Интервенция без стратегии
Ситуация в Сирии подошла к крайней точке. С самого начала гражданского противостояния в этой ближневосточной стране (если вести отсчет с момента массовых антиправительственных выступлений, то это будет конец января 2011 года) вероятность полномасштабной иностранной военной интервенции еще никогда не была столь высокой.
При этом говорить о каком-то консолидированном мнении международного сообщества не приходится. Против интервенции последовательно выступают Россия, Китай, Иран. И даже коалиция сил, готовая вмешаться в "сирийский вопрос", выглядит, скорее, как ситуативное объединение для решения тактической, а не стратегической задачи. Сегодня против режима Башара Асада объединились США, Франция, Саудовская Аравия, Катар, Турция, Израиль. Не говоря уже об исламистских группах, борющихся против сирийского правительства, но не являющихся от этого поклонниками стран западного мира. Свою враждебность к США и европейским странам радикальные исламисты уже не раз доказывали на практике.
В любом другом случае такой состав коалиции трудно было бы себе представить. И ее долговременная устойчивость также вызывает сомнения. Голосование в британском парламенте против военного вторжения в Сирию прекрасно свидетельствует об этом. Ведь Лондон до последнего времени был самым верным и последовательным союзником Вашингтона, а премьер-министр этой страны Дэвид Кэмерон публично метал громы и молнии в адрес президента Сирии.
Как только перспектива интервенции стала вполне реальной, представители России заговорили о том, что последствия такого шага будут иметь катастрофический характер для тех, кто решится использовать "последний довод королей". У Москвы на Ближнем Востоке в целом, и в Сирии, в частности, есть свои интересы, не совпадающие с подходами США и их союзников.
Но означает ли это, что Россия намеренно сгущает краски? Легче всего упрекать Кремль в том, что его позиция мотивирована симпатиями к "братскому диктаторскому режиму". В действительности же, данный тезис не выдерживает никакой критики. Главными спонсорами сирийской оппозиции (не только материальными, но и духовными) выступают такие страны, как Саудовская Аравия и Катар. Они являются стратегическими партнерами США, однако, их при всем желании невозможно рассматривать, как демократические государства. Более того, у Саудовской Аравии есть совсем недавний опыт интервенции в Бахрейн (март 2011 года) с целью подавления там оппозиционных выступлений. Как раз за это сирийские власти сегодня жестко критикуются представителями "прогрессивной общественности".
В сирийской истории есть много фактов и факторов, которые могут вызывать опасения (кстати, не только у Москвы) в силу намного более прагматических резонов. Во-первых, бросается в глаза стратегическая беспомощность тех, кто стремится одним махом разрубить сложнейший узел этнополитических, геополитических и межконфессиональных проблем. Напомню, что в 2001 году США и НАТО начали операцию в Афганистане (фактически поддержанную Россией) для нейтрализации движения "Талибан" и "Аль-Каиды". Сотрудничество иракского лидера Саддама Хусейна с той же "Аль-Каидой" было одним из основных мотивов подготовки к операции в Ираке в 2003 году. Из относительно недавних примеров можно вспомнить французскую интервенцию в Мали, обоснованную необходимостью сдерживания радикальных исламистов.
Сегодня вторжение в Сирию, если отбросить дипломатическую политкорректность, среди прочего способствует тому, чтобы радикальные исламисты смогли добиться своей цели – победы над светским режимом Асада. Понимают ли это до конца в Вашингтоне, Париже или Лондоне? Риторический вопрос. Есть немало свидетельств как понимания этой проблемы, так и ее легкомысленного игнорирования, замешанного на чрезвычайной переоценке личности Асада. Но поражение последнего объективно играет на руку сторонникам "чистого ислама". Конечно, антиасадовская оппозиция сегодня разнородна. Но в гражданских конфликтах и революционных потрясениях зачастую побеждает не умеренная и склонная к компромиссам сила, а те, кто более всего мобилизован и готов переступать "красные линии".
Можно сколько угодно теоретизировать по поводу авторитарной сирийской модели. Но эта модель подобно крышке долгие годы удерживала под собой кипящее варево проблем. И хотя 90% населения Сирии составляют арабы, наличие 9% курдов – этнополитический сюжет, от которого невозможно отмахнуться, учитывая хотя бы географическое положение страны (границы с Турцией, Ираком). То же касается и религиозного состава. Несмотря на подавляющее численное превосходство мусульман-суннитов, в стране, по разным оценкам, живет от 10% до 15% алавитов, к которым принадлежит и президент Асад.
Добавим к этому исторический опыт – попытки создания самостоятельного алавитского государства в Латакии в 1920-1930-х гг. Начиная с 2003 года, в стране увеличилось количество шиитов, а стратегическая кооперация Дамаска и Тегерана также повышает значение "шиитского фактора". Не стоит сбрасывать со счетов также христиан (они составляют порядка 10% населения) и друзов (около 3%), по поводу идентичности которых ведутся споры и нет единого мнения.
Как бы то ни было, а окончательный срыв "крышки" кипящего котла лишь повышает вероятность тяжелых последствий. Есть ли у сегодняшнего ситуативного синдиката противников президента Асада стратегический план по выходу Сирии из тупика гражданской войны? Как будет функционировать новое правительство страны? Будет ли оно базироваться на принципах консоциальной демократии (кстати, далеко не всегда эта модель приводила к долгосрочному миру, достаточно посмотреть на пример соседнего Ливана)? Можно ли строить будущее Сирии на федералистских основах? И если да, то какие земли или регионы станут субъектами такой федерации? Или выход кроется в разделении страны? Но как в таком случае обеспечить единство новых образований и не будет ли дробление мультиплицироваться на каждом новом этапе?
На эти вопросы сегодня нет внятных ответов. В своей статье "Реальная проблема Сирии" известный американский политик, член сенатского комитета по вооруженным силам в 1975-1987 гг. Гэри Харт справедливо заметил: "Использование силы не является политикой, оно подменяет собой политику". Просто потому, что вслед за интервенцией встает вопрос об устройстве того политического пространства, в которое ты вторгся.
Можно сколько угодно критиковать Штаты и их союзников за вмешательство в югославский кризис, но там хотя бы имелся некий план (достижение независимости Косова, интеграция бывшего сербского края и самой Сербии в ЕС и НАТО, всесторонняя поддержка горизонтального диалога Белграда и Приштины). Этот план можно критиковать, а саму операцию в бывшей Югославии считать нарушением международного права. Но, как минимум, в ней присутствовало нечто большее, чем лозунг "Милошевич должен уйти".
Видим ли мы то же самое в Сирии? Ответ будет, к сожалению, отрицательным. Подготовка к интервенции видится самоцелью, по принципу "главное ввязаться в бой, а там видно будет". Но разрушение государства в этой ближневосточной стране может лишь мультиплицировать хаос и создать у радикальных экстремистских групп иллюзию того, что ничто кроме силы не является демиургом действительности.
Принцип "победитель получает все" и "горе побежденному" в политике еще никто не отменял. Вопрос лишь в цене главного приза. И в случае с Сирией это оружие обоюдоострое. И применимо оно не только к падающему Асаду или к Москве, но и к странам Запада. Для противников западных ценностей, как таковых, не существует понятия "благодарности". Достаточно посмотреть на всю историю Афганистана после 1989 года, включая и трагический для Америки день 11 сентября 2001 года.
Сомнительно, чтобы это было стратегической сверхзадачей для Вашингтона. Но, если это так, то почему же Россия не должна проявлять скепсиса, если даже для США и их союзников выгода от свержения Асада сомнительна?
Сегодня нет недостатка в оценках, которые ставили бы под вопрос эффективность международного права и всей системы международных отношений. Односторонние действия и отсутствие согласования базовых интересов стали уже слишком привычными. Однако в этих условиях Москва и Пекин хватаются за обломки ялтинско-потсдамского мира и стремятся к минимизации интервенций. И хотя Россия делает это не всегда последовательно (можно вспомнить пример августа 2008 года), в целом линия поддержки национального суверенитета от внешних посягательств выдерживается.
У Москвы есть понимание того, что любое государственное образование намного лучше разрозненных квази-государств и террористических сетей. Тем более, что светская Сирия при Асаде не создавала проблем РФ на Северном Кавказе или в Поволжье. Сегодня никто не даст гарантии того, что на смену диктатуре алавитского меньшинства придут демократы, а не радикальные исламисты, которые могут воспользоваться создавшимся вакуумом власти. Не только для мести России за ее проасадовские симпатии, но и для продолжения борьбы с ненавистным Западом иными средствами и в иных формах. Вряд ли имеет смысл отмахиваться от данного тезиса только из-за того, что он часто повторяется Москвой.
Комментарии
О том, что назревает мировая война, я писал два года назад.
О том, что Сирия, как и Иран, Северная Корея, Китай, радикальный ислам — это реальная угроза уничтожения человечества, только сегодня начинают догадываться многие.
Но по-прежнему говоря о России многие из тех, кто правильно ощущает угрозу, вдруг по какой-то необъяснимой причине начинают строить иллюзии, стыдливо закрывать глаза и невнятно бормотать о том, что с Россией можно договориться, ей можно все объяснить, она все поймет и обязательно станет на путь мира, демократии, прогресса и процветания. Эти заблуждения в отношении России чрезвычайно опасны и их носители вольно или невольно приближают библейский конец мира.
Что же такое современная Россия и почему именно от нее исходит главная угроза миру?
Современная Россия — это реликт, вобравший в себя наихудшие черты всех своих исторических воплощений, начиная со времен монголо-татарского ига.
Говоря о русском народе я тоже говорю о мифе. Русского народа как такого не существует, вернее, он есть, но само понятие «русский» отнюдь не предполагает наличие в своем носителе мифической русской крови. Русских как таковых никогда в мировой истории не было, и само их появление в Киевской Руси означало всего лишь появление на территории современной Украины древних варягов.
Вся история России — это история непрерывных захватнических войн, это история непрерывной нацеленности на постоянную внешнюю агрессию с целью завоевания и порабощения всех своих соседей, это бесконечная война против собственных и завоеванных народов.
Россия — это варварская страна и обладание ядерным оружием, космическими технологиями, относительно развитой промышленностью и относительно передовой наукой не меняет суть этого определения.
Варварство генетически выведено в русском народе как генетически человеком была выведена собака путем селекции одомашненного волка.
Как вода хранит информацию, так человеческая кровь, гены и душа русского и советского человека на генном и подсознательном уровне неизбывно хранят рабский страх быть замученным и убитым и желание иметь над собой деспотическую власть, потому что в понятии русского только такая власть от бога. Если же властитель не деспот, то значит он от лукавого.
Потому-то и не приживаются на Руси демократические ценности. Их случайные носители деспотической властью рассматриваются как отклонение от нормы, как сбой правительственной программы плановой селекции по выведению варвара и раба и подлежат уничтожению, чтобы эти отклонения не приобрели массовость и не нарушили чистоту нужного генофонда.
Россия не захотела провести свой собственный Нюрнбергский процесс. РСДРП(б), КПСС и ее карательные органы, как ЧК, НКВД, МГБ, КГБ, СМЕРШ, прокуратура, суд не были признаны преступными организациями. Миллионы руководящих и рядовых членов этих организаций, замешанные в убийствах, пытках и доносах не понесли никакого наказания и мирно почили в своих постелях в окружении любящих чад и идеологических наследников. Иные из них с почестями доживают свой век, пишут мемуары и объясняют новым поколениям, какое было трудное и славное время и как плохо, что развалился Советский Союз и преданы были отступниками идеи Ленина-Стали...
Разорвать эту единую цепь единомышленников, спаянную ко всему прочему уже новыми, общими и едиными для них преступлениями, основанную на неограниченной власти, неисчислимых ресурсах, бездонных богатствах, огромных деньгах, всепроникающей коррупции практически невозможно. Россия не в состоянии совершить новую Февральскую революцию. Власть КГБ в России безгранична и незыблема. Поменять власть был шанс, когда проходили последние президентские выборы, но оппозиция не осмелилась пролить кровь, а Путин пролить кровь оппозиции не побоялся и потому последний шанс что-то изменить к лучшему был упущен.
Россия органически не способна воспринять западную систему ценностей и ее сближение с Китаем, Ираном, Сирией отражает саму ее суть.
Все ее заигрывания с западными демократиями в ельцинскую эпоху не более, чем неудачная попытка реформаторского крыла развалившейся КПСС и демократов из идеалистов, коррупционеров и новых олигархов хоть немного приблизить Россию к Европе и отдалить от деспотичной Азии.
Переходя к Сирии и оставляя за скобками отношения России с Европой, США, Ираном, Китаем, Северной Кореей, отношения России к ее собственному народу (все это очень глобальные темы и сказать можно очень много), необходимо подчеркнуть главное обстоятельство.
Россия никогда не признает режим Башара Асада ответственым за применение химического оружия, какие бы достоверные доказательства ни приводили бы западные страны.
Сирия действительно не имеет военного решения. Но она не имеет и мирного. В сирийской гражданской войне нет хороших сторон. Все стороны — это плохие парни. И победа любой из сторон не принесет ничего хорошего ни Сирии, ни миру.
США заблуждаются, когда думают, что ограниченный по времени и масштабам удар по Асаду не приведет к большой войне в регионе. Но даже при всем этом режим Асада должен понести наказание. Травить и убивать газом тысячи мирных жителей, граждан собственной страны, детей, женщин, стариков и мужчин не позволено никому. За такие невиданные в двадцать первом веке преступления нужно отвечать по полной программе.
Но наверняка основной сценарий, на который рассчитывают в Белом доме, пойдет не так, как планируют. Война вырвется из-под контроля и охватит в своем безумном огне новые страны и регионы. Ответственность за разжигание этой войны целиком и полностью ложится на современную Россию. Именно она, выражаясь языком советского агитпропа, является главным поджигателем новой войны.
Просто они нам почему то не отчитались.