Тина Канделаки про русских

Обычно я не обращаю внимания на критику со стороны людей с ограниченными интеллектуальными способностями. Жизнь одна, и хочется провести ее в общении с достойными людьми, с теми, с кем поспорить всегда интересно.

Но сегодня я сделаю небольшое исключение. Возможно, вы слышали об авторе «Комсомольской правды» Ульяне Скойбеде, той самой, что предлагала «пустить либералов на абажуры». В ее очередном истеричном опусе она поименно перечисляет этих либералов. Право, было очень приятно оказаться в одном расстрельном списке с Познером, Жванецким, Панюшкиным – это для меня настоящий комплимент. Но дело не в этом, а в той моей цитате, которую постоянно извращают на разный лад, цитате о русских людях. Я понимаю, что таким, как Скойбеда, никакие мои объяснения не помогут, им помочь уже может только опытный доктор, но, чтобы раз и навсегда оставить вопрос со смыслом моего высказывания, я еще раз объясню, что же такое «русский» в моем понимании.  

Как известно, исторически есть два представления о нации: французское (нация как гражданство) и немецкое (нация по крови). Мне куда больше нравится первое определение, и не только потому, что определение нации по крови дискредитировало себя нацизмом, но и потому что в современном глобальном мире оно просто устарело, кровь давно перемешалась. И уж тем более глупо определять по крови русских, ведь в том и есть величие русской культуры, что она вобрала в себя десятки и сотни разных этносов, это ее богатство, а вовсе не недостаток. И это не в СССР придумали «дружбу народов», эта полиэтничность свойственна России с самого ее зарождения. Что там говорить, если одним из изобретателей современного русского языка является потомок «арапа Петра Великого» Александр Пушкин. Русским Пушкина делают не гены, а его мышление, язык, характер. 

Иностранцы не различают русского и россиянина: и то, и другое – russian. А вот в русском языке – два слова, и потому иногда возникает путаница. «Россиянин» вроде бы как относится к гражданству, а «русский» – к этносу.

Но это обманчивое различие, потому что русская культура создавалась не только русскими по крови, но и сотнями разных этносов. Отец Владимира Высоцкого – еврей, отец Владимира Даля – датчанин, отец Евгения Евтушенко – немец, мать Василия Жуковского – турчанка, бабушка Александра Невского – осетинка, отец Александра Суворова – швед, мать Юрия Шевчука – татарка, императрица Екатерина Великая – немка, отец Виктора Цоя – кореец, Николай Гоголь – украинец и внук поляка, танцор Марис Лиепа – латыш, композитор Булат Окуджава – грузин, писатель Фазиль Искандер – сын иранца и абхазки, Казимир Малевич – поляк, Махмуд Эсамбаев – чеченец.

И поэтому от того, что чисто русских по крови становится найти все сложнее, русская культура ничего не проигрывает, а может и наоборот. «Русскость» – не в молекулах ДНК, не в паспорте и не в березках, она внутри человека. Наверное, самый русский композитор – Чайковский – написал музыку к самой русской поэме – «Евгений Онегин» – в Италии. Другой символ русской музыки – Рахманинов – 26 лет прожил в США и похоронен недалеко от Нью-Йорка. «Патриотическая песня» Глинки, которая недавно еще была гимном России, была написана автором в год, когда он переехал из Италии в Германию. То же можно и сказать о наших классиках литературы. Гоголь писал «Мертвые души» в Италии, Тургенев писал «Отцы и дети» в Париже, Достоевский придумал идею «Преступления и наказания», проигрывая последние деньги в рулетку в Висбадене. 

Одним словом, русским человека делает не кровь и не близость к «березкам», а его внутренняя культура. И эта русская культура будет жить и тогда, когда в России не останется ни одного человека с одной лишь славянской кровью в его биографии (если такие еще вообще остались). А вот те оголтелые сумасшедшие, которые записывают меня в русофобы, могут ли они сами-то называть себя русскими, если так неумело и неуклюже пользуются родным языком?