Чьи потери?

КОГДА слушаешь русские разговоры о «Святой Руси» в составе России, Украины и Белоруссии, обращаешь...

...внимание на обстоятельство, которое достойно большого удивления.

О восстановлении государственного единства сей троицы хлопочут так, будто нет ничего более насущного. В Украине, Белоруссии тоже есть охотники поговорить об этом, но их чувство не такое напряжённое. Русский же говорит так, будто его стране, если сегодня же не получит она назад Украину, наступит «кирдык» (Белоруссия его интересует меньше).

Да, страдает и ярится так, словно Бог дал ему слабенькое отечество, над которым навис враг, коего не одолеть, если не прилепиться к могучей соседке. Неужели действительно так боится этого врага и так верит, что только вместе можно дать ему отпор? Нет, конечно. Русскому жалко потерянных земель. Он считает их своими, полагая, что откололись они случайно. Вместе с тем в его глазах русские, белорусы, украинцы — это один народ, и он не замечает за собою никакого противоречия.

— Какое, на хрен, противоречие?

— А вот какое. Если вы один народ, то ты не можешь считать отколовшиеся земли своими. Только общими! Значит, у тебя не может быть и чувства, что ты их потерял.

— Что-то я не врубаюсь. Повтори.

— Повторю, только другими словами. Если вы один народ, то и украинцу должно быть жалко, что он лишился общих земель: России, Белоруссии. А белорусу, в свою очередь, должно быть жалко потерянной им России и Украины. Не так ли, Иван?

— Так. Сто раз так!

— Тогда почему же они, украинец и белорус, не жалеют о своих потерях?

Тут ваш собеседник начинает злиться и намекать, что они не такие сознательные, как он.

— Вот-вот. Не такие. А говоришь, один народ.

— Один! Мы всегда были вместе.

— Но почему об этом не они тебе напоминают, а ты им? Почему тебе очень важно, что вы всегда были вместе, а им это далеко не так важно, а то и вовсе неважно? Почему-то не едет в Россию украинский первосвященник вещать на Красной площади о первородстве «Святой Руси». А патриарх Кирилл с этими речами тут как тут, на Крещатике... Хорошо, пусть один народ с тремя поднародами. И что? Считать, что один поднарод умнее остальных двух? И они это должны признать и вернуться под общую крышу? Но много ли на свете народов и поднародов, легко соглашающихся, что они глупее других?

В России никто не ведёт такого разговора с населением, даже демократы и либералы, а Кремль, тот поощряет совсем другие речи.

Да, долго были вместе — до тех пор, пока у ворот и впрямь стоял тот или иной враг. Но как только его не стало, совместное проживание потеряло смысл. Представился случай — и разошлись. Разошлись причём по-доброму, и почин принадлежал русскому, что делает ему честь. А потом он затянул другую песню. Не стало лучше жить, и он не замедлил связать это с разводом. Белорусу с украинцем тоже никто ничего не поднёс на блюдечке с голубой каёмочкой, но они не связали это так охотно со своей независимостью.

Со временем жизнь у всех как-то наладилась, но русскому не стало легче. Теперь ему плохо не только оттого, что он потерял Украину, но ещё больше оттого, что она хоть и живёт, да «не по-нашему». Такие, как мы, а живут не по-нашему, гады! Тут и причина, почему его не очень интересует Белоруссия. Не потому, что она меньше Украины. Грузия вон ещё меньше. Но Белоруссия живёт в общем по-нашему, а эта паршивая Грузия норовит по-своему. Так относился к чужому образу жизни средневековый человек. Пробудившись в современном русском имперце, он и шёл в августе 2008 года на Тбилиси.