Умеющий всё мужик в перевернутом мире

Умеющий всё мужик в перевернутом мире.

Таежная деревня Назимово похожа на Кремль: там шизофренично уживаются рубиновые звезды и двуглавые орлы, мавзолей и Путин, и здесь на старой башне развеваются рядом два флага — триколор и красный. Разница в том, что в Кремле символы старой государственности убирать то ли не хотят, то ли не в силах, а в Назимове алый стяг установили на высшей деревенской точке сознательно и демонстративно.

Сергей Удовик

Поиск тех, кто столь наглядно выразил единство и борьбу противоположностей в умах земляков, приводят к Сергею Удовику. Типический характер в типических обстоятельствах: Сергей вспоминает прежние времена с веселым сожалением, однако сейчас у него — «своя» река.

Своя, но весьма условно. Назимово стоит на Енисее, ширина которого здесь два километра, а ниже деревни, на другом берегу виден яр — здесь устье реки Тис. На всем протяжении Тиса никто не живет и не работает. Вода чистейшая: со мной впервые такое случилось — за десяток метров видел, как хариус подходит к бегущей блесне.

Этот живописный приток Енисея и взяли в аренду товарищи Удовика. Хотел сам, ИП для этого создал, но на аукционе победили другие. За приличную сумму государство отдало им Тис. Поскольку лучше Сергея никто реки не знает и в нем есть все, чтобы отвечать за порядок на ней, его взяли егерем в это предприятие. Само оно в Уяре — это за тысячу верст, и Сергей остался, по факту, «хозяином» Тиса.

Об этом не говорится, и я промолчу, но, понятно, жить на реке и не пить из нее невозможно. В северных деревнях по Енисею у каждого уважающего себя хозяина на подворье висят самоловы, каждый метров по 100—150, и потаскай-ка с риском для жизни всякий день по километру-полтора тяжеленные мокрые веревки. С крюками столь острыми, что кажется, ничего на свете острей нет — они вонзаются что в рыбу, что в рыбака еще в миллиметрах от них, прилипая. Так что крепкие и точные руки — это местная натура.

— Формально в аренду отдали сто километров реки — от устья вверх. И берега от уреза воды на 50 метров, — говорит Удовик. — После того как выступил Путин и сказал, что все принадлежит людям, нас принудили половину отдать. Осталось 50 верст. Взять реку в аренду несложно. Если нет претендентов, можно и за три рубля. А дальше все только от тебя зависит. Следи за порядком: чтоб не браконьерничали, не мусорили. Создавай удобства: избы, скамьи. Выдавай разрешения на лов рыбы. Я знаю на какую можно и когда.

Доход «начальника» реки? Меня трудоустроили на 15 тысяч. Сперва бензин давали, ездил сюда с рыбнадзором в совместные рейды. Я ведь штрафовать права не имею, предупреждаю только, показываю документ, что егерь, пишу докладную записку, фотографирую нелегалов. Разбираются потом другие.

Насчет пользы от появления на реках арендаторов — большой вопрос. Смотря где, кто и как хозяйничает. Енисей поделен вообще-то издавна — попробуй сунься к чужой осетровой яме. И по большей части нынешняя аренда лишь закрепляет статус-кво. Люди платят деньги за ранее дармовой промысел или удовольствие.

— Разные люди здесь появляются, — говорит Сергей. — С москвичами интересно, они, конечно, отличаются. Жен на моря отправляют, а сами сюда. Оснащены по полной. Всё снимают на видео, камера у каждого. Снасти замечательные. Всю пойманную рыбу отпускают. Мусора за собой не оставляют, у них даже пепельницы на цепочке на шеях висят.

Сергей построил на реке несколько изб, обустроил стоянки. При мне снабжал рыбачащие с его ведома компании всеми ими заказанным: продуктами, запчастями для лодок и снастей, горючкой.

Глушит лодку, тыкаемся в отвесную скалу, он по-кошачьи лезет по ней, цепляясь только за ему ведомые выступы. Вот, показывает, зверобой каменный. А поодаль — золотой корень (родиола розовая). Всюду по берегам щавель, саранка, черемша. Жарки — они будто обозначают оба берега реки ярко-оранжевыми огоньками для кого-то наверху. Сергей знает всякий перекат и отмель, каждую особенность каждых ста метров.

Родился в 62-м на Кузбассе, окончил Назаровский строительный техникум. Армия. Красноярский завод комбайнов, водитель. На Север в 82-м подался не за романтикой: в Новоназимове давали квартиру, а он к тому времени женился. В 83-м уже сын родился. Жена Любовь Дмитриевна — из этих мест, из старообрядцев (Удовик говорит: «боговерующих»). Лесовозчики зарабатывали хорошо, по 700 рэ, а Сергей имел права «на все, кроме вертолета»: какие были курсы в техникуме и при нем, все закончил. Тракториста, сварщика, экскаваторщика...

Заочно окончил Сибирский технологический университет. «Я постоянно учусь». Только что, пройдя новые курсы, Удовик стал техником при «Глонассе». В Новоназимове вышку поставили. Но уже два года ее не включают:

— У меня четыре сторожа и пятый — подменный. Государство платит. Сторож в три раза больше получает, чем работник в колхозе, — 16 тысяч. Тупо сидит в будке, смотрит в монитор. Установлена охранная зона, 4 видеокамеры. На обогрев двух помещений электричеством огромные счета государство оплачивает, по 16 рублей за кВт/ч... Да и учеба эта была странной: рассказывали, что через 20 лет будет, через 70, как будут из космоса регулировать задвижки. Зачем мне этот бред? Что здесь и кто здесь будет через 70 лет?

Как только переехали в Новоназимово, Удовик работал главным энергетиком в леспромхозе. Но супруга окончила техникум, «библиотечное дело». И чтобы получить диплом, ей следовало пройти практику. Место ей нашлось по соседству, в Назимове, так здесь и оказались. Сергей пошел инженером-электриком в колхоз. Ныне от него ничего почти не осталось. Потом в промхоз — штатным охотником. Когда он развалился, в рыбкооперацию — водителем 157-го (ЗИЛа). Когда развалился и рыбкооп — в коммунальное хозяйство.

Коммуналка пока жива. Как главный инженер ООО «Коммунальщик-Н» Удовик зарабатывает 14 тысяч. От «Глонасса», где Удовик на полставки, — 8 тысяч. Жена в библиотеке зарабатывала 5 тысяч (полставки). Ушла недавно на пенсию: 8,6 тысячи рублей. Такие доходы. Это Север. Продукты, да и все прочее, здесь дороже, чем в Красноярске, и гораздо дороже, нежели в Москве.

Все существование населения Назимова, все их обязательные платежи государство дотирует, ИП — нет. Поэтому бизнеса здесь почти нет; какие ИП еще трепыхались — закрываются.

Когда охотился на соболя, у него было 28 кварталов тайги (квартал — 2 на 4 км). Расспрашиваю. Вспоминает не геройства и авантюры, а про то, как однажды дятлы налетели — через капкан вместо пушного зверька лежал дятел. Жалко их, говорит.

Еще сказал, что верит в судьбу. Столкнулся как-то нос к носу из-за скалы с медведем. Начал снимать ружье — тот скалится, чуть быстрей — скалится сильней; тогда замер. Так и стояли, пока на зверя не выскочили собаки, только тогда он ушел.

У Сергея особое чутье на медведей. За полмесяца до того, как в самом центре деревни Назимово медведь сожрал двух мужиков, Удовик предупредил одного из них: «Рафик, добичуешься, медведь придет, съест».

А дело было так. Двое крепко поддающих сезонных рабочих из Лесосибирска развели помойку у себя дома: им в колхозе бесплатно отдавали коровьи головы. Понятно: кровь, вонь. Медведь и явился. Прошел через деревню до ее центра. Зашел к ним в сени. А они в это время бухали в самой избе. Сами его внутрь и запустили. Паша дверь открыл, зверь его обхватил и в зал затащил. Рафик в этот момент успел из дома выскочить. Побежал по деревне голосить. Ему никто не поверил — репутацию не пропьешь. А медведь, закончив с Пашей, пошел по следу Рафика. Догнал его у метеостанции. Давил минут десять. Потом выяснится, что он был стрелянный — одной пулей у него перебило клыки, другая сидела в плече: вот и возился так долго с жертвами.

От нашествия медведей последние годы страдают все северные енисейские деревни. И повсюду связывают это нашествие со строительством Богучанской ГЭС и началом освоения углеводородных месторождений Эвенкии. Назимовцы только в одном поле овса убили 28 медведей. И все они, говорит Сергей, больные, черви их поедают изнутри, поэтому мишкам больше еды требуется. Вот они дурные и становятся.

...Шли на глиссере, у берегов барахтались через каждый километр утята, а матери-утки, увидев лодку, предупредительно вылетали вперед и махали отчаянно крыльями перед нами, увлекая подальше от деток. Высоко над утками — всегда парами — кружили китайские черные журавли. Теперь и цапли здесь появились — прежде не было. Слежу, чтоб народ был без ружей, говорит Сергей, многие ведь палят просто из любопытства, и им все равно по кому.

На Тисе ясно видишь ирреальность того мира, в котором значимыми понятиями являются Кремль, доллар, выборы... Эту ирреальность подчеркивает местное соседство триколора и красного флага: Удовик был бы хозяином этой реки при любом раскладе, при любой власти. И будет. И это обнадеживает. Здешнему большому и разнообразному миру — птицам и рыбам, зверям и людям — повезло, что у них есть такой не хозяин — сосед.