О благочестивом царе Иване Грозном

Чудеса случаются. Может ли чудо случиться “в рамках борьбы с фальсификацией истории”? Может. Уже случилось. В очень известной центральной газете появилась огромная статья (целая страница А2) про Ивана Грозного. Даже не статья, а ультиматум.

Грозный заголовок: “Кто говорит ложь — не спасется”.

Грозный подзаголовок: “Ложь, клевета и глумление над русским народом, над Православной верой, над тысячелетней российской государственностью, над Христовой Церковью, над Святым Митрополитом Филиппом и над Царем Иоанном Васильевичем Грозным в фильме “Царь”.

Грозный эпиграф: “Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, не спасется” (Книга Притчей Соломоновых, 19-5)”.

После таких угроз даже страшно читать дальше — вдруг узнаешь нечто сатанинское и погубишь душу. А с другой стороны, если не прочтешь про ложь, клевету и глумление, то по неведению как раз и попадешься. Ладно, Бог не выдаст — свинья не съест, рискнем. Начнем читать, а если возникнут сомнения, то будем задавать вежливые вопросы. Возражать и спорить нельзя, потому что ультиматум подписан двумя серьезными (и даже грозными): “Президент Русского Культурно-Просветительного Фонда им. Святителя Василия Великого В.В.Бойко-Великий; Генеральный директор Русского Культурно-Просветительного Фонда им. Святителя Василия Великого А.В.Бойко-Великая”.

Вежливый вопрос: почему слово “Фонд” авторы пишут с большой буквы? Названия фондов, бань, кладбищ пишутся с больших, потому что это имена собственные. Например, “Сандуновские”, “Ваганьковское”, а “фонд” пишется с маленькой, как “контора”, “банк”, “общак”, “касса”, “малина”, — ну мало ли.
Большие буквы двух Великих авторов не кончились на Фонде. Оказалось, что и слово “Царь” они всюду пишут с большой буквы, тем самым уравнивая с Богом (земного царя с небесным).

Статья содержит благочестивые рассуждения, исторические сведения, ругательства и проклятия.

Вот самое первое благочестивое рассуждение: “Не существует малой и большой лжи — любая ложь бесконечно далеко уводит от единственного пути Правды”. Это спорно. Положим, школьник скажет учителю, что забыл дневник. Уведет ли мальчика эта ложь бесконечно далеко, или его поставят в угол? А еще есть ложь во спасение… Но мы обещали не спорить.

Великие пишут: “В фильме “Царь” в Успенском Соборе опричники срывают митрополичьи облачения, бьют и топчут Митрополита, являющегося высшим иерархом Русской Православной Церкви. Это хула на Церковь нашу Русскую, хула на Царя, хула на Митрополита, хула на народ. Такого не было и быть не могло. Ни один исторический документ об этом не свидетельствует”.

Вежливый вопрос: в перечислении хул все объекты этих хул написаны с большой буквы, кроме народа, а почему? Неужели народ не достоин большой буквы? Уж не меньше, чем митрополит и царь, не так ли?

Даже в книгах, изданных до революции 1917 года, в энциклопедиях Российской империи, где православная вера была государственной религией, слово “митрополит” писали с маленькой буквы.

Это вопрос правописания. Содержания лучше вообще не касаться, иначе возникает слишком много вежливых вопросов. Само их количество становится невежливым.

Карамзин — хулитель?

У Карамзина читаем: “Когда же Филипп в полном облачении стоял пред алтарем в храме Успения, явился там боярин Алексей Басманов с толпою вооруженных опричников. Воины вступили в алтарь, сорвали с митрополита одежду святительскую, облекли его в бедную ризу, выгнали из церкви метлами”.

А вот что пишет сам Иван Грозный (в первом письме князю Курбскому): “…митрополита толкали и разорвали на нем мантию с украшениями, а бояр толкали в спину… Князя Юрия Васильевича Глинского втащили в соборную и великую церковь и бесчеловечно убили напротив митрополичьего места, залив церковь кровью, и, вытащив его тело через передние церковные двери, положили его на торжище, как осужденного преступника. И это убийство в святой церкви всем известно, а не то, о котором ты, собака, лжешь!”

Грозный, как видите, спорит с Курбским о том, кого именно убили в церкви. А что там убивали, он подтверждает.

Великие пишут: “Опричники не заливали страну кровью. Опричнина была направлена на искоренение боярской измены и ереси жидовствующих и коснулась лишь отдельных боярских родов, части впавшего в ересь духовенства и тех представителей столичной, тверской и новгородской “элиты”, готовых к сотрудничеству с католическим Римом”.


Коснулась “готовых к сотрудничеству”, это хорошо. Не станем задавать вежливого вопроса, как опричники узнавали, кто уже готов к сотрудничеству, и куда потом девалось имущество готовых. Вышеприведенная цитата, если в ней заменить “опричнину” на “ежовщину”, бояр на маршалов, а католический Рим на империалистические страны, — цитата эта станет стандартным оправданием Большого террора. И наоборот: возможно, Великие взяли оправдание Большого террора (1937) и переделали в оправдание опричнины.

Знаменитый историк Ключевский цитирует летопись: “Попущением Божиим за грехи наши возъярился царь Иван Васильевич на всё православие, по совету злых людей учинил опричнину, разделение земли и городов, и была туча и ненависть на царя в миру, и кровопролитие и казни многия учинились”.

Для особо нервных читателей поясним: “жидовствующие” — христианская секта, к иудеям отношения не имеют. Но без евреев не обошлось. Великие пишут:“Сам Царь стоит в Успенском Соборе в тафье (татарской шапочке), напоминающей иудейскую кипу, ту самую иудейскую кипу, которую надевают иудеи, заходя в синагогу. В этом есть особое глумление и над Царем Иоанном Васильевичем Грозным, и над Святителем Митрополитом Филиппом, над их светлой памятью, над Русской Православной Церковью, и над всеми нами — христианами”.

Если Иоанн Васильевич Грозный зашел в церковь в татарской шапочке (тафье), то дальше можно было бы написать “в той самой тафье, которую надевают татары, заходя в мечеть”, а не сворачивать в синагогу. А в следующем абзаце В.В.Бойко-Великий и А.В.Бойко-Великая пишут: “Мы ничего не имеем против, чтобы иудеи, входя в синагогу, надевали кипу (разрешают ли авторы чалму, остается неизвестным. — А.М.). Но изображать в фильме глубоко верующего благочестивейшего христианского Царя Иоанна Васильевича Грозного в кипе, подходящего за благословением в Святом Храме Господнем к Митрополиту Филиппу, — это издевательство высшей меры. Есть просто ложь, а есть ложь с особым глумлением”.

В комиссию по противодействию фальсификации

Защищая Грозного и вообще всех царей, Великие обращаются к президенту и его популярной комиссии: “Смотря фильм, можно подумать, что сам Государь — это не Государь, а шут гороховый. Никогда ни один Московский Государь не вел и не мог так себя вести. Это сознательная ложь, искажение и глумление над исторической правдой, над русским народом (Бойкие даже словосочетание “Царские слуги” пишут с большой, а “русский народ” с маленькой. — А.М.). Указом Президента России создана Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, которая должна защитить наш народ от подобных хулителей, которые пытаются внушить нам, что мы — дикие животные, а не потомки Святых…”

Из этих слов ясно, что не только Бойко-Великие, а весь народ — потомки Святых.

А раньше считалось, что грешные плодятся гораздо чаще, чем Святые, а Святых вообще очень мало, и значит, большая часть населения — потомки грешных. А теперь оказывается, что весь народ — потомки Святых. А откуда тогда берутся чертовы хулители?

Бойкие пишут: “Павел Лунгин (режиссер), Алексей Иванов (сценарист), Петр Мамонов (играет Грозного) глумятся над великими Святыми нашей Церкви Святителем Филиппом, Святым Благоверным Царем Федором Иоанновичем, глумятся над всем русским народом, над Русской Православной Церковью, тысячелетней Российской государственностью, Царем Иоанном IV Васильевичем”.


Я видел пару раз Лунгина, физиономию видел — пусть его какие-нибудь сектанты защищают. Но Мамонов… За роль монаха в фильме “Остров” он удостоился не только восторженной благодарности миллионов простодушных зрителей. Мамонова за “Остров” благодарил и наградил патриарх Алексий II. А теперь, конечно, награду следует отнять.

Фильма “Царь” я не видел, а теперь, конечно, смотреть не пойду, раз там такое глумление. Но ультиматум Бойко-Великих требует, чтобы и к другим, кто описывал жуткие деяния Ивана Грозного (а значит — глумился и клеветал), были применены меры воздействия с привлечением Комиссии по противодействию…

Следует запретить книги историка Ключевского, Историю Карамзина, фильм “Иван Грозный”, школьные учебники и картину Репина “Иван Грозный и сын его Иван”, которая в народе называется “Иван Грозный убивает своего сына”.

Бойкие: “Ни один из отечественных письменных источников ХVI века не указывает на Царя Иоанна Васильевича как на виновника смерти его собственного сына Ивана”.

Может, Бойкие действительно изучили все отечественные письменные источники ХVI века. Ну и что? Ни один отечественный письменный источник 1930—1940 годов не указывает на Сталина как на виновника смерти миллионов невинных.

У Карамзина читаем: “Иоанн в волнении гнева закричал: “Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!” Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, он воскликнул: “Я убил сына!” — и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении”.

Бойкие называют Грозного святым и пишут: “Кознями врагов были отравлены три его жены, он трижды стал вдовцом”.

Вежливый вопрос: как благочестивейший православный царь, который трижды стал вдовцом, женился на седьмой жене? (Четвертую, пятую и шестую можно даже не считать. Если бы не опасение, что запишут в хулители, я бы позволил себе маленькую хулишку: “Почки один раз царице!” Но это цитата из фильма “Иван Васильевич меняет профессию”, который сплошная ужасная хулища и, конечно, должен быть запрещен за глумление и искажение в ущерб.)

“Да, не все в нашей Церкви считают Царя Иоанна Грозного Святым”, — пишут Великие. Это правда. Патриарх всея Руси объяснял по этому поводу: чтя святого митрополита Филиппа, невозможно причислить к лику святых того, по чьему приказу он был убит.

Ультиматум руководителей Фонда предрекает: “Если эти авторы (Лунгин, Иванов и Мамонов. — А.М.) не покаются и не потребуют запрета показа этого фильма, то за подобные деяния, наверное, они рано или поздно будут преданы анафеме Русской Православной Церковью”.

* * *

Читатели статьи Бойко-Великих с удивлением узнали о благочестивой жизни Ивана Грозного. Но вряд ли многие обратили внимание, что грозная статья опубликована под рубрикой “Факт”. Рубрика эта вовсе не означает, что под ней опубликованы факты. Она означает нечто совсем-совсем другое. На последней странице газеты напечатано:

“Публикации, обозначенные рубриками “Ежедневник”, “Надежность”, “Пресс-релиз”, “Мнение руководителя”, “Факт”, печатаются на правах рекламы”.
Стоит удовольствие такого размера, какой заняло прославление “святого” Ивана Грозного, 37 тысяч долларов. После этого уже нельзя сомневаться: по глупости или по уму оно написано. Конечно, по уму. Откуда глупые возьмут столько денег? Если они такие богатые, значит, они очень умные.

...А может, это никакие не Великие? Может, это коварный Лунгин придумал себе такую рекламу?

Все знакомые, кто видел кино, говорят, что Мамонов играет здорово, а в целом фильм художественно слабый. Но в газете-то не искусство защищают, а историю зачищают.

Любителям истории

Великие пишут: “За полвека царствования Государя Иоанна Васильевича были казнены примерно 4 тысячи человек из более чем полуторамиллионного населения Руси, чем удалось избежать колоссальных внутренних смут и потрясений…”

Вот еще несколько цитат из “Истории государства Российского” Н. М. Карамзина.

“Опричники, вооруженные длинными ножами, секирами, бегали по городу, искали жертв, убивали всенародно человек десять или двадцать в день; трупы лежали на улицах, на площадях; никто не смел погребать их. Граждане боялись выходить из домов. В безмолвии Москвы тем страшнее раздавался свирепый вопль палачей царских”.

“Судили Иоанн и сын его таким образом: ежедневно представляли им от пятисот до тысячи и более новгородцев; били их, мучили, жгли каким-то составом огненным, привязывали головою или ногами к саням, влекли на берег Волхова, где сия река не мерзнет зимою, и бросали с моста в воду, целыми семействами, жен с мужьями, матерей с грудными младенцами. Ратники московские ездили на лодках по Волхову с кольями, баграми и секирами: кто из вверженных в реку всплывал, того кололи, рассекали на части. Сии убийства продолжались пять недель и заключились грабежом общим”.

“Иоанн немедленно удалился от Новгорода дорогою псковскою, отправив несметную добычу святотатства и грабежа в столицу. Некому было жалеть о богатстве похищенном: кто остался жив, благодарил Бога или не помнил себя в исступлении! Уверяют, что граждан и сельских жителей изгибло тогда не менее шестидесяти тысяч. Кровавый Волхов, запруженный телами и членами истерзанных людей, долго не мог пронести их в Ладожское озеро. Голод и болезни довершили казнь Иоаннову, так что иереи в течение шести или семи месяцев не успевали погребать мертвых: бросали их в яму без всяких обрядов. Наконец Новгород как бы пробудился от мертвого оцепенения: 8 сентября все, еще живые, духовенство, миряне, собралися в поле у церкви Рождества Христова служить общую панихиду за усопших над тамошнею скудельницею, где лежало 10 000 неотпетых тел христианских!”

“Боярин, князь Репнин также был жертвою великодушной смелости. Видя во дворце непристойное игрище, где царь, упоенный крепким медом, плясал с своими любимцами в масках, сей вельможа заплакал от горести. Иоанн хотел надеть на него маску, Репнин вырвал ее, растоптал ногами и сказал: “Государю ли быть скоморохом? По крайней мере я, боярин и советник Думы, не могу безумствовать”. Царь выгнал его и через несколько дней велел умертвить, стоящего в святом храме, на молитве; кровь сего добродетельного мужа обагрила помост церковный”.