Неразгаданная загадка "зимней войны"

Тридцатого ноября исполняется 74 года со дня начала «незнаменитой войны», которую в СССР называли «финской», а в Финляндии – «зимней». Боевые действия и в самом деле продолжались все три зимних месяца (и ещё половину марта), но главный шаг к войне был сделан раньше – 26 ноября 1939 года в ходе так называемого «инцидента Майнила».

Сейчас название этой маленькой деревушки в тридцати с небольшим километрах на север от Петербурга мало что говорит… Но тогда её название облетело все газеты По сообщению ТАСС, именно в её окрестностях «финская военщина» обстреляла советских пограничников. Нарком иностранных дел Молотов вызвал к себе финского посла и потребовал отвести финские войска от советской границы на 25 километров «во избежание».

Финны этих требований выполнять не захотели, предложили провести расследование. Дальнейшее известно.

Неизвестно лишь то, что на самом деле произошло тогда в Майниле. Финны с самого начала представили дело так, что они ни в чем не виноваты, а обстрел в Майниле был не более, чем провокацией со стороны СССР.

Для финнов такая версия была естественной. Однако во времена «перестройки» и «гласности» её признало и советское руководство. С тех пор «инцидент в Майниле» историки-демократы стали именовать не иначе, как «провокацией в Майниле» - и никто с этим особо не спорил… если только не задавался целью выяснить, что и как было.

Во-первых, оказывается, что до сих пор неясно, какие боеприпасы взрывались на советской территории: то ли артиллерийские снаряды, то ли минометные мины. Разница вроде бы и не велика, но финны настаивают именно на миномете, уверяя, что пушек у них в тех местах вообще не было; стало быть, «не виноватые мы».

Во-вторых, непонятно, кого именно обстреляли: то ли солдат РККА, то ли пограничников, которые подчинялись другому ведомству – НКВД. Немаловажно и то, что в 1980-е годы всплыл ещё и некий «журнал боевых действий 68 полка 70 стрелковой дивизии 19 корпуса 7 армии». Опираясь на этот документ, историки-демократы доказывали, что обстрела не было, так как численность подразделений этого полка до и после обстрела не изменилась.

Но эта бумага тоже не прижилась, поскольку другие историки начали задавать закономерный вопрос: «А при чём тут стрелковая дивизия РККА, если обстреляли личный состав погранотряда НКВД»?

В-третьих, главным доказательством «советской провокации» служат вовсе не эти странности, а т.н. «записка Жданова», чудесным образом найденная в архивах ЦК КПСС в конце 1980-х годов. В ней содержится буквально «пошаговая инструкция»: такого-то числа – провокация, такого-то – вснародное возмущение, такого-то – война… И почему-то секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Жданов эту записку почему-то от греха подальше не уничтожил, а будто бы бережно сохранил.
И это при том, что впервые версию о «советской провокации» высказал в своих мемуарах Н.С.Хрущёв. Однако сослался при этом генсек вовсе не на «записку Жданова», а на слова маршала Г.И.Кулика, который будто бы еще во время войны рассказывал о том, как все организовал у Майнилы в 1939 году. Но Кулика ещё в 1950 году расстреляли, и крайне трудно поверить, что Хрущев не озаботился после ХХ съезда поиском свидетельств более надежных, чем генеральские байки. Но «записку Жданова» почему-то не нашёл.

Итак, в сухом остатке стрельба по советской территории с финской. Это было делом обычным, и редкий месяц обходился без такого рода происшествий, иногда с летальным исходом. Так, 7 октября 1936 года выстрелом с финской стороны был убит советский пограничник. Тогда, после долгий пререканий, в Хельсинки все-таки признали вину и даже выплатили компенсацию семье погибшего.

Так почему же не могла какому-то «горячему парню» прийти в голову идея пальнуть и из пушки…
Опять-таки, когда война-таки началась, то с финской стороны от деревни Яппинен по частям РККА «заработалаи» 37-миллиметровые противотанковые пушки «Бофорс». И неизвестно, не стреляли они по нашей территории тремя днями раньше.