Кто стоит за украинскими ультраправыми?

Украинское информационное пространство напоминает майданные баррикады. Нагромождение информационного мусора, смрад от словесных испражнений, построенные из подручного хлама конспирологические конструкции – все это способствует пониманию происходящего примерно так же, как сам майдан способствует изменению ситуации в стране. Окончательно все запутало появление на сцене невесть откуда взявшихся радикалов с дубинками, которые уже и какие-то требования ко всем предъявляют, т.е. уже как бы и не экстремисты вовсе, а субъекты политического процесса. Так кто они и зачем появились?

Прежде всего, нужно понять, что майдан закончился. Утверждение это кажется спорным, потому что вот он – и палатки, и сцена, и воняющие баррикады, и странные личности, болтающиеся на главной площади страны. И кто-то там со сцены что-то еще вещает, и праздная киевская публика, желающая приобщиться к «великим преобразованиям», все еще посещают это действо.

Но майдан уже давно перестал быть тем, чем был еще месяц назад – реальным фактором, определяющим общественную жизнь страны. Сейчас майдан это не более чем обслуга нескольких радикальных группировок.

Еще месяц назад эти группировки считались «охраной» майдана, майданом воспринимались то как «провокаторы», то как неизбежное зло, реже – как герои. Сейчас  именно они, эти группировки, а никак не аморфный и способный лишь на групповые песнопения майдан являются главной силой украинского протеста. Майдан же выполняет функцию своеобразного «тыла» для радикалов, причем, не только в прямом смысле этого слова – чай, еда, обогрев т.д., но и тыла идеологического, являя собой тот самый «мирный протест», который вовсе не мирно «защищают» радикалы.

В общем, майдан давно пора сбросить со счетов – сам по себе он фактически закончился, и если бы не юноши с коктейлями молотова в руках, которых надо обслуживать, являл бы собой яркую иллюстрацию унылой бессмысленности протеста.

Итак, на первый план вышли не прекраснодушные киевляне, грезящие о европейском выборе и даже не «политические туристы» из западных областей, а суровые, хорошо экипированные бойцы ультраправых группировок. Мы, обычные обыватели с Востока, воспринимаем их как националистов и бандитов. Такую себе реинкарнацию «лесных братьев» ОУН-УПА. Хотя на самом деле все немного не так.

Признавая за ними целый вагон преступных выходок, демонизировать их все же не стоит. В первую очередь потому, что никакой идеологии там нет и в помине. Мы все неоднократно видели попытки журналистов взять интервью у кого-то из этих бойцов с целью выяснить у них их политическое кредо. В ответ было лишь «Влада злочинна» и т.д. В общем, ничего кроме сакраментального для каждого, кто имеет отношения к протесту, «Банду – геть!» эти юноши выдавить из себя не в состоянии. Кроме того, среди них очень много футбольных фанатов, чья идеология сводится к «бей ментов» и русскоязычных молодых людей, что как-то не соотносится с украинским национализмом.

Кстати, это полное отсутствие идеологии отличает их от «коллег», добившихся определенного успеха во время т.н. «арабской весны». Там за радикалами стоял серьезный идеологический пласт – различные ответвления радикального ислама, и соответственно - мощные организации типа «Братьев мусульман», салафитских и террористических группировок. Там были свои моральные авторитеты, признанные лидеры, мученики, многолетний опыт выживания в подполье…

У украинских ультраправых ничего этого нет и близко. За ними стоит лишь аморфное образование под названием «майдан», существующее всего несколько месяцев  и не сумевшее оправдать существование даже самого себя.

Второе - вряд ли стоит именовать украинских ультраправых «бандитами», несмотря на то, что их действия подпадают под дюжину статей уголовного кодекса. Дело в том, что подобные молодые люди есть в любом обществе и во все времена. Именно они были активными участниками всех без исключения революций, а сейчас они пополняют ряды радикалов во всех странах мира. Эта повышенная пассионарность является неизбежным следствием взросления, и если угодно – слегка подзадержавшегося переходного возраста.

Для 99 из ста подобных юношей это буйство заканчивается вместе с взрослением, а катализатором этого процесса обычно служит полицейская дубинка или банальный страх получить реальный тюремный срок и навсегда сломать свою жизнь. (Кстати, советская власть с успехом справлялась с подобными явлениями массой профилактических мероприятий – от зарниц до строек коммунизма).  Так что до определенных пределов, разумеется, эта публика заслуживает снисходительного к себе отношения, и, во всяком случае, – дифференцированного подхода в определении наказания.  

Третье, на что стоит обратить внимание – украинские ультраправые не имеют никаких четких организационных централизованных структур. Есть некий «Правый сектор» - виртуальная организация, возникшая перед началом протестов и состоящая из нескольких праворадикальных группировок типа «Патриот Украины», «Тризуб» и УНА-УНСО. Возглавляет его некий Дмитрий Ярош, руководитель «Тризуба». Есть еще «Спільна справа» - общественное движение, ставящее своей целью прекращение полномочий Верховной Рады и президента. Возглавляет это движение Александр Данилюк, общественные деятель, до того засветившийся в серии протестных акций «Украина без Кучмы» и «Повстань Україно», в ролях активных, но не первых.

Т.е. какие-то управляющие структуры есть, но утверждать, что «Правый сектор» и «Спільна справа» контролируют все силовое противостояние и, уж тем более, что именно они его развязали – нельзя. Об этом можно было бы говорить, если бы это противостояние ограничивалось улицей Грушевского и захваченными министерствами. Тогда с большой натяжкой можно было предположить, что руководители ультраправых оказались настолько талантливыми организаторами и настолько авторитетными в среде радикалов товарищами, что смогли взять под контроль деятельность мелких группировок и превратить эту разношерстную, к тому же склонную к анархии публику в боевые подразделения.

Но в масштабах Украины это просто невероятно. В захватах областных администраций представители «Правого сектора» участие хоть и принимали, но засветились далеко не везде, да и там, где были – далеко не всегда играли первую скрипку. Сами руководители «Правого сектора» и движения «Спільна справа» даже не пытались взять на себя ответственность за все радикальные протесты за пределами Киева.

СМИ преподносили захваты администраций как «волну народного гнева», некое логическое и стихийное продолжение майдана. Но стихийным мог быть только мирный протест благодаря незатейливости действа: выйти и постоять – дело не хитрое. А вот вступить в бой с милиционерами, пытаясь захватить административное здание, рискуя провести за решеткой несколько лет – тут нужен боевой настрой, который присутствует далеко не у всех граждан. И далеко не всякий гражданин, собираясь на площадь, дабы выразить протест, выряжается в камуфляж, берет в руки дубинку или цепь и прячет лицо за маской.

Так кто же все-таки стоит за украинским протестом? Не майданом, а настоящим протестом, который не с пением гимна, а с коктейлем Молотова в руках? Выше мы не зря остановились на том, что собой представляют украинские ультраправые. Это поможет понять, кто и как может ими управлять.

Прежде всего, это понимание  напрочь отсекает версию о том, что им кто-то платит. Версия эта абсурдна хотя бы потому, что бессмысленна – платить им не надо, потому что публика эта «идейная».

Идейная в кавычках -  потому что идеи их, мягко говоря, расплывчатые (например, вряд ли кто-то может объяснить что такое «национальная революция», в государстве, которое не является колонией), но при этом эти идеи служат основанием для радикальных действий, что, конечно, является для этих юношей главным. Соответственно, столь же абсурдной выглядит мысль о том, что их финансирует или организует кто-то из оппозиции.

Украинская оппозиция даже сама себя не может организовать, куда уж им пытаться взять под контроль радикалов.

Версия об иностранном влиянии тоже не выдерживает никакой критики. Во-первых, потому, что воззрения украинских ультраправых далеки от «европейских ценностей»  и прочей идеологической требухи, которой пичкают адептов секты свидетелей еврорая инструкторы, оплаченные грантодателями. Во-вторых, Запад после печальных для него последствий «арабской весны» уже должен был понять, что поддержка радикалов приводит к тому, что революция, задуманная как «цветная», превращается в революцию одного цвета – красного. Но не потому, что социалистическая, а потому, что кровавая. И самое главное, никаких выгод для спонсоров подобное развитие событий не несет, а даже очень наоборот – набравшие силу радикалы никакого уважения к спонсорам не испытывают и даже начинают живьем разрывать американских послов, как это было в Ливии.

Но за украинскими радикалами кто-то стоит. Кто? Кто осведомлен о радикально настроенных гражданах настолько хорошо, что может организовать выступления даже на уровне райцентра? Кто обладает в их среде разветвленной агентурной сетью, позволяющей не только знать каждого полоумного пассионарного гражданина, но и направить его пассионарность в нужное место в нужное время? Кто обладает необходимой для успеха протестных акций информацией о настроениях в каждом областном центре, уровне сопротивляемости местных руководителей, степени мобилизованности сил МВД в каждой точке противостояния?

Разумеется, это те, кто обязан знать и уметь все это по определению – спецслужбы. Более того, если они всего этого не знают – государство Украина просто не имеет шансов на дальнейшее существование. Но оставим такую пессимистичную оценку и предположим, что за радикальным протестом стоят именно спецслужбы, тем более, что стоять за ним больше некому - даже по чисто техническим причинам, изложенным выше.

Теперь вопрос главный – зачем? Тут видится три версии. Попробуем расставить их в порядке возрастания вероятности. Первую версию озвучил журналист Анатолий Шарий, и звучит она примерно так. Власть при помощи спецслужб ведет целенаправленную игру на раскол Украины, пытаясь вручить России юго-восток украинской территории, оставив проблемный для россиян запад  другому потенциальному бенефициару раскола - Евросоюзу.

Идея о том, что украинская власть просто желает выгодно распродать актив под названием «Украина», который находится у них в руках, вполне имеет право на существование. В ее пользу говорит не только тот факт, что за ультраправыми стоят спецслужбы, но и то, что украинская власть в отношении радикального протеста ведет себя уж очень мягко, чтобы не сказать вызывающе мягко, как будто специально раскачивая ситуацию.

Если первый штурм майдана, случившийся 30 ноября, еще можно воспринять как дефект исполнителя, то пакет законов от 16 января в этом контексте выглядит как явная провокация протеста. Вступивший на днях закон об амнистии, который, разумеется, так и останется бумажкой, т.к. его условия не будут выполнены протестующими, тем не менее, является сигналом о том, что амнистия для ультраправых, в принципе, возможна. В этом смысле  закон  так же можно расценивать как попытку оживить радикальный протест, придав ему уверенности в собственных силах. И попытка эта оказалась, в общем-то, успешной – радикалы обнаглели настолько, что стали выдвигать собственные политические требования, причем требования, пусть и наивные до идиотизма, но развернутые, с пунктами. 

При этом есть факты, говорящие и против этой версии. Эти факты тоже лежат в плоскости трактовок действий власти. Игра на эскалацию конфликта ведется не только уступками, но и активными провокациями. Пока же мы имеем несколько трупов, которые имеют слишком мутное происхождение, да несколько «побитых» активистов, которые уже вызывают только гомерический хохот. В общем, все это слишком нелепо и смешно для того, чтобы тянуть на какие-то сакральные жертвы. Но будь власть действительно настроена на углубление противостояния, эти настоящие, а не опереточные жертвы должны были появиться.

Версия вторая, немного более вероятная – за спецслужбами стоит не власть, а некая «третья сила», которой выгоден если на раскол страны, то, по крайней мере, эскалация конфликта. Эта третья сила настолько могущественна, что может позволить себе купить спецслужбы, или хотя бы нескольких руководителей, заставив их работать на себя. Технически, при нынешнем уровне коррупции, в этом нет ничего не возможного. Только не совсем понятна цель этих игрищ. Свалить Януковича? Но можно подождать еще буквально год, и сделать это если не меньшими затратами, то уж точно более контролируемым путем, а главное – сделать новую власть куда более легитимной, чем то, что вылупится в результате «революционных преобразований».

Тут нельзя не упомянуть о рыщущем в поисках премьерства/президентства Петре Порошенко, который со своими претензиями на должность выскочил как черт из табакерки аккурат с началом силового противостояния. Конечно, такая резкая активизация Порошенко не может не наводить на размышления, однако при всем уважении к масштабу личности шоколадного короля, его деньгам и друзьям в Брюсселе, как-то не верится, что кто-то в здравом уме может избрать столь замысловатый и чреватый неконтролируемыми последствиями путь к власти.

Третья версия, наиболее вероятная. Силовое противостояние начала сама власть, со вполне объяснимой еще два месяца назад целью – радикализировать протест, опустив его до уровня бандитизма  и закончить одним махом, сметя с улиц и радикалов, и майдан. Идея эта здравая, и вполне могла бы сработать. А не сработала она потому, что власть недооценила две вещи.

Первая, это цинизм западных политиков, которые, несмотря на очевидное, продолжают вещать о «мирном протесте» и недопустимости силовых действий со стороны правоохранителей. Эта наглость особенно поражает потому, что только в прошлом году в странах ЕС происходили десятки ровно таких же, как в Украине, «Грушевского», на что власти самых демократических и европейских дальше некуда стран реагировали одинаково – резиновыми пулями, слезоточивым газом и водометами. И еврочиновники не грозили пальцем правительствам Испании, Италии или Греции, да и вообще, не реагировали на происходящее никак.

Да, конечно, Янукович неподписанием договора об ассоциации с ЕС еврочиновников по всем понятиям кинул, и их обида вполне понятна, но тем не менее, их реакция не может не поражать.

Вторая вещь, которую недооценила украинская власть, развязывая силовое противостояние – глупость украинской либеральной общественности. Заходясь в  пароксизмах ненависти к власти, эти господа, вроде бы выступающие за европейские ценности, начали активно приветствовать погромщиков, и не просто приветствовать, а им помогать – например, ни для кого не секрет, что ручейки помощи майдану текут теперь на пятый этаж Дома профсоюзов, где окопался Правый сектор.

А либеральные балаболы в блогах и социальных сетях оправдывают экстремистов, пузырясь рассуждениями на тему «Вот, посмотрите, до чего власть довела людей!» Ситуация, при которой наиболее социально-активная и вроде бы наиболее образованная часть населения, выбирая между «плохой властью» и «хорошими бандитами» делает выбор в пользу последних, пожалуй, возможна только в одной стране мира, и просчитать подобную реакцию было очень сложно.

Как теперь власть будет расхлебывать кашу, которую, скорее всего, сама же и заварила? Засунуть горящую смесь коктейля Молотова назад в бутылку невозможно. Тут есть два варианта – или погасить огонь, или подождать пока сам потухнет. Украинская власть, попав в ловушку общественного мнения, и внутреннего и международного, которое охотно предпочитает ей бандитов, похоже, выбрала второй вариант. Правда, за то время, пока огонь будет затухать, в стране могут произойти необратимые изменения, и, например, первый рассмотренный нами сценарий, сценарий раскола – может стать наиболее вероятным.