Репортаж из столицы Крыма, пока еще не российского

Официальная Москва, до последнего не признававшая ввод армии РФ в Крым, называла своих солдат как-то неуклюже — «неопознанные вооруженные формирования». Крымские правители-путчисты были куда лиричнее, войска у них — это «народная самооборона автономии». Но сам народ, конечно, не обманывался и с самого начала знал твердо: на полуостров явилась русская армия. В центре Симферополя по этому случаю третий день идут народные гулянья. Разбит даже небольшой Антимайдан с полевой кухней и кострами в бочках. Раз в три-четыре часа группы народных дружин по 20 человек торжественно уходят отсюда на оккупированные войсками объекты — «охранять русских солдат от провокаций». Из динамиков повторяются одна за другой песни Газманова, «Любэ» и «Священная война».

Когда в субботу вечером Владимир Путин обратился к Совету Федерации с просьбой одобрить ввод войск на Украину, митинг русскоязычных жителей разразился пятиминутным скандированием «Россия!». А затем несколько колонн по 200—300 человек отправились по городу — снимать украинские флаги со зданий.

Не видно на улицах только татар.

— Мы просто ждем, — говорил мне в тревоге замглавы меджлиса крымско-татарского народа Нариман Джелял. — У нас есть силы. Наши отряды самообороны будут сопротивляться вторжению.

Невероятность событий — как в плохом боевике. Казалось, хрупкий мир в Крыму сохранят. Но этого не произошло. Что казалось немыслимым еще вчера, случилось в Совете Федерации за пять минут. И здесь в Крыму все поняли — и русские, и татары, и украинцы — однозначно: начало войны.

К ней здесь готовились (и готовили) давно. Но опять же, еще вчера, «подготовка» эта напоминала обычную идеологическую накачку. Про добрую Россию и гнилой Запад, содержащий здесь пятую колонну в виде татар, — это о накачке среди русских. И про ожившую подлую сталинскую реакцию, остановить которую сможет только НАТО, — это уже про накачку крымских татар. В общем-то ничего нового. Избитые приемы. Единственное, что изменилось, — теперь людям станет проще убивать.

— Весь Киев в шприцах! Весь центр разрушен! — в группе сорокалетних мужичков рабочего вида ведет политинформацию парень в неприглядной кожаной куртке. — Разбитые витрины, погромы жилищ, и теперь эти фашисты ломятся к нам! А здесь их уже ждет пятая колонна! Нам нужна защита!

— Да они наркоманы! У них наркоманская агрессия! — отзывается в толпе какой-то дед. — Накачали бедных детей!

— В шприцах весь город, тяжелые наркотики, — кивает парень. — Мы же видели эти кадры! Я думаю, «бандеровцы» хотят стравить и нашу молодежь.

— А мы-то им вообще на …? — спрашивает мужичок без передних зубов.

— В том-то и дело: им нужен Крым, только Крым без нас, русских, — вздыхает парень. — Командовать, видимо, будут татары и турки. Появятся базы НАТО, закроются русские школы, откроются «бандеровские»…

— А мы-то что тогда? — не унимается беззубый.

— А тебе неясно, отец? Будем рабами на своей же земле! — яростно произносит молодой активист. — Слугами фашистов!

На секунду в толпе повисает пауза. Люди напряженно переглядываются друг с другом.

— Ну тогда им … (конец. — П. К.)! — с внезапным отчаянием орет беззубый мужичок. — Полный «конец»!

— Россия нас не бросит, — проносится в толпе, и вот уже подхватывает вся площадь: «Рос-си-я! Рос-си-я!»

Активист оказывается волонтером от партии «Русское единство» по имени Саша. Партия эта — крупнейшая в регионе пророссийская сила, лидер ее Сергей Аксенов стал на днях премьером автономии. Сам Саша учится в аспирантуре (биолог) и вообще против войны, но сейчас, говорит, «возьмет, если надо, топор, чтоб защитить родную землю».

— Я еще и ротой дружинников командую, — гордо сообщает биолог Саша.

— А вам что-нибудь платят за это? — спрашиваю.

— Да вы что, — обиделся Саша. — Тут русские люди!

В этот момент из толпы к нам выныривает парень в трениках и сдвинутой на макушку кепке.

— Опа-опа, чё за пассажир, Санчо? — осведомляется обо мне. — С России, братюль? И че в Москве, поезда летают?

— Это Игорь, тоже командир роты, — говорит Саша. — И мы тут все за Родину, и никаких денег…

— Да ты профессор, Санчо! — говорит Игорь. — А фашистов валить будешь, профессор?

— А когда вы видели шприцы в Киеве? — спрашиваю Сашу.

— Э-э, братюль, какой Киев? Мы на своей земле, мы в эту «Бандерию» не ездим, але!

— Так по вашему телевидению же показывали, — удивился Саша. — Даже по некоторым украинским, хотя там сплошное вранье. Вы, что ли, не видели?

— Внимание, командиры рот! Срочно подойти и доложить боевую готовность! — заголосил в мегафон высокий человек в меховой шапке. Саша с Игорем удалились докладывать.

Человеком в шапке оказался Михаил Шеремет, лидер симферопольского отделения «Русского единства». Позже мы встретились с ним в партийном штабе — узнав, что я из России, Михаил показал на угол комнаты: «Вы посмотрите, у нас тут всюду ваши флаги! А вот и Владимир Владимирович!» В центре комнаты, и правда, висел гигантский портрет. «Чувствуйте себя как дома, — искренне добавил Шеремет. — Мы очень рады, что Россия с нами. Мы очень хотим быть с ней вместе». В помещении работают за компьютерами несколько женщин. Над рабочим местом Шеремета плакат с изображением символа партии — точь-в-точь как медведь «Единой России», хотя при близком рассмотрении медведь оказывается двуглавым орлом.

— А вы уверены, что вам понравится? — говорю. — Вы же там, наверное, тоже не были…

— И что? Россия — наша Родина, и нам больше ничего не нужно, — нахмурился Шеремет.

— Но коррупция, запуганные СМИ, одного Кадырова достаточно, — начал я.

— Все это не важно. Важно — чтобы не было фашистов, — повторил Шеремет. — Людмила Ивановна, ну поддержите!

— Мы жили все эти 20 лет в оккупации, — заговорила с чувством активистка лет сорока пяти и, как выяснилось, учитель русского языка и литературы. — Но душой и мыслями мы оставались с Россией — язык, культура, традиции. Западенская промывка мозгов нас не сломила! Они вот нам присылают свои учебники истории, где Бандера герой, но мы-то знаем правду! Вы спросите любого, мы даже телевидение смотрим только русское! Как глоток свежего воздуха, ведь тут мы как в вакууме…

Тут я сказал, что думаю по поводу нашего телевидения…

— Да вот я сижу и понимаю, что нерусский вы какой-то, — удивилась учительница.

— Совсем разврат в Москве пошел?

— Да ведь показывали по «России» все эти их московские дела, — отвечает женщина за соседним столом. — Москва ожирела…

На дорогах, ведущих в Крым с «материка», военные с автоматами установили блок-посты. Семь военных Илов приземлились с десантом в Гвардейском. Одиннадцать бэтээров встали под Симферополем, еще семь — в Феодосии. Солдаты в форме Минобороны России блокируют все крымские аэродромы, включая аэропорт Симферополя. В пятницу они взяли под контроль столичный телецентр и техстанцию «Укртелекома». А в субботу оцепили уже по внешнему периметру здание кабмина, на парапете Верховного совета и вовсе установлены две пулеметные точки. С первых дней симферопольского переворота Майдан требовал от властей жесткости — вплоть до войсковой спецоперации и ареста сепаратистов. На том же настаивали и крымские татары. Но в арсенале Киева оказались лишь заявления, ноты в российский МИД и призывы к Западу. На четвертый день кризиса Киев утратил всякую власть над полуостровом. А вялая попытка хотя бы удержать под контролем местных силовиков закончилась и вовсе бесславно. Спустя пару часов после того, как правительство сменило руководство республиканской милиции, главки МВД и СБУ блокировали военные автоматчики, а премьер-министр автономии Сергей Аксенов потребовал от всех силовиков*выполнять только его приказы.

— Эту совместную авантюру российских военных и крымских бандитов надо пресечь мирным способом, — говорил мне народный депутат Верховной рады от «Батькiвщины» и до недавнего времени один из вероятных претендентов на премьерскую должность в республике Андрей Сенченко. — Мы можем распустить Верховный совет, правительство, наконец, ввести прямое президентское правление. Стоит задействовать финансовые инструменты и лишить сепаратистов бюджетных поступлений. Налоговое и социальные ведомства лояльны Киеву, и их финансирование может идти напрямую, в обход местных властей…

— Ну и почему же ничего этого не сделано? — спросил я депутата.

— Еще есть время (разговор был утренний. — П. К.) Но ввязываться в эту военную провокацию нам нельзя.

Все, что теоретически мог бы предпринять Киев, безвозвратно устарело к вечеру субботы. А идея оставить Симферополь без денег, наверное, и вовсе вызвала бы смех — в последние дни полуостров наводнила российская валюта. Притом что в обменниках почти не осталось гривен — взамен предлагают евро и доллары. В кафе и гостиницах перестали принимать кредитные карты, зато берут теперь в рублях.

Как писала местная пресса, имена нынешних премьера Сергея Аксенова и спикера Владимира Константинова тесно связаны с криминальным миром полуострова. Сообщалось, например, о причастности премьера Аксенова к местной ОПГ «Сэйлем», действовавшей в 90-е годы. В милицейских оперативных базах Аксенов, как рассказывал «Новый регион», значился под кличкой Гоблин. В то же время строительная фирма «Консоль», совладельцем которой является спикер Константинов, становилась фигурантом сразу двух уголовных дел — следователи пытались привлечь руководство компании за незаконную стройку в заповедном ботаническом саду «Никитское». Но оба дела были закрыты после избрания Януковича президентом — в его кампании Константинов принимал активное участие.

Как говорят в Киеве, с приходом новой власти уголовным делам опять дали ход. Что, как предполагают, и вызвало нервную реакцию местных элит.

— Потому что у силовиков запылилось очень много папочек почти на каждого персонажа, кто сейчас желает стремительно сдать Крым Кремлю, — говорит мне оппозиционный депутат ВС Крыма Леонид Пилунский. — Идиоты хотят не просто сбежать, но и потянуть с собой весь регион!

При этом местные элиты не устают повторять, что «события в Крыму — зеркальный ответ на захват власти Майданом». Действительно, много похожего, даже внешне волнения здесь чем-то напоминают революцию Майдана. Те же полевые кухни, а в местном Доме профсоюзов теперь — как и в Киеве — штаб и пресс-центр местного сопротивления. Правда, не видно романтичной молодежи.

— Поймите, нам не надо войны, и вооруженные отряды — это гарант стабильности в регионе, — уверяет Константин Бахарев, председатель комитета по нормотворчеству ВС, депутат от Партии регионов. — Россия хочет только мира! Смотрите, той же татарской общине мы предложили беспрецедентный пакет портфелей. Это должность вице-премьера, два портфеля министра и по замминистру в каждом ведомстве! Но они отказались. Чего же они хотят? Некоего паритетного представительства во всех органах: треть для украинцев, треть для русских и треть для них.

— Почему это невозможно?

— Потому что их меньшинство, их всего 12%, и они не могут получать больше прав, чем остальные.

— Они апеллируют к исторической справедливости, — говорю…

— Вы меня не слышите. Языком ультиматумов меджлис ничего от нас не добьется. Они уже вышли тогда на площадь, после чего погибли три человека. А что они хотели? Показать свою силу в надежде отхватить побольше должностей. Но не выйдет.

— Эти люди сошли там с ума. Мы не можем сотрудничать с сепаратистами и вооруженными захватчиками, — комментировал мне один из лидеров меджлиса Заир Смедляев. — И конечно, чисто этически нас не устраивает такой расклад. Работать под дулами автоматов и в здании, где висят флаги иностранного государства, — это как? Нам не нужны ни их портфели, ни их бандитские подачки.

С Юрой и Андреем я встречаюсь случайно в кафе iBar по соседству с Антимайданом. В туалет сюда постоянно забегают люди с площади. Какой-то пробегающий гопник забирает со стола соль с перцем, матом проклиная плохую еду на полевой кухне. На экране идет выпуск новостей НТВ. Я предлагаю не кипятить мозги и переключить на что-нибудь нейтральное, хотя бы на местные новости. И бармен соглашается, наверное, только потому, что я из России, — таких здесь определяют мгновенно по говору и стараются угодить. При этом тут же ловлю на себе молчаливые удивленные взгляды. А несколько молодых людей заговорщически подсаживаются и спрашивают, какие новости в Киеве и правда ли будет настоящая война.

— Нас тут совсем немного, — говорит Юра, бородатый парень лет 25. — Ездили вчетвером в январе на Евромайдан, знакомым, родителям ничего не говорили. Не стали расстраивать.

— На работе тоже не в курсе, — добавил Андрей. — Не знаю, что бы было, но когда ты в меньшинстве, как в подполье, на хрен высовываться. Тем более у меня бизнес, делаю сайты по туризму для государства, могут же просто опрокинуть.

— А в Москве у вас тоже тухляк, да? — говорит бородатый Юра. — Значит, будем теперь вместе.