Сергей Худиев: зеркало гей-революции

Известный британский актер Стивен Фрай выступил с открытым письмом, в котором требует, чтобы Британия отказалась от участия в сочинской Олимпиаде. Он сравнивает Россию с нацистской Германией, а участь гомосексуалистов при Путине – с участью евреев при Гитлере. По словам Фрая, «Олимпиада дала ему (Гитлеру) уверенность. В этом согласны все историки. Мы все знаем, к чему эта уверенность привела. Путин страшным образом повторяет это безумное преступление». 

У меня сложилось впечатление, что Фрай сравнивает Закон о запрете гомопропаганды с Холокостом, который и является «безумным преступлением»; но, по мнению многих комментаторов, это не совсем так, и речь идет только о сравнении этого закона с притеснениями евреев, которые происходили во время Олимпиады 1936 года, но еще не приняли характер собственно геноцида. Будем исходить из второго, более благоприятного к автору прочтения.

В чем состоит «варварский, фашистский закон, который Путин продавил через Госдуму»? Мне придется пускаться в обширные цитаты – надеюсь, читатели простят меня, это важно для понимания ситуации. Процитирую юридический сайт: «Запрещена пропаганда среди несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных отношений и введена административная ответственность за это.

«Преступления против гомосексуалистов должны быть расследованы и наказаны, как и преступления против любых других граждан»

Под такой пропагандой понимается распространение информации с целью формирования у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности таких отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, а также навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к ним.

Размер штрафа за такую пропаганду дифференцирован в зависимости от того, кто этим занимался (обычный гражданин, должностное лицо, организация, иностранец) и каким способом распространял информацию.

Так, штраф для граждан составляет 4–5 тыс. руб., должностных лиц – 40–50 тыс. руб., организаций - 800 тыс. – 1 млн руб. (либо приостановление деятельности на срок до 90 суток). Если пропаганда велась через СМИ или интернет, суммы штрафов возрастают (для граждан – 50–100 тыс. руб., должностных лиц – 100–200 тыс. руб., организаций – 1 млн руб. либо приостановление деятельности на срок до 90 суток)».

С чем именно Фрай его сравнивает? С тем, что, «(Гитлер) запретил евреям преподавать в университетах и занимать государственные должности, удостоверился в том, что полиция закрывает глаза на избиения, грабежи, унижения, причиняемые евреям, он жег и запрещал написанные ими книги.

По его словам, евреи «пятнали» традиционную чистоту всего немецкого, они были врагами государства, угрозой детям и самому будущему Рейха.

Он обвинил их во взаимоисключающих преступлениях – в поддержке коммунизма и контроле над международными капиталами и банковской системой. Он обвинил их в разрушении культуры, в либерализме и в непохожести на других».

Вам может нравиться или не нравиться закон, вводящий штрафы за пропаганду гомосексуализма несовершеннолетним. Но давайте его, наконец, прочтем – он не предусматривает ничего подобного описанным Фраем ужасам. Вы можете находить запрет на пропаганду несовершеннолетним определенных воззрений на половую жизнь полностью оправданным или, наоборот, крайне дурным. Но любые сравнения этого закона с Нюрнбергскими законами о расовой чистоте – это сравнение теплого с мягким.

Недопущение сторонников определенных взглядов и практик проповедовать их детям может быть обосновано, может быть – нет, но это в принципе иное явление, нежели поражение в правах всех членов определенной этнической группы с ее последующим геноцидом.

Фрай пишет: «когда подростка-гея доводят до самоубийства, когда лесбиянку насилуют, чтобы «проучить»... Избиения, убийства, унижения этих людей полиция игнорирует полностью».

Что же, преступления против гомосексуалистов должны наказываться точно так же, как преступления против любых других лиц, тут закон вообще не должен входить в рассмотрение личной жизни потерпевшего – но широкоплескательные заявления о том, что это происходит «постоянно», а «полиция игнорирует полностью», все же требуют указания на конкретные случаи. Совсем недавно мы были свидетелями бурной кампании по поводу «гомофобного убийства» в Волгограде, «убийства гея за то, что он гей» – и вскоре выяснилось, что убитый не был гомосексуалистом и убийцы об этом отлично знали.

«Для гей-движения характерно обращение к двум архетипическим преступлениям западной цивилизации – расизму и Холокосту»

Преступления против гомосексуалистов должны быть расследованы и наказаны, как и преступления против любых других граждан – но если вы хотите заниматься именно борьбой с преступностью, а не пропагандой, следует рассматривать конкретные случаи.

Но почему же люди охотно тиражируют эти сравнения запрета на гомопропаганду с нюрнбергскими расовыми законами, сравнения, которые они сами сочли бы полностью бредовыми, если бы речь шла о запрете на пропаганду чего бы то ни было еще?

Я бы предположил, что это особенность самой гей-идеологии, которая не может существовать без двух базовых элементов – апелляции к статусу жертвы и демонизации оппонентов. Было бы неверно сравнивать гей-идеологию с нацизмом или коммунизмом – все эти три системы воззрений совершенно разные – но у них есть общий элемент, важный для любого тоталитарного движения.

Группа, к которой мы себя причисляем, является жертвой чудовищной, невыносимой несправедливости, и мы должны потребовать своего – а нам это должны дать. Немецкому народу был навязан несправедливый и унизительный версальский мир.

Пролетариат подвергается глубоко несправедливой эксплуатации. Наша этническая/классовая/социальная/идеологическая группа жестоко обижена злыми соседями. Любые наши требования – это еще очень сдержанная попытка восстановить попранную справедливость. Любой, кто находит наши требования неосновательными или преувеличенными, чудовищный негодяй и преступник.

Поэтому для гей-движения характерно обращение к двум архетипическим преступлениям западной цивилизации – расизму и Холокосту. Вы можете смело ставить на то, что через пять минут после начала дискуссии о гей-правах речь зайдет о рабстве (и вообще притеснениях) чернокожих в южных штатах США и, конечно же, преследованиях евреев нацистами. Рассудив спокойно, вы можете счесть, что страдания гей-активиста, которого не пускают в школу проповедовать его взгляды детям, сложно сравнивать со страданиями чернокожего невольника на плантации или немецкого еврея при нацистах, но как раз к спокойному рассуждению гей-риторика не располагает.

Ее особенность, как мы и видим в этом случае, – крайняя эмоциональная взвинченность, жуткие картины безымянных изнасилованных лесбиянок (помните – недавно у еще более безымянных лесбиянок отбирали детей), лязгающая поступь штурмовиков, рыдания всех честных и гуманных людей, которые во имя человечности просто обязаны немедленно встать на сторону бедных жертв против инфернального зла, которое им угрожает.

При этом любой оппонент гей-идеологии не просто неправ – он является воплощением чудовищного, гитлероподобного зла. Это еще одна особенность любой тоталитарной системы воззрений – те, кто ее не разделяет, не просто неправы. Они чудовищные злодеи.

Если в свободном обществе люди могут глубоко расходиться с вами во мнениях, не разделять ваших самых дорогих убеждений, поддерживать законопроекты, с которыми вы решительно не согласны, и оставаться при этом порядочными, достойными уважения людьми и вашим согражданами, с которыми вы можете сотрудничать и вести диалог, то для любой тоталитарной идеологии те, кто не поддерживает ее, являют собой силы зла, которые должны быть сокрушены ради торжества добра и справедливости. Никакие компромиссы тут невозможны, и напоминание о Гитлере у Стивена Фрая тут глубоко характерно. Гитлер тут просто обязателен. Без Гитлера никак.

Дело в том, что у англоязычного и особенно британского читателя в восприятии Гитлера имеется некоторый особый оттенок. Гитлер не просто предельное зло, но предельное зло, с которым безуспешно пытались договориться.

Для западного восприятия событий, приведших ко Второй мировой войне, большое значение имеет так называемый Мюнхенский Сговор – соглашение, подписанное в 1938 году в Мюнхене премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом, премьер-министром Франции Эдуаром Даладье, Адольфом Гитлером и Бенито Муссолини. Соглашение касалось передачи Чехословакией Германии Судетской области. Это соглашение в последующей историографии рассматривалось как провал и в моральном отношении (Чехословакия была отдана на съедение Гитлеру), и в практическом – это не только не привело к миру, но позволило Гитлеру укрепиться и развернуть агрессию со значительно более выгодных позиций.

Политика умиротворения агрессора, уступок и соглашений тогда кончилась самым позорным провалом, и очевидный вывод, который сейчас делают из этого – раз уж войны с Гитлером было не избежать, надо было начинать бить его раньше. Если бы лидеры демократических стран решились послать бомбардировщики в 1938 или в 1939-м, Вторая мировая война кончилась бы «малой кровью, могучим ударом», и большей части ее ужасов, а также последующего подчинения Восточной Европы сталинскому СССР, удалось бы избежать.

Поэтому в англоязычной среде Гитлер – это не просто образ зла, это образ такого зла, с которым невозможно сосуществовать, с которым невозможны компромиссы, с которым все равно придется воевать, и лучше это сделать раньше, чем позже. А любые попытки договориться по-хорошему – это подлость и глупость.

Помню, как-то я помещал в своем блоге фотографию разрушенного Сирта, ливийского города, уничтоженного в ходе войны за свержение Каддафи. Мне тут же указали, что развалины Берлина в 1945 году являли собой не менее грустное зрелище. Каддафи – это был такой «Гитлер сегодня», это такое недоговороспособное зло, которое надо уничтожить любой ценой, потому что если его не уничтожить сейчас – ценой больших жертв – его потом все равно придется уничтожать ценой жертв еще больших. В англоязычной политической риторике сравнить кого-то с Гитлером – значит не просто назвать его злодеем, но злодеем, которого необходимо уничтожить любой ценой и как можно быстрее, потому что дальше цена будет только расти.

Разумеется, от того, что Фрай сравнил Путина с Гитлером, а Россию – с нацистской Германией, авиация НАТО не полетит бомбить Москву. Такие решения принимает не Фрай. И даже не Леди Гага. Но риторика непримиримой ненависти, которая воспринимает оппонента как недоговороспособное зло, которое является реинкарнацией Гитлера и заслуживает соответствующего отношения, налицо. И она не является эмоциональным срывом – она глубоко укоренена в соответствующей идеологии.

Как на это можно было бы реагировать? Ну, во-первых, не вестись на эмоциональное манипулирование и шантаж. Стивен Фрай считает, что недопущение гей-пропаганды детям есть такое же злодеяние, как и то, что потерпели евреи от нацистов? Что же, пусть считает. Будем исходить из разумных доводов и интересов наших граждан, а не из бурных сцен, которые нам будут устраивать те или иные зарубежные знаменитости.

Что же касается несчастных людей, страдающих расстройством полового влечения, будем отдавать себе отчет, что они тут, по большей части, ни при чем. Большинство из них предпочло бы быть просто оставленными в покое. Это все идеологическое, а не физиологическое расстройство.