Как и зачем нужно бороться за Юго-Восток Украины

Украинская республика живёт в совершенно разных состояниях — политических, социальных, медийных. За пределами Украины принято относиться к происходящему в соответствии с киевской телекартинкой, которая подкрепляется соответствующим видеорядом из западных регионов.

Однако есть и другие части республики — Юг и Восток — которые были отмобилизованы во время попыток экспорта мятежа в регионы. После того как стало понятно, что экспорт не удался (в первую очередь из-за того, что евромятеж не имеет достаточного числа сторонников на местах), медийная истерия пошла на спад, и Юго-Восток Украины вернулся в нормальное, рабочее состояние.

На днях довелось побывать в самом крупном региональном центре Юго-Востока — городе Харькове. Его ещё называют «Первая столица» — в память о том, что почти 15 лет с момента основания УССР управлялась именно из Харькова. Целью приезда была конференция «Политические и социально-экономические процессы в посткризисной Украине», которую проводила организация «Украинский фронт». Надо сказать, что мероприятие заметно отличалось от подобных. Во-первых, в Харькове было представлено большинство известных политологов, публицистов и журналистов республики, за исключением откровенных сторонников евромятежа. Во-вторых, мероприятие модерировал инициатор и руководитель «Украинского фронта», а по совместительству — харьковский губернатор Михаил Добкин. Который сразу задал прагматическую рамку обсуждения: прогнозирование результатов евромятежа для Украины. Учитывая, что по ходу всего круглого стола модератор-губернатор делал какие-то пометки, записывал и часто вступал в дискуссию с участниками, можно сделать вывод, что украинский политический класс задумался над главным вопросом: «А что, собственно, будет потом?».

Итак, Киев, центральные и западные регионы глубоко погружены в политический кризис и вряд ли выйдут из этого состояния до конца президентских выборов 2015 года. Но Юго-Восток, которому удалось оградиться от мятежа и сохранить гражданский мир, всё равно остаётся заложником общереспубликанского кризиса. Поэтому в ответе на вопрос «А что будет после кризиса?» скрыта дальнейшая судьба регионов Украины. Потому что тех, кто продолжит развиваться в дискурсе Евромайдана, не ждёт ничего, кроме новых конфликтов и обострений. Загнать обратно выпущенного из бутылки джинна мятежа уже вряд ли получится. В результате суперпрезидентская республика Украина стала заложником решений одного человека, который, судя по всему, избрал стратегию «не принимать решений», сделав ставку на то, что евромятеж затухнет сам по себе. В условиях работающей и здоровой экономики такая стратегия, возможно, была бы успешной. Но в нынешних условиях такое поведение, скорее всего, приведёт к поражению государственной системы метастазами мятежа по всей вертикали.

Несмотря на то, что мероприятие затянулось, к обсуждению версий возможного будущего республики так и не подошли. Что, впрочем, и неудивительно: по моему мнению, внятные идеи и проекты антикризисных мер могут родиться только в рамках союзной интеграции республики. При взгляде «изнутри» ничего, кроме беспросветного гражданского противостояния и бесконечного кризиса, для Украины не видится. Украина попросту не выйдет из этого пике, если будет предоставлена сама себе. Мой доклад можно посмотреть здесь.

Причём самым ценным в нём является не столько сам доклад (который, так или иначе, является пересказом моих статей), а дискуссия, которая развернулась между киевлянами Вячеславом Пиховшеком и Олесем Бузиной и харьковчанином Михаилом Добкиным. В ней очень ярко проявилось отличие между столичным и восточноукраинским взглядом на украинский кризис.

Региональная идентичность Юго-Востока Украины

На Востоке республики действительно боятся мятежа. Но боятся не условных боевиков и необандеровцев, а нестабильности. По словам харьковского губернатора, горожане массово записываются в отряды самообороны как по месту жительства, так и на производстве. Активистов хватает, появилась даже другая проблема — успокоить слишком буйных.

В Харькове уже было несколько случаев поджога машин с западноукраинскими номерами. Причём, как признаёт сама власть, если евромятежники не убавят пыл и не прекратят лепить из жителей Востока и Юга образ «холуёв Москвы и бесправных рабов», то реакция харьковчан может быть очень жёсткой. Так, во время визита в Харьков один из лидеров Евромайдана — Арсений Яценюк — был смачно облит зелёнкой.

Итак, мы имеем дело с нормальным проявлением региональной гражданской идентичности. Харьков — город людей спокойных и прагматичных. Обычному харьковчанину сложно смириться с возможностью сценария: кто-то в маске и под чёрно-красным флагом станет табором на Сумской, срубит деревья в саду Шевченко, сожжёт сотню шин и закоптит центр от Зеркальной струи до парка имени Горького.

Харьков — не Киев. Характер города формируется характером его горожан. Город рабочих, инженеров, учёных, цеховиков, студентов живёт жизнью, совершенно не похожей на жизнь украинской столицы, городов центральной и западной Украины. Украинский Запад, Центр и Киев подверглись наиболее жёсткой деиндустриализации и, как следствие, — оттоку самого адекватного населения. Восток и, в меньшей степени, Юг Украины сохранил индустриально-промышленный характер экономики и более здравомыслящего, не склонного к истерии гражданина. Поэтому харьковчанин по своему характеру больше похож на нижегородца или новосибирца, чем на киевлянина или львовянина.

Вызовы украинского Юго-Востока

Итак, промышленные и урбанизированные регионы Украины встали перед серьёзным вопросом о будущем республики. Очевидно, что поддерживать действующую социально-экономическую модель уже невозможно. Хотя бы потому, что она основана на внешних заимствованиях и их последующем освоении, а также на перераспределении финансовых потоков из регионов в Киеве.

Именно исчерпавшая себя социально-экономическая модель республики является истинным основанием роста протестных настроений. Украинские социологи составили портрет рядового евромятежника — безработного и деклассированного жителя Центральной или Западной Украины. Если социально-экономический курс республики не будет изменён, то через несколько лет уже и на Юго-Востоке Украины накопится критическая масса граждан, склонных к мятежам. И когда эта критическая масса выплеснется на улицы, мы получим реальный гражданский конфликт во всех регионах. А это значит, что в 60 километрах от границы с Россией образуется 45-милионный очаг нестабильности.

Поэтому социально-экономическая судьба Запада, Центра и Киева пессимистична: свободных средств в республике нет, а ничего, кроме услуг, в этой части Украины по большому счёту не производят. Следовательно, очень скоро депрессивные регионы ожидает стремительное сокращение платёжеспособного спроса с последующим скачкообразным ростом безработицы.

Регион, у которого есть шанс выйти из республиканского кризиса, — это украинский Юго-Восток. Причём единственный выход — это участие в интеграционных проектах в рамках формирующейся экономики Таможенного и Евразийского союзов. Собственно, об этом мы больше всего и говорили на встрече с единомышленниками, евразийцами и читателями «Однако» из Харькова на следующий день.

Однако сделать это самостоятельно украинскому Юго-Востоку попросту не по силам. Фактически перед Россией стоит задача отраслевой евразийской интеграции украинского Юго-Востока и целевая работа с украинскими регионами. Это значит, что необходимо продумывать схемы включения украинских производств (Харьков, Донецк, Луганск, Одесса, Севастополь) в российские и союзные проекты: атомные, авиа- и судостроительные, военные, образовательные, культурные и так далее.

Если в России хватит воли запустить межрегиональную и отраслевую интеграцию украинского Юго-Востока, можно будет обсуждать перспективы «битвы за Украину». В противном случае никакие финансовые вливания в республику не спасут от новых мятежей, каждый из которых может стать последним.