Сталин, бизнес и налоги

Специально для рубрики «Футуролог» ИА SakhaLife кандидат исторических наук,  председатель Совета ЯРО общероссийской общественной организации «Человек. Земля. Россия» Афанасий НИКОЛАЕВ.

Известно выражение, что народ без истории - это народ без будущего. Корень наших проблем – это незнание своей истории, своих корней. Мы стали за годы «демократических» реформ манкуртами, «Иванами не помнящими родства».
 
Причём мы не знаем не только древней своей истории, но и недавней истории, связанной с великими свершениями наших отцов и дедов в ХХ веке. Эти достижения неразрывно связаны с именем И.В. СТАЛИНА.
 
Фактически всё, что мы сейчас имеем, и что мы только проедаем последние 20-25 лет, было создано поколениями наших отцов и дедов во время его руководства СССР.
 
Последние годы в России строятся только многочисленные магазины, развлекательные центры, казино, рестораны, коттеджи новорусской воровской псевдоэлиты.
 
Наглядный пример - наш город Якутск, где все основные системы жизнеобеспечения (электростанции, водоснабжение, канализация, дороги, дома) были построены в советское время.
 
Во времена Сталина при жизни одного поколения наша страна создала уникальную цивилизацию, основанную на принципах свободы, равенства и братства людей.
 
Благодаря этому Россия дважды буквально восставала из руин и показала всему миру реальную альтернативу западному миру, основанному на жажде наживы и корысти, эксплуатации низменных пороков людей.
 
Во имя этой великой цели построения нового справедливого общества в сталинском СССР были построены тысячи новых городов и заводов, одержана победа в Великой Отечественной войне, совершён исторический прорыв в космос.
 
Все эти достижения стали возможными благодаря лишь эффективному использованию внутренних ресурсов для развития, так как СССР находился в международной изоляции, пополнять свой бюджет за счёт экспорта энергоресурсов, как сейчас не мог.
 
Одним из ключевых элементов новой сталинской экономической модели было развитие внутреннего рынка за счёт развития предпринимательства.
 
Этот опыт оказался не востребованным уже позднее при правлении Н.С. ХРУЩЕВА. Фактически именно Хрущев в 1956 году волевым решением ликвидировал этот мощный сектор народного хозяйства вместе с приусадебными участками (которые, кстати, при Сталине были до 1 гектара).
 
По сути именно Сталин сформировал и вырастил эффективно работающую систему предпринимательства – честного, производственного, а не спекулятивно-ростовщического. И надежно защитил ее, как от злоупотреблений и коррупции госчиновников, так и от ростовщического частного капитала.
 
К 1953 году в СССР было 114 000 частных артелей, мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности.
 
На них работало около 2 миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР. Артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки.
 
В предпринимательском секторе экономики при Сталине работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и 2 научно-исследовательских института.
 
В рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система. Артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.
 
Артель – это добровольное объединение людей для совместной работы или иной коллективной деятельности, часто с участием в общих доходах и общей ответственностью на основе круговой поруки.
 
Сталин и его команда выступали против попыток огосударствления предпринимательский сектор. Во всесоюзной экономической дискуссии в 1951 году Д.Т. ШЕПИЛОВ, А.Н. КОСЫГИН отстаивали и приусадебное хозяйство колхозников, и свободу артельного предпринимательства. Об этом же писал Сталин в своей последней – 1952 года – работе «Экономические проблемы социализма в СССР».
 
В 1956 году Хрущёв постановил к 1960 г. полностью передать государству все артельные предприятия. Исключение составляли только мелкие артели бытового обслуживания, художественных промыслов, и артели инвалидов, причем им запрещалось осуществлять регулярную розничную торговлю своей продукцией.
 
Артель «Радист» стал госзаводом. «Металлист» — ремонтно-механическим государственным заводом. «Красный партизан» — канифольным государственным заводом. «Юпитер» превратился в государственный завод «Буревестник».
 
Артельная собственность отчуждалась безвозмездно. Пайщики теряли все взносы, кроме тех, что подлежали возврату по результатам 1956 года. Ссуды, выданные артелями своим членам, зачислялись в доход бюджета. Торговая сеть и предприятия общественного питания в городах отчуждались безвозмездно, в сельской местности за символическую плату.
 
Причём отбиралась материальная, трудовая собственность артелей, созданная и накопленная не финансовыми спекуляциями, собственность в виде станков, машин и помещений, которые зачастую собственноручно строились самими артельщиками.
 
Даже в осажденном Ленинграде, например, знаменитые автоматы СУДАЕВА делались в артелях. Эти артели располагали машинным парком, станками и прессами, сварочным оборудованием, достаточно высокой технологией.
 
При Сталине предпринимательство – в форме производственных и промысловых артелей – всемерно поддерживалось. Уже в первой пятилетке был запланирован рост численности членов артелей в 2,6 раза.
 
Промысловая кооперация Ленинграда и области освоила выпуск десятков видов новых изделий. Артель имени 10-летия промкооперации начала изготовлять складные женские зонтики. В сложенном виде такой зонт умещается в портфеле.
 
Артели «Галантерейщик», «Промпуговица» и «Галалит» выпускали пуговицы, пряжки, брошки из небьющегося стекла, акрилата, производство «бак-гейзеров» (приспособление для механической стирки белья дома). Артель «Граммофон» сконструировала портативный патефон «Гардикфон».
 
В самом начале 1941 года Совнарком и ЦК ВКП(б) специальным постановлением запретил чиновникам разного уровня вмешиваться в деятельность артелей, подчеркнули обязательную выборность руководства промкооперацией на всех уровнях, на два года предприятия освобождались от большинства налогов и госконтроля над розничным ценообразованием.
 
Единственным и обязательным условием было то, что розничные цены не должны были превышать государственные на аналогичную продукцию больше, чем на 10-13%. И это при том, что госпредприятия находились в более сложных условиях: льгот у них не было.
 
А чтобы у чиновников соблазна «прижать» артельщиков не было, государство определило и цены, по которым для артелей предоставлялось сырье, оборудование, места на складах, транспорт, торговые объекты: коррупция была в принципе невозможна.
 
И даже в годы войны для артелей была сохранена половина налоговых льгот, а после войны их было предоставлено больше, чем в 41-м году, особенно артелям инвалидов, которых много стало после войны. В трудные послевоенные годы развитие артелей считалось важнейшей государственной задачей.

 
Например, Ленинградская артель «Столяр-строитель», начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на «Радист» — у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования.
 
Якутская артель «Металлист», созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой.
 
Вологодская артель «Красный партизан», начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее три с половиной тысячи тонн, став крупным производством.
 
Гатчинская артель «Юпитер», с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944 г., сразу после освобождения Гатчины делала гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы.
 
И таких частных предприятий было десятки тысяч.
 
В годы Великой Отечественной войны на военный лад перестроилась вся промышленность.
 
Например, артель имени Володарского начала занималаться сборкой ружей из комплектующих производства ТОЗа. Артель “Искра” из стальной проволоки начинает делать воздушные противосамолетные заградительные сети, которые поднимаются аэростатами Москвой и Ленинградом. Лесозаводцы строят временные деревянные помещения, в них устанавливают станки, поступившие с эвакуированных с Украины лесозаводов. Изготовляют ящики для патронов и снарядов. Когда комсомольцы Шарканского и Воткинского районов призвали на собранные и заработанные средства создать комсомольский противотанковый артдивизион, сарапульские комсомольцы в артели “Гарантия” для него подготовили всю упряжь лошадей, швейники пошили обмундирование, обувщики снабдили добротными сапогами бойцов.
 
Производственные артели производили, как простейшие, наиболее необходимые в быту вещи, но и высокотехнологичные изделия.
 
До 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.) было сделано артельщиками. 
 
Наряду с этим, первые советские ламповые приемники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпустила ленинградская артель «Прогресс-Радио».
 
Одной из самых заметных черт брежневского социализма был постоянный дефицит товаров широкого потребления. Причина дефицита в брежневские годы общеизвестна: советская промышленность того времени являлась государственной, плановой и гибко реагировать на изменения спроса была не способна. Все промтовары, которые продавались в СССР, были изготовлены либо госпромышленностью СССР, либо ввезены из-за границы.
 
В сталинский период времени ситуация была совершенно иной. В стране трудились десятки тысячи промкооперативов, сотни тысяч кустарей. Все производственные артели и кустари относились не к государственной, а к так называемой «местной промышленности».
 
Если в брежневские времена, например, в некоем городке не хватало конфет, то, чтобы удовлетворить спрос, нужно было вносить изменения в пятилетние планы. В сталинском СССР вопрос решался самостоятельно, на местном уровне. Через месяц город бы заполнили торговцы, изготавливающие конфеты кустарным способом, а через два месяца к ним присоединились бы производственные артели.
 
Особую роль при Сталине играли и колхозные рынки. Они тоже были в ведении местных властей. И сборы за торговлю устанавливались местными советами народных депутатов. Например, в Первоуральске в последние предвоенные месяцы, если человек торговал с оборудованного места (т.е. имелся стол), то с него вообще не брали никакого налога. Не взимался налог, если граждане продавали яйца, молоко, масло и т.п. даже не с оборудованного места, а прямо с телеги.
 
Причем кустарей и крестьян – единоличников – в стране к началу войны было ещё очень много. Накануне войны в СССР насчитывалось более 3,5 млн. хозяйств единоличников.
 
Кустари и артели в том же Первоуральске производили массу самых разнообразных предметов: шили полушубки, катали валенки, ткали платки, изготавливали кровати, столы, квас, овощные консервы, телеги, лыжи, лопаты, скипидар, гвозди, глиняные горшки, напильники, ложки, вилки, пряники, колбасу, холодные копчения и многое другое. Отношение потребителей к кооперативным товарам было такое же, как сейчас к товарам китайским: дешево, но некачественно.
 
Еще одной характерной чертой брежневского социализма была уравниловка. Большинство работников государственных предприятий (а государственными тогда были почти все предприятия страны) получали стабильную, но всегда одинаковую зарплату. То, что независимость зарплаты от результатов труда – это плохо – понимали и тогда. Но реальных шагов по изменению ситуации не предпринимали.
 
Совсем иная ситуация была в сталинские годы. Директоров предприятий не уговаривали, от них требовали по максимуму переводить всех, кого только возможно, на сдельщину. В годовых отчетах директора предприятий непременно указывали процент трудящихся, работающих по сдельной системе оплаты труда.
 
Некоторые высококвалифицированные рабочие первоуральского Новотрубного завода в годы Великой Отечественной войны зарабатывали в месяц до 2500 рублей. Для сравнения: зарплата директора Новотрубного завода, лауреата Сталинской премии Якова ОСАДЧЕГО составляла 3000 рублей.
 
Вы можете представить себе, чтобы сейчас слесарь 6-го разряда получал зарплату, сравнимую с зарплатой топ-менеджера промышленного гиганта (на тот момент Новотрубный завод был самым крупным трубным предприятием СССР)?
 
Более того, Осадчий, когда у него появлялись такие передовики, не ревновал, не злился, а очень радовался. Потому что сам по себе факт выполнения плана давал ему премию, которая увеличивала его собственную зарплату в 2 раза.
 
Начальники цехов тоже со своих лучших работников едва ли не пылинки сдували. Поскольку, например, начальник газогенераторного цеха Новотрубного завода за бесперебойную работу цеха мог получить вместо 1500 рублей уже 3750 рублей.
 
Однако некая «уравниловка» все же была. В сталинские годы в СССР существовал «прогрессивный налог наоборот». Как известно, прогрессивный налог – это когда чем выше доход, тем выше процент налога.
 
В СССР у этого налога была своя особенность – он не имел нижней планки. Т.е. не просто «чем больше зарабатываешь – тем больше платишь», но и «чем меньше зарабатываешь – тем меньше платишь».
 
Кустари, например, чей годовой доход не превышал 600 рублей, не платили ничего. Не платили налог и рабочие и служащие, месячная зарплата которых не превышала 150 рублей (1500 рублей в год). Подоходный налог  с частнопрактикующих врачей, учителей, адвокатов, зарабатывающих всего 1000 рублей в год, взимался в размере 1%. Кустарь при доходе 1200 рублей в год платил подоходный налог 4%. Литератор, зарабатывающий 1800 рублей в год, должен был уплатить государству 0,8% подоходного налога.
 
«Уравниловка» заключалась в том, что человек, имеющий высокий доход, платил подоходный налог за того, у кого доход мизерный.
 
Таким образом, вороватый чиновник в сталинском СССР не мог украсть из бюджета налоги бедняков. Он крал деньги своих состоятельных соотечественников.