Эксперт: терроризм можно победить только советскими методами

Сегодня многие страны мира находятся в поиске эффективных путей решения проблемы терроризма. Однако терроризм стоит далеко не на первом месте в списке основных угроз человечеству. Об угрозах, которые рождаются в постиндустриальном обществе, и о своем видении методов борьбы с ними рассказал эксперт Центра стратегических разработок «Северо-Запад» Сергей Переслегин.

- Владимир Путин недавно говорил о необходимости включения в действия российских силовых структур превентивных, упреждающих ударов по террористам. Как вы считаете, будет ли эффект от таких ударов?

- Заявления Путина были сделаны в отношении вполне конкретной войны в Чечне, которая ведется достаточно удачно для России, несмотря на все высказывания наших и западных СМИ. И речь сейчас идет о том, что Россия выбрала тактику решительных активных действий. То, что сказал Президент, следует читать следующим образом: «Мы знаем базы террористов в районе Кавказа и Закавказья и будем громить их в пределах возможного, а заодно и невозможного, и если кто-нибудь будет против этого возражать — он пособник террористов». С такой позицией я совершенно согласен, однако справиться с терроризмом таким образом совершенно невозможно. Дело в том, что называть чеченскую войну «терроризмом», на наше счастье, нельзя.

Почему я говорю, что на наше счастье? Даже сами деятели ислама не рассматривают Ичкерию всерьез. Ичкерия — это страна, которая из традиционной фазы, в которой она пребывала до начала войны, была втоптана в архаичную фазу. Поэтому, ничего, кроме архаичных форм терроризма, чеченские боевики организовать не могут. И когда говорят, что теракты в Беслане или «Норд-Осте» организовали чеченцы — для меня это звучит смешно. Максимум, что они могут сделать — это взрывы смертников в самолетах, и то это будет пределом их стратегического планирования. Причем, следует заметить, что со временем уровень человеческого материала у них естественно снижается, и качество терактов снижается точно так же. И с этой точки зрения по оставшимся у них базам террористов можно наносить превентивные удары, не дожидаясь, пока террористы начнут действовать.

Однако сейчас в мире действительно возникла реальная террористическая угроза. Террористические группы используются сильными индустриальными и постиндустриальными военными режимами. И против них мы не можем нанести превентивные удары, потому что мы не знаем, ни где они будут действовать, ни как, ни в какой группировке, ни, самое важное, кому они реально подчинены и в чьих интересах действуют.

Вспомним тот же самый Беслан или «Норд-Ост». Расследования, безусловно, проводились, но ведь так и не удалось выйти на реальных организаторов этого террора. Понятно, что чеченцы там были использованы как рабочий материал, которого не жалко, как и арабы 11 сентября в Америке. Но кто эти теракты планировал? Ответ на этот вопрос так и не был найден. Против такого рода терроризма простыми идеями превентивных ударов, заметьте, уже декларированными в свое время Бушем в связи с Афганистаном, по моему мнению, не справиться.

- Вы говорите, что чеченские террористы слабо подготовлены. Но ведь тот же самый Басаев достаточно подготовлен...

- Конечно же, отдельные чеченцы, или отдельные арабы или, например, отдельные, условно говоря, марокканцы могут быть развиты сколь угодно высоко для организации настоящих террористических актов. Но тогда это уже представители международных структур. Есть такое понятие «мировой город» — с некоторых стадий развития города перестают быть «страновыми», и переходят в разряд мировых. Такими городами являются Москва, Нью-Йорк, Шанхай. Санкт-Петербург тоже в определенной степени мировой город.

С терроризмом похожая ситуация — есть «страновые» террористы, и есть мировые террористы. Мировые террористы — это другой уровень, это уже не доиндустриальный, это постинудстриальный террор. И, конечно, конкретно Басаев, сам по себе, гораздо выше развит, чем простые чеченцы. Но, с другой стороны, на наше счастье, таких Басаевых сравнительно немного, и большинство из них не заинтересованы в самой Ичкерии — у них просто другой масштаб.

- Как, на ваш взгляд, СМИ должны освещать теракты?

- Есть только одна возможность реально бороться с террористическими актами — советская. Если вы помните, в Советском Союзе были теракты, хотя и не много, но о них никто и никогда ничего не слышал. Никто, кроме единиц, которые были заняты безопасностью, или диссидентов, которые занимались особым сбором информации. Население в целом ничего об этих актах не знало. Даже действительно скандальные истории типа семьи Овечкиных в то время оставались практически неизвестными. Поэтому единственной реальной борьбой в этом смысле является не освещение теракта в каком-нибудь ключе, например, относительно его жестокости и так далее, а просто неосвещение его вообще.

Приведу вам интересный пример. В свое время Россия очень страдала от волжского речного пиратства, страдала до того момента, пока царь Алексей Михайлович не заявил: волжского речного пиратства у нас нет и не будет, а все жалобы купцов на пиратов являются ложью, за которую купцов царь приказал бить батогами. Самое смешное, что с этого момента речное пиратство на Волге практически сошло на нет, потому что исчезла возможность «пилить деньги» на основании контактов между пиратами и купцами, т.е. исчезла материальная база для деятельности пиратов. Поэтому я считаю, что у нас должна быть похожая политика: позиция типа «а у нас терроризма нет, мы не знаем, что это такое».

- А как, в этом смысле, «бороться» с таким источником информации, как Интернет?

- При желании можно. Любые сайты достаточно легко закрыть, если в этом есть необходимость. Простой пример — нового Гарри Поттера в сети найти уже невозможно, на моих глазах за несколько дней были закрыты 15 сайтов. И сайты можно закрывать не навсегда, а лишь на время. Через неделю их можно будет открыть — никого эта тема уже интересовать не будет. Другой вариант: вы маскируете эти события существенным выбросом абсолютно другой информации, например, о раскрытии теракта, произошедшего где-нибудь в Андалузии. При этом совершенно не принципиально, был там этот теракт или нет.

И, наконец, можно даже совершенно спокойно публиковать информацию о терактах, но до этого людей надо воспитать таким образом, чтобы они не относились к этой информации как к информации будоражащей, возбуждающей. Т.е. чтобы на это была абсолютно спокойная реакция, примерно соответствующая реальным масштабам происходящих трагедий.

В прошлом году Россия потеряла от преступлений, террора, разного рода насильственных смертей около 2,5 тысяч человек. Это много. Но при этом на дорогах мы потеряли 8 тысяч человек, и это совершенно никого не ужасает и не задевает. Вот когда люди научатся сравнивать информацию таким образом, воспринимать теракты не столь эмоционально — на них будет гораздо сложнее воздействовать террористическими методами. Информацию о терактах они просто будут класть под общее сукно: есть угроза попасть под машину на улице, а есть еще угроза террора, гораздо более слабая. Никто ведь не боится выйти на улицу из-за того, что его может сбить машина.

- Но ведь люди, боясь терроризма, в первую очередь боятся неопределенности?

- Вот именно. Проблема сегодняшнего дня, которой очень много занимаются в Японии и в Соединенных Штатах и гораздо меньше у нас — это действия в условиях неопределенности. Это одна из фундаментальных задач, и проблема террора — это просто часть этой задачи. К этим действиям относится и техногенные катастрофы, которые сами по себе в перспективе гораздо опаснее терактов, и политические катастрофы. Я имею в виду, что террор террором, но вообще-то всегда может произойти политическая катастрофа, которая выльется в небольшую войну, и не только где ни будь в Руанде, где это случается регулярно, но и, например, в Европе. Вот такого типа вещами следует заниматься и готовить к ним население, и об опасности таких ситуаций следует писать.

Мир стал чрезвычайно сложным, он переусложнен. Сегодня те вещи, которые раньше были почти безобидными, в момент, когда они сочетаются в совокупность из 10-15 различных факторов, могут привести к реальным серьезным проблемам и жертвам. И террор — верхушка айсберга, далеко не самая опасная. Ни отдельный человек с улицы, ни эксперты, ни политические структуры в условиях переусложненного мира и неопределенности действовать не умеют. И это действительно проблема.

- И как ее решить?

- Эта задача пока не решена даже теоретически. У американцев уже более 10 лет проблемой действий в условиях неопределенности занят их основной исследовательский центр «Фабрика мысли». Есть концепция безошибочных действий. Как правило, человек, всегда интуитивно внутренне ощущает, когда он делает что-либо не правильно, и не важно, чем это объясняется. Но мы не умеем прислушиваться к этим ощущениям. Вот если мы научимся, то мы сделаем очень большой шаг вперед по направлению к безошибочным действиям, а это очень много проблем решит, в том числе и в области террора. Вторая возможная логика — обучение людей действиям во время хаоса. Людей следует обучать, невзирая на хаос, выдерживать определенную линию поведения.

И, наконец третье, очень важное. На самом деле террор страшен фактом смерти. Вспомните: христиане никогда не боялись смерти. Сейчас смерти не боятся верящие в Аллаха или ни во что не верящие японцы. Вот о том, что страх смерти является чрезвычайно негативным и опасным социальным фактором — об этом надо говорить и писать. Человек, не боящийся смерти, не подвержен угрозам террора. Против него бесполезны теракты.

Сергей Борисович Переслегин — физик, социолог, историк, критик, публицист. Родился и живет в Ленинграде (Петербурге). Окончил физический факультет Ленинградского государственного университета по специальности «физика ядра и элементарных частиц». С 1989 года занимался вопросами теории систем в Московском институте системных исследований (НИИСИ). В течение ряда лет проводил информационные разработки для корпоративных систем: технология информационных потоков и их структурное обеспечение. В 1996-97 годы читал циклы лекций по социологии в Казанском университете и Рижском социологическом центре. С 1985 года — участник Ленинградского семинара Бориса Стругацкого. Исследователь и теоретик фантастики. Автор более пятидесяти критических и публицистических материалов, посвященных истории и теории фантастической литературы. Лауреат ряда литературных премий. Переслегин — составитель и редактор книг серии «Военно-историческая библиотека». Автор комментариев к книгам Б.Лиддел Гарта, М.Галактионова, Э. фон Манштейна, Ф.Шермана и к другим военно-историческим трудам. Автор (совместно с Е.Переслегиной) монографии «Тихоокеанская премьера». Автор более тридцати работ, посвященных вопросам теории систем и теории стратегии. Руководитель теоретического отдела Исследовательской группы «Конструирование Будущего». Эксперт Центра стратегических разработок «Северо-Запад».