Как Сальвадор Альенде Пиночету подыгрывал

Дню 11 сентября повезло в истории – тут и «день арабской авиации» 2011 года, и годовщина военного переворота в Чили в 1973 году. И еще 11 сентября «день гранёного стакана», того самого, с ободком, работы Веры Мухиной. И никаких шуток: 11 сентября 1943 года началось производство этих замечательных изделий в Гусь-Хрустальном.

Но вовсех знаковых событиях без пол-литры не разбераться. Если о «загадках 11 сентября 2001 года» уже горы книг написаны, то о странностях, связанных с 11 сентября 1973 года не говорит вообще никто, - несмотря на сорокалетний юбилей того события…

Итак, в 1970 году в Чили на выборах победил левый социалист Сальвадор Альенде. Социалистом он был без кавычек, и действительно начал проводить в стране крутые реформы – от аграрной (в ходе которой мелким землевладельцам было передано 4,5 миллиона гектаров земли, конфискованной у латифундистов) до медицинской (обеспечившей все население бесплатным доступом к врачебной помощи).

По первости эти меры имели успех. В 1971 году ВВП Чили вырос на 8,5% процента, а безработица сократилась с 8% до 3,3% В 1972 году экономический рост составил еще 5%.

Но дальше было известно что: США искусственно сбили цены на медь (основная статья чилийского экспорта), правительству из-за падения доходов в казну пришлось печатать «пустые» деньги, стала расти инфляция, появился дефицит товаров. Началось активное финансирование из-за рубежа крайне правых группировок, с ними начали драться на улицах группировки крайне левые – и всё это под аккомпанимент «маршей пустых кастрюль», организуемых местными либералами…
Дело шло к гражданской войне. Это стало ясно стало во время первой попытки переворота 29 июня 1973 года. После этих событий несколько десятков предприятий были явочным порядком заняты рабочими, а на окраинах Сантьяго возникли «народные комитеты», бравшие на себя контроль за общественным порядком.

Естественно было бы ожидать, что после первой «пробы сил» социалисты и коммунисты тоже начнут готовиться к вооруженной борьбе и формировать при «народных комитетах» собственные боевые отряды. Благо, что законодательство об оружии было в Чили очень либеральным, и стволов на душу населения у чилийцев на руках было не меньше, чему у граждан США.

Но произошло обратное: уже в июле-августе 1973 армия и карабинеры начали проводить повальные обыски в рабочих кварталах Сантьяго и Вальпараисо в поисках «складов экстремистов».

Армию буквально «натаскивали» на рабочих, причём делалось это предельно жёстко. «Экстремистов» укладывали лицом в грязь, мебель в помещениях «народных комитетов» крушили прикладами… но ничего не находили. Это было естественно: кто же станет хранить оружие в офисах.

С 7 августа 1973 года начались аресты «экстремистов» на кораблях чилийского флота. Задержанных подвергали пыткам. Дело получило огласку. Альенде вынужден был лично вмешаться. Но военная контрразведка на президента наплевала, арестованных так и не выпустили. А 22 августа главком Карлос Пратс ушел в отставку, освободив место Аугусто Пиночету, который, кстати, примкнул к заговору лишь в начале сентября, за несколько дней до переворота.

Чилийская армия явно выходила из-под контроля, и сторонникам президента срочно требовалось составлять план мероприятий на случай переворота. Например, создавать запасной центр управления страной вне президентского дворца, разворачивать запасные радиостанции, разрабатывать план мобилизации сторонников «народного единства», составлять перечень объектов, которые необходимо будет занять в «час икс». Разыскивать, наконец, тех немногих офицеров, которые, если что, откажутся выполнять приказы непосредственных начальников.
Но ничего подобного сделано не было. Историки до сих пор ломают голову над тем, зачем Альенде вообще поехал в президентский дворец Ла-Монеда утром 11 сентября. Ведь отдельно стоящее посреди богатых кварталов здание должно было стать настоящей мышеловкой для «товарища президента». О таком подарке организаторы переворота могли только мечтать, тем более, что, как сейчас выяснилось, в самом Сантьяго в их распоряжении было лишь около трёх тысяч «вполне надежных» солдат. Их явно не хватило бы для «наведения порядка» в семисоттысячном городе, если бы только отпор мятежу был бы хоть как-то организован.

Отдельные очаги сопротивления армия подавила уже к полуночи…

Сейчас можно сколько угодно иронизировать над «социалистическими экспериментами» Альенде, но факт остается фактом: погиб он не из-за того, что был «слишком социалист», а потому, что до конца самого конца карьеры оставался демократом. Слишком демократом…