти процентов. 

Основную часть доходов приносят химические производства, сконцентрированные в северокрымских городках. В Армянске расположен завод «Крымский титан» (производит двуокись титана, отгружает продукцию в 80 портов мира), в соседнем Красноперекопске – «Крымская сода». Оба завода принадлежат украинскому олигарху Дмитрию Фирташу, который ранее имел отношение к импорту российского газа в Украину (компания «РосУкрЭнерго»). Крымские власти уже заявили, что никаких планов по национализации этих производств не имеют. 

Зарабатывать на курортах Крым не может принципиально – для этого нужно перестраивать всю сопутствующую промышленность. Потому что отдыхающий не только живет в гостинице, он еще покупает соки, продукты, алкоголь. Все эти товары (за исключением крымского вина) производили на материковой Украине – и именно туда уходили в итоге деньги, потраченные курортниками. И это не вина одного лишь Киева – просто на полуострове не осталось ничего, что могло бы обеспечивать курортный спрос. 

В 90-е годы крымский спикер – глава местных коммунистов – запретил приватизацию. В итоге все, что могло производить и плодоносить, разрушилось и сгнило, а инвесторы вложились в совхозы материковых украинских областей. Именно там теперь расположены крупнейшие предприятия по производству и переработке овощей и фруктов. А в Крыму уже и забыли о том, что когда-то регион называли «краем садов и виноградников». Теперь возрождать былое великолепие крайне сложно – те же фруктовые сады надо выращивать как минимум лет пять, прежде чем саженцы начнут плодоносить. А всю легкую промышленность и вовсе придется создавать с нуля – включая подготовку специалистов.

Театр курортно-боевых действий

Основатель и директор частной разведывательно-аналитической организации «Стратфор» Джордж Фридман в свое время проехал по странам Черноморского региона и вывел: здесь обязательно будет конфликт, непонятно только, какой и когда. Он считал, что при желании именно в Черном море можно организовать очень хорошую войну – ведь тут сталкиваются энергетические интересы Евросоюза, России, Турции, США, стран Каспийского региона. Еще месяц назад это казалось обычной конспирологией – разновидностью неоязыческого мышления. Теперь в его прогнозы вчитываешься в поисках ответов. А их там нет. Зато вопросы остаются. 

Говорят, что во времена СССР все аббревиатуры флотов имели неформальную расшифровку. СФ (Северный флот) – «сильный флот». ТФ (Тихоокеанский флот) – «тоже флот». БФ (Балтийский флот) – «бывший флот». ЧФ (Черноморский флот) – «Чи флот, чи не флот». А теперь царит ощущение, что старую матрицу Москве придется менять. Хочет она того или нет. 

Новая ситуация заставляет всматриваться в реальность. Она неутешительна. В составе ЧФ сегодня лишь 13 больших кораблей, среди которых ракетный крейсер «Москва» (главная ударная сила флота), 2 больших противолодочных корабля, 3 сторожевых корабля, а также 7 больших десантных кораблей. Добавьте сюда еще 13 малых кораблей, 2 подводные лодки (на плаву только одна – «Алроса», да и та постоянно ломается), а также 6 ракетных катеров. 

При этом список «коллег» по региону выглядит иначе. У Турции порядка 80 боевых кораблей различных классов, включая около 20 фрегатов (аналог БПК), 20 ракетных катеров и 10 подлодок.

ВМС Румынии – 3 фрегата, 4 корвета, З СКР, 6 ракетных и более чем 12 торпедных катеров, а также подлодка. ВМС Болгарии – 2 фрегата, 3 корвета, 6 ракетных катеров и две подводные лодки. В Средиземном море – постоянное оперативное соединение НАТО из 6–7 кораблей, а также 6-й флот США в составе одного авианосца в сопровождении 1–2 крейсеров, 3–4 эсминцев, 5–7 фрегатов, 3–4 БДК и не менее 2 подводных лодок с крылатыми ракетами на борту. Еще недавно военные потенциалы стран Черноморского бассейна сравнивали лишь завзятые пессимисты. Теперь этим занимаются реалисты.

К тому же нынешний состав ЧФ – это остатки советского времени, когда в Средиземном море стояла ударная группировка кораблей с постоянным базированием в сирийском порту Тартус. Тот же крейсер «Москва» спущен на воду в 1982 году. Большинство других крупных кораблей ЧФ – его ровесники. Для перевооружения флота надо не только договариваться с официальной Анкарой о проходе через проливы, но и еще иметь сами корабли в наличии. А в очереди за новой техникой стоят Северный и Тихоокеанский флоты. 

Если же отбросить сценарии военно-морского Армагеддона, то российский флот в заочном соревновании добирает очки. Потому что турецкие силы сосредоточены в основном в Мраморном море (хотя могут быть легко переброшены в Черное). В то же время в составе ЧФ не осталось недоукомплектованных частей. Бронетехника и средства ПВО обновлены, а личный состав получает зарплату, способствующую самоуважению. Оклады российских моряков – предмет зависит их коллег: лейтенант ЧФ каждый месяц приносит домой $2,5 тысячи. Российский же матрос срочной службы получает порядка $500 в месяц – это сравнимо с зарплатой подполковника украинских ВМС.

Крымская перезагрузка

Крым – это регион, который устал от «цветущей сложности» современного мира. Наверное, он просто мечтает о новой холодной войне – разделить мир на своих и чужих будет куда проще, если на роль врагов вновь станут претендовать не украинцы, а какие-нибудь малопонятные и далекие американцы с англичанами.

Крымское оборонное сознание играет с полуостровом плохую шутку. «Непотопляемый авианосец», «орден на груди планеты Земля», «колыбель русского православия»: в какой-то момент эти тезисы обрекли Крым на бесцельную борьбу за консервацию прошлого. Ощущение исключительности – это та причина, по которой крымская интеллигенция так и не научилась видеть мир во всем многообразии. Вместо географии транспортных потоков эксперты здесь судачат о перспективах автономии. Вместо анализа транзитного потенциала – размышления о злобных «бандеровцах» на другом конце страны. Вместо попыток найти свое место в стремительно меняющемся мире – глубоко эшелонированная оборонительная тактика ностальгии по советским временам.

Сегодня полуостров твердит о том, что хочет быть вместе с Россией – особенно на фоне всего того, что происходит в Киеве. При этом он не замечает, что главная проблема  в обеих странах одна и та же – отсутствие справедливых правил игры. Если ресурс стабильности внезапно закончится, то лечить эту проблему Россия будет точно так же, как и Украина. Только сценарий событий будет на порядок более жестким. Потому что это Украине удается застревать в феврале. А Россия обычно скатывается в октябрь. 

А пока Крыму придется отвыкать от всех тех успокоительных плацебо, которые он для себя изобретал. Последние двадцать лет старшее поколение дискутировало тут о «коренных народах» вместо решения общих проблем. Препарировало историю, чтобы не выныривать в настоящее. Возлагало на себя ответственность за охрану прошлого, вместо того чтобы пытаться строить будущее. Ежедневно осваивало новые формы страусиного эскапизма.

Крым любил обвинять власть в отставании от своих соседей-конкурентов. Теперь подобное погружение в успокоительную дрему безответственности позади. Москву будут сопоставлять с Киевом. И еще неизвестно, будет ли разительным контраст социальной реальности. 

Возможно, что формула Бродского – «Коль суждено в империи родиться, так лучше жить в провинции у моря…» – снова заработает. Тут и правда далеко и от цезаря, и от вьюги. На полуострове верили в то, что ушедшие в небытие фабрики и заводы, закончившиеся сельское хозяйство и наука – это следствие утраты империи. Сюда не стремились переезжать, здесь не спешили отдыхать, здесь жили по инерции или вопреки. Но если ничего не изменится, то это станет подтверждением: империи все так же нет. Те, кто не верят в благополучие нынешних перемен, это понимают. Остальные хотят убедиться.