Три русских привычки

Есть такая важная штука — привычка. Аристотель называл ее второй натурой. Человек, от природы прожорливый, научается умеренности, последовательно воздерживаясь от чревоугодия. Или наоборот: человек спокойный, начав покрикивать на окружающих, через некоторое время привыкает и становится как будто бы от природы раздражительным. Применительно к России это понятие проясняет намного больше, чем «традиционные ценности»: последние еще надо выдумать, а привычки (вредные) заметить довольно легко. Особенно ярко они проявились в дискуссиях об Украине.

Здесь требуется оговорка. В этом тексте я не пытаюсь анализировать, что происходит на Украине, и тем более давать какие-то прогнозы. Я никогда не была в этой стране и почти ничего о ней не знаю (как, кстати, и многие участники бурных дискуссий). Здесь я анализирую исключительно российские медийные рассуждения о ситуации на Украине и нахожу в этих рассуждениях только присущие россиянам вредные привычки.

Их как минимум три. Первая проявилась в трепетной заботе о «русских на Украине». В некоторой независимой стране в результате не совсем мирного противостояния не совсем сменяется власть. В результате чего граждан соседней независимой страны, до какого-то момента с интересом следивших за развитием событий и даже ставивших друг другу в пример упорство, самостоятельность и отвагу революционеров, вдруг охватывает отеческое беспокойство за судьбу некоторой части населения революционизированной страны. Обеспокоенное отечество называет эту часть «русскими», несмотря на нероссийское гражданство большинства этих «русских». (То есть национальность понимается этнически.) В российском сознании вдруг тоже как будто бы происходит революция: вот только что жители Украины в целом были сознательные граждане, готовые взять на себя ответственность за будущее своей страны, а теперь часть этих жителей превратилась в детей малых, не способных постоять за свои права без помощи обеспокоенных москвичей, петербуржцев и кемеровчан. Гражданский пафос сменяет вдруг вспышка этнического патернализма. Которая при этом странным образом не распространяется на граждан России. Можно назвать этот феномен «имперским комплексом», но, мне кажется, было бы полезнее видеть в нем дурную привычку небрежения — по отношению к собственным трудностям, проблемам и обязанностям.

Вот только освободим крымчан от хохлятского гнета, а там и за себя возьмемся.

Вторая дурная привычка состоит в том, чтобы обсуждать правильный порядок действий, предпринимать которые в реальности никто не собирается. Что либералы, что охранители способны неделями обсуждать необходимость срочного военного вмешательства (не подразумевая собственного в нем участия) и правильную конфигурацию органов власти, повлиять на формирование которых они не в состоянии. Эти разговоры существуют в сумеречном лимбе между адом прямого действия и раем чистого размышления, в пространстве недостаточной реальности, в обессмысливающем языке пустых призывов и долженствований. Действительность обходит российское дискурсивное поле стороной.

Третья дурная привычка, резко проявившаяся в дебатах на украинские темы, — это склонность к натурализации языка. Великий и могучий русский язык предстает в этих рассуждениях как вымирающий под давлением конкурентов вид, требующий неустанной заботы и поддержки. Битва за русский язык на Украине — это, по сути, битва против двуязычия. Разговоры эти — не об отстаивании права граждан Украины говорить по-русски, а борьба с необходимостью для части из них учить украинский. Меж тем двуязычие — феномен как раз позитивный. Овладеть новым языком всегда значит тем или иным образом обогатить родной. Постоянный процесс перевода, в который погружены мультилингвистические сообщества, оживляет языковую рефлексию. Чем обсуждать возможность делопроизводства по-русски, следовало бы задуматься, насколько русским является этот язык делопроизводства. Ценностью в этих спорах наделяются канцелярит и лень.

Такие у россиян привычки. Но унывать все же не стоит, потому что само понятие привычки внушает оптимизм. В отличие от предками данной мудрости народной, привычки — не навсегда. Бросают же люди курить. Быть может, и Россия когда-нибудь избавится от безразличия к собственным согражданам, склонности к пустословию и лингвистической глухоты. Надо только сосредоточиться на своих делах (mind your own business, как говорят на великом и могучем английском), а дела «братских народов» обсуждать исключительно в поисках применимой к себе морали. Такой. Или вот такой.