Киевские баррикады оккупировали националисты

Флаги повстанческой армии Степана Бандеры и символика УНА-УНСО над толпой реют всё чаще.

Ребята с замотанными лицами бегут через толпу у баррикад, расталкивая людей в стороны, — предстоит испытание только что построенной катапульты и сразу в боевых условиях.

— Расступись, береги головы, сейчас будет залп, — кричат они, расчищая широкую полосу от метательной машины до сожженных автобусов, за которыми стоит ОМОН.

Несколько камней, выбитых из брусчатой мостовой, подлетают вверх и падают всего в паре метров от катапульты.

Орудие заряжают вновь и с криком «Слава нации, смерть врагам!» дают второй залп. И снова неудача.

Уставшая ждать вступления в бой катапульты толпа сама берется за камни и бутылки с зажигательной смесью, которые тут же обрушиваются на милиционеров. Те традиционно отвечают резиновыми пулями, газом и светошумовыми гранатами. Кроме того, где-то за первыми шеренгами омоновцев включается громкоговоритель, призывающий демонстрантов разойтись и прекратить попытки штурма органов государственной власти.

В ответ на Грушевского пригоняют микроавтобус с колонками на крыше, через которые к милиционерам обращается нардеп, основатель Радикальной партии своего же имени Олег Ляшко.

— Солдаты и офицеры, сообщаю вам, что Янукович сбежал в Россию, а Захарченко (министр внутренних дел Украины. — «Известия») застрелился. Прекратите выполнять преступные приказы, арестовывайте командиров, судите их своими трибуналами, казните и переходите на сторону революционного народа. Другого пути у вас нет, — стоя рядом с автобусом в горнолыжном шлеме на голове, кричит Ляшко в микрофон.

Блефу нардепа верят в толпе протестующих, встречая его овациями как признание собственной победы.

— Януковича — к москалям, Украине — национальную власть, — аноним в маске Гая Фокса, засвеченной на множестве восстаний и демонстраций от Западной Европы до Ближнего Востока, кричит милиционерам. — Ваша власть сбежала. Теперь наше время.

В отличие от майдана, где мирно уживаются представители самых разных политических сил, у баррикад на Грушевского верховенствуют националисты. Флаги повстанческой армии Степана Бандеры над толпой реют чаще, чем государственные, а одежда многих митингующих украшена символикой радикальных движений вроде «Социал-национальной ассамблеи» и УНА-УНСО.

На колоннаде у входа на стадион имени Валерия Лобановского кто-то даже рисует огромную синюю свастику, которую к утру уже не разглядеть за слоем копоти от сожженных рядом покрышек и пластиковых мусорных баков.

Но до того как рассветет, милиционеры еще пойдут в атаку. Около трех ночи после очередного залпа на руках донесенной до баррикад катапульты ОМОН открывает шквальный огонь резиновыми пулями и одну за другой посылает в толпу светошумовые гранаты. Демонстранты за считаные секунды отступают на десятки метров, а милиционеры опрокидывают не оправдавшую надежд их оппонентов метательную машину и буквально разносят ее в щепки. 

Стычки продолжаются до рассвета, да и с наступлением дня перебрасывание камнями и гранатами продолжается.

Противоборствующие стороны складывают оружие тогда, когда становится известно, что депутат-оппозиционер Виталий Кличко отправился на переговоры с Виктором Януковичем. Несмотря на то что собравшиеся у баррикад демонстранты отвергают официальную парламентскую оппозицию, как предавшую интересы уже объявленной национальной революции, они используют эти переговоры как возможность отдохнуть от длящегося вот уже несколько суток противостояния.

Полоса отчуждения, на которой в течение многих часов лишь рвались гранаты и падали камни, моментально заполняется людьми. Первыми приходят священники с иконами, вслед за ними — кришнаиты с бубнами, потом, поняв, что стрельба действительно прекратилась, к милиционерам выходят и демонстранты.

— Вы зачем нас бьете? Мы же здесь и за ваше будущее, за ваших детей и родителей, — без всякой агрессии журят девушки из числа оппозиционеров солдат-срочников из внутренних войск.

Парни отмалчиваются и только косятся на офицеров за своими спинами. Те без всякого страха идут через толпу на пересменку и усмехаются, глядя на то, как демонстранты, пользуясь перемирием, поливают почти моментально замерзающей на морозе водой баррикады, пытаясь укрепить их перед возобновлением боевых действий.