Илью Горячева могут освободить из-под ареста

Апелляционный суд Белграда удовлетворил жалобу защиты Ильи Горячева и отменил решение Высшего суда о продлении содержания под стражей россиянина, вернув дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

4 октября 2013 года судебная коллегия Апелляционного суда города Белграда (Сербия), в составе председательствующего Сретка Йанковича и членов коллегии Бранки Пейович и Миодрага Майича, рассмотрела жалобы адвокатов Ильи Горячева — Горана Петрониевича и Феджи Димовича — на решение Высшего суда от 12.09.2013 года о продлении содержания под стражей Ильи Горячева на два месяца. Апелляционный суд удовлетворил жалобы, отменил решение Высшего суда и вернул дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение, указав на серьезное повреждение положений уголовно-процессуального кодекса.

В частности, в тексте решения Апелляционного суда говорится:

«Учитывая вышеуказанное, следует, что суд первой инстанции, несмотря на предыдущие инструкции Апелляционного суда г. Белграда, указанные в решении № Кж2 3142/13 от 11.07.2013 г., повторяет идентичные основания для продления срока содержания под стражей в отношении обвиняемого, что, по оценке данного суда, является неприемлемым. Принимая новое решение, суд первой инстанции учтет замечания, указанные в данном решении. При отклонении существенных нарушений положений уголовного процесса, у суда первой инстанции будет возможность для вынесения законного и обоснованного решения, с указанием понятных и непротиворечивых оснований, приемлемых и для данного суда» (полный текст постановления суда см. ниже).

Заключение Горячева под стражу абсолютно противоречило закону, поскольку это решение было основано на том, что якобы Илья нарушил условия режима пребывания в Сербии. Однако все документы на проживание в стране у Горячева были в порядке и находятся в распоряжении его сербских адвокатов, которые и представили их суду.

Напомним, ранее данная коллегия Апелляционного суда признала незаконным решение Высшего суда об экстрадиции Ильи Горячева. Тем не менее, Высший суд тогда проигнорировал указания Апелляционного суда, а повторное заседание Апелляционного суда в составе уже иной коллегии, под давлением российской стороны (о том, что «судебных препон для возвращения Горячева на родину уже нет» писала «Новая Газета» еще за 8 дней до второго заседания Апелляционного суда) приняла антиконституционное решение, полностью противоречащее первому решению Апелляционного суда, при том что обстоятельства нисколько не изменились, и подтвердила экстрадицию Ильи Горячева.

Адвокат Ильи Горячева Марк Фейгин пояснил в интервью корреспонденту Модус Агенди всю абсурдность сложившейся ситуации:

— Это вызвало очень много вопросов: откуда такая перемена в составе коллегии, изменение решения и игнорирование тех доводов, которые первый Апелляционный суд в качестве мотивировочной части положил в основании своего постановления об отмене решения суда первой инстанции.

К чему, в основном, сводятся эти доводы. Во-первых, не учтен политический мотив этого запроса, на мой взгляд, совершенно очевидный, потому что мы имеем дело с политиком и общественным деятелем Ильей Горячевым, который покинул страну, опять же, по политическим мотивам из-за политического преследования, что, по-моему, было очевидно и подтверждалось массой документов и доказательств. А это противоречит Конвенции об экстрадиции, которая запрещает выдачу при наличии политической мотивированности запроса. Суд некритично воспринял доводы российского запроса о том, что здесь нет никаких политических оснований, при том что эти заявления ничем не подтверждены с точки зрения защиты.

Второе. Суд проигнорировал и иезуитски обошел очевидный аргумент в пользу того, что в запросе содержатся требования к выдаче по составам преступления, которые отсутствуют не только в сербском, но и в европейском законодательстве. Это, прежде всего, статья 282 УК РФ, которую еще называют «русской статьей», что, на мой взгляд, не совсем обоснованно, потому что ее применяют не только к русским националистам, но и к очень многим инакомыслящим, многим несогласным. То есть туда попадают и левые, и правые, и блоггеры — кого вы только не найдете среди осужденных по 282 статье. А конструкция обвинения российской стороны строится как раз на основе этой статьи, потому что из нее выводится существование организации БОРН, идеологом которой следствие хочет сделать Илью Горячева. И без этого существенного элемента конструкции обвинения возникает непонятная мотивация.

Таким образом, запрос по статье экстремизм не мог быть удовлетворен по той простой причине, что сербская юстиция не понимает и не должна разбираться в том, что означает экстремизм с юридической точки зрения. Потому что отсутствие подобного состава не позволяет выдавать по этой статье лицо на родину, где к нему может быть применена уголовная санкция по непонятному составу. Равно с таким же успехом его могла бы требовать какая-нибудь архаичная страна за колдовство. Или, если каких-нибудь экологов просили бы выдать по статье за пиратство. Представьте, какой бы была реакция цивилизованной и правовой страны на такого рода запрос?

Здесь почему-то это было проигнорировано во второй апелляционной жалобе и почему-то Апелляционный суд попытался найти нечто общее между статьей 282 и статьями собственного сербского законодательства, которые являются общекриминальными по характеру. Это совершенно натянутая и надуманная мотивировка, которая полностью не соответствует ни пониманию состава преступления, ни правоприменению, и не имеет, конечно, аналогов в Европе и в самой Сербии, которая стремится к европейской правовой универсализации.

На эти вопросы никакого удовлетворительного ответа в мотивировочной части сторона защиты не получила. Помимо всех прочих, были и другие основания, почему это решение необходимо подвергать критике. Но в самом общем виде был проигнорирован тот факт, что в России в нынешнем её виде не обеспечены ни коем образом права обвиняемых на правосудие, особенно по делам политического характера или делам, которые имеют масштабный резонанс. Ну, например, сегодня мы видим, что в отношении некоторых обвиняемых выбираются составы, которые своей дикостью могут переплюнуть всякую логику человека, привыкшего жить в цивилизованном европейском обществе, где суд действительно отправляет правосудие, где гарантированы права всем лицам, которые привлекаются к уголовной ответственности.

В России это априори невозможно. Например, суды по аресту и предварительному следствию по делу Greenpeace выбирают состав пиратства по отношению к гражданским активистам, экологам, которые пытались залезть на платформу. Это говорит о том, что сегодня все эти составы надуманные. И почему, если в ситуацией с Greenpeace абсурдность очевидна, в случае с Горячевым не виден абсурд предъявляемых ему обвинений? Это тоже нас настораживает. Почему никому даже в голову не приходит критично отнестись к тому набору обвинений, которые содержатся в запросе на экстрадицию Генеральной прокуратуры РФ? Почему здесь не было предпринято попытки хотя бы минимально разобраться с тем, что инкриминируется Илье Горячеву? Даже по версии следствия, ни в одном из инкриминируемых преступлений он не принимал участие как исполнитель. Вся аргументация строится на показаниях всего двух лиц — Никиты Тихонова и Евгении Хасис. Один осужден к пожизненному заключению, а другая — на очень длительный срок. И почему-то некритичное отношение к доказательствам, которые представила российская сторона в виде показаний двух участников этого дела, не дали основания сербскому суду продолжить разбирательство этого дела, а то и вовсе отказать в экстрадиции.

Тем более что многие обвиняют сейчас Хасис в сотрудничестве с органами предварительного следствия или тюремной администрацией мордовской колонии ИК-14 в связи с делом Толоконниковой. Я не берусь судить об этом, но я понимаю логику, что люди, которые отбывают пожизненное заключение или двадцатилетний срок, конечно, легче поддаются давлению. А никакого серьезного мониторинга ни по отношению к Хасис, ни по отношению к Тихонову не проводилось. Я думаю, что их должны были посетить какие-нибудь представители международных организаций, чтобы окончательно установить, а оказывается ли на них давление в части отбывания ими наказания, в части того, что из них получают каким-то путем показания. И если давление присутствует, то показания эти абсолютно ничтожны и не имеют никакого процессуального значения. Но как можем мы, в условиях отсутствия правосудия, доказать эту важную сторону процесса, необходимую российскому суду, который находится на стороне обвинения и независимой судебной инстанции определенно не является. А является всего лишь инструментом в руках государства для расправы с неугодными. Тем не менее, закон именно так сейчас действует, что он в одностороннем порядке осуждает и обвиняет людей, причастных к тем или иным выступлениям против государства, к политически неконвенциональному поведению. А Горячев досконально точно относится к такого рода людям.

Я делаю вывод, что сербский суд, скорее всего, в данном случае руководствовался политическими соображениями. Для Сербии, которая уже имеет опыт подобных экстрадиций даже собственных граждан — вспомните Милошевича, Караджича, Младича — по запросам Гаагского трибунала, мы видим, как быстро, без должного разбирательства, удовлетворялись эти запросы. И Сербия шла, будучи готовой на определенные моральные компромиссы, к тому, чтобы выдавать этих лиц международным инстанциям. Вот и в другую сторону точно так же. Россия, будучи главным, после Евросоюза и Америки, партнером Сербии, может решать свои вопросы во внесудебном порядке. Слишком тесно связаны элиты Сербии с элитами России, с властью в России. И для них эти отношения являются самым существенным, а не судьба отдельно взятого гражданина Российской Федерации Ильи Горячева. И поэтому здесь перевешивает не правосудие, а политический интерес, который простирается куда дальше — вплоть до газа, экономики и союзнических отношений в отдельных вопросах, связанных с геополитикой. Думаю, сербская сторона не решилась разменивать принципиальность в вопросе его экстрадиции на свои политические интересы.