Саудовская Аравия-США: объективные причины конфликта

Проблемы внешней безопасности Саудовской Аравии на современном этапе можно начать рассматривать с момента отказа правительства Гарольда Вильсона от военного присутствия в регионе Ближнего Востока в 60-70 годы.

Саудовская Аравия очень болезненно восприняла это решение, так как Англия обеспечивала сглаживание проблем как между аравийскими монархиями, так и экспансионистские настроения Ирака и шахского Ирана. Этот исторический период был отмечен резким стартом светских проектов развития в большинстве арабских стран и Среднего Востока, монархические режимы Залива на их фоне выглядели архаичными и не могли противопоставить этим проектам сколь-либо адекватного ответа.

Биполярный характер мироустройства не оставлял Саудовской Аравии выбора – она могла ориентироваться лишь на Соединенные Штаты в качестве адекватной замены ушедшей из региона Англии. Сходные проблемы испытывали и остальные страны аравийской "шестерки". В конечном итоге было найдено устраивающее всех решение – создание сети американских военных баз, не позволявших ситуации выходить из-под контроля и не доводить противостояние как внутри "шестерки", так и между нею и Ираном и Ираком до открытого конфликта. При этом существовали несколько уровней проблем безопасности (известный исследователь стран Персидского залива И.А.Александров называет их "ярусами").

Первый уровень – конфликты между самими странами "шестерки". К ним можно отнести территориальные проблемы Бахрейна и Катара из-за архипелага Хавар и северной части Катара Зубары. Имеются проблемы между Катаром и Саудовской Аравиией за пограничный с ОАЭ оазис Хофуз. Также существовали менее значительные территориальные споры между ОАЭ, КСА и Оманом. Несмотря на то, что речь шла о небольших территориях, все они были расположены в нефте- и газоносных районах, и цена вопроса в каждом споре могла достигать десятков миллиардов долларов.

Второй уровень имел гораздо более серьезные угрозы для безопасности. Это уровень проблем с Ираком и Ираном. Стремление к аннексии Бахрейна было характерно еще для шахского Ирана, что подкреплялось происхождением шиитского большинства и родственными связями их с Ираном и шиитским югом Ирака.

Шииты Восточной провинции Саудовской Аравии не имеют таких кровных связей и не готовы обменять относительно стабильные доходы от работы на нефтепромыслах на политическую свободу и самостоятельность, однако иранское присутствие в этой провинции всегда было головной болью саудовских спецслужб. Еще одна территориальная проблема между Саудовской Аравией и Йеменом была обусловлена наличием шиитского большинства в спорной области Асир, которую Саудовская Аравия арендовала, а в конечном итоге и выкупила у йеменских имамов.

Кувейт всегда находился под угрозой иракского вторжения, считавшего несправедливыми проведенные границы и вообще само существование Кувейта в качестве независимого государства. Оман имел весьма сложные проблемы с просоветским Южным Йеменом в связи с дофарским конфликтом, где он вел борьбу с леворадикальным Фронтом освобождения Дофара, чьи бойцы проходили обучение в одном из советских центров подготовки вблизи Симферополя. Этот уровень проблем безопасности выходил на противостояние СССР и США – и здесь Оман был прямо заинтересован в сотрудничестве с США.

Соединенные Штаты в итоге создали систему безопасности Персидского залива, в которой они не столько противостояли Советскому Союзу, сколько были вынуждены сглаживать противоречия между странами региона, с каждой из которых они в той или иной мере сотрудничали. При этом опирались США на шахский режим, которому они отвели роль "жандарма региона". Шах отвечал реальными действиями – введя в Оман в 1972 году контингент в 10 тысяч человек для подавления дофарского мятежа. Страны "шестерки" в этой системе занимали подчиненное положение, а сама система носила название "полторы опоры", где половиной являлась Саудовская Аравия, а целой опорой – Иран.

Революция 1979 года в Иране объективно ударила по интересам США в регионе и вынудила их делать выбор между Ираком и Саудовской Аравией. Безрезультативная по своим последствиям ирано-иракская война убедила США в недееспособности режима Саддама Хуссейна в роли регионального лидера. Это во многом предопределило будущую иракскую войну и "Бурю в пустыне", которые были практически спровоцированы самими Соединенными Штатами, внушившими определенные надежды на благоприятный исход для Ирака в случае оккупации Кувейта.

Саудовская Аравия осталась единственным возможным претендентом на лидерство в регионе под "зонтиком" США – что и вылилось в стратегическое партнерство. Тем не менее, Саудовская Аравия не смогла стать полноценной заменой Ирану – её развитие убедило США в невозможности создания на территории Королевства полноценной индустриальной экономики, способной адекватно соревноваться с промышленно развитым Ираном, который демонстрировал устойчивый рост даже в условиях блокады и санкций.

Крах политики республиканцев в ходе иракской войны вынудил новую демократическую администрацию задуматься об уходе из региона, который требовал непомерных затрат. Экономика США уже не могла выдержать столь колоссальных издержек для достижения неочевидных результатов. Логика новой политики поначалу опиралась на разрушение сложившегося устойчивого баланса сил в регионе через проведение масштабных "цветных революций", в ходе которых к власти должны были прийти умеренно-исламистские правительства, стремящиеся к реализации нового панарабского проекта, но уже не на романтически-социалистических и националистических лозунгах, а на исламистской космополитичной идеологии, которую Обама счел более естественной и подходящей для цивилизационной сущности Ближнего Востока.

Реализация такого панарабского проекта должна была компенсировать зависимость Саудовской Аравии от прямой военной помощи США в противостоянии с Ираном.

Уход США из региона сопровождался бы передачей территорий под контроль новым исламистским правительствам, которые должны были создать буфер между шиитским Ираном и Ираком и Саудовской Аравией. Потребности новых исламистских правительств в обеспечении своей безопасности гарантировали многомиллиардные контракты с военно-промышленным комплексом США, что могло помочь в перезапуске ослабленной кризисом американской промышленности. Государственная поддержка "сланцевой революции" обеспечивала уменьшение зависимости США от поставок углеводородов с Ближнего Востока и делала позиции Саудовской Аравии и ее лобби в США менее значимыми.

В итоге эта политика сработала во втором компоненте – "сланцеый бум" действительно дал желаемый результат, но ставка на умеренных исламистов – нет. Дополнительной, но крайне серьезной проблемой для планов Обамы стало жесткое сопротивление Сирии и взрывной рост численности радикально-исламистских боевых группировок. Здесь и возникла объективная причина для создания разлома в отношениях между Саудовской Аравией и США – для Королевства прекращение войны в Сирии в условиях начавшегося выхода США из региона и уменьшения их зависимости от поставок нефти неизбежно ведет к переносу этой войны на периметр Аравийского полуострова как неизбежное следствие победы Ирана. У США, наоборот, остается пространство для маневра, чем они и воспользовались.

Курс на сближение с Ираном возвращает США в относительно комфортную для них ситуацию начала-середины 70 годов прошлого века. Революционный пыл Ирана сменился более трезвым взглядом на ситуацию, и хотя США останутся в обозримом будущем врагом теократического режима, он вполне способен гарантировать безопасность региона в отсутствие США. Правда, в этом случае задача усложняется тем, что Иран необходимо максимально дистанцировать от китайской экспансии, так как ни малейшего смысла выходить из региона и впускать туда Китай американская элита не видит – и здесь позиции республиканцев и демократов совпадают полностью.

Именно поэтому в нынешней ситуации конфликт между Ираном и Саудовской Аравией объективно выгоден Соединенным Штатам. Этот конфликт создаст проблемы для интересов Китая, который будет вынужден решать крайне нетривиальную для себя задачу – либо становиться гарантом безопасности региона, либо вмешиваться в конфликт на стороне одного из противников, либо вообще остаться в стороне от него, ограничивая свое присутствие в регионе до окончания конфликта. Китайская военно-политическая доктрина не рассматривает ситуацию своего доминирования в зонах потенциальных конфликтов, поэтому первый и второй вариант реакции Китая представляется крайне маловероятным, что вполне устраивает Обаму и делает ситуацию весьма предсказуемой.

Это же создает колоссальные проблемы для Саудовской Аравии, которая лишается "зонтика" Соединенных Штатов, и единственной надеждой на обеспечение своей безопасности остаётся активное финансирование отрядов и группировок радикально-суннитской направленности с продолжением войны в Сирии и Ираке.

Такая ситуация очень выгодна для США. Они могут позволить Королевству продолжать войну до возникновения кризиса в передаче власти в самой Саудовской Аравии. В случае необходимости эти проблемы могут быть инициированы в любой подходящий момент. Клановые противоречия и обострение социальных проблем в Королевстве позволят передать управление нефтеносной Восточной провинции подконтрольному США клану или блоку кланов. Их безопасность можно обеспечить минимальным усилением уже имеющихся баз в Бахрейне, Катаре, ОАЭ и Омане. Возможно, одним из условий невмешательства в конфликт Ирана и Саудовской Аравии станет неприкосновенность американских баз при любой смене режимов в Бахрейне и Саудовской Аравии. Тем самым США не дадут Китаю проникнуть в самые важные провинции нынешней Саудовской Аравии, а создание "шиитского коридора" позволит сориентировать Иран в европейском направлении – более безопасном по сравнению с пакистанским коридором в направлении Китая.

Саудовская Аравия в складывающейся ситуации становится для США инструментом переформатирования региона, при котором будет обеспечена его большая безопасность. В этом случае Китай не сможет укрепить в нем свое присутствие, что тоже является важным элементом развития обстановки.

Тем не менее, для США есть одна крайне сложная задача, от решения которой зависит участие в этой новой системе безопасности еще одного игрока в регионе – Израиля. Эта задача – ядерная программа Ирана.

Сегодня ее мирный характер не вызывает сомнений. Отсутствие целого ряда критически важных производств и урановая (а значит, в военном отношении тупиковая) направленность ядерной программы позволяют уверенно предполагать в ближайшей перспективе ее невоенное развитие. Но гарантировать резкое наращивание этой программы и выход ее на другой уровень в среднесрочной перспективе, естественно, не может никто. Даже сам Иран. На сегодня очень сложно представить ту конфигурацию, которая сложится в случае краха Саудовской Аравии. Поэтому вопрос о направленности ядерной программы Ирана, конечно же, нужно гарантировано решить сейчас. Кстати, это и в российских интересах.

Поэтому старт новой политики США в отношении Ирана обусловлен двумя принципиальными факторами – итогами мирной конференции в Женеве и итогом переговоров с Ираном в формате "6+1". Скорость, с которой США пытаются разрешить эти две непростые задачи, говорит о том, что они крайне заинтересованы в запуске новой политики. Собственно, от этого зависит и судьба Саудовской Аравии – и саудиты делают все возможное, чтобы сорвать мирную конференцию в Женеве, что оттянет неизбежное.