Реформы по-ирански: чего ждать от Хасана Роухани

На протяжении первых двух недель лета весь мир с интересом вникал в тонкости демократии по-ирански: выяснилось, что в Исламской республике процедура выборов сильно отличается от общепринятой. Так, из 686 кандидатов, подавших документы, до выборов были допущены только шесть кандидатов – остальные не прошли так называемый "конституционный фильтр" Совета Стражей исламской революции. Среди не допущенных к выборам кандидатов оказался и ставленник Махмуда Ахмадинежада, глава президентской администрации Эсфандьяр Рахим Машаи.

Это решение Совета Стражей особых нареканий не вызвало – в народе Машаи пользовался славой "серого кардинала", якобы манипулирующего действиями иранского президента, некоторые сторонники которого, к тому же, были приговорены к тюремным срокам за вызов джиннов. Действительно, иначе как странным поведение Ахмадинежада в отношении Машаи назвать нельзя: президент обещал признать выборы недействительными, если главу его администрации не допустят до голосования, и чуть ли не за руку привел Машаи на регистрацию, чем спровоцировал новые пересуды в иранском обществе. К счастью, свою угрозу президент не выполнил, и выборы были признаны состоявшимися. Хотя такой итог не решались прогнозировать даже самые смелые эксперты – Роухани победил в первом туре, набрав немногим больше 50% голосов.

Фаворитами в предвыборной гонке считались консервативные кандидаты, близкие к духовному лидеру Ирана аятолле Али Хаменеи: мэр Тегерана Мохаммад-Багер Галибаф и секретарь Высшего совета национальной безопасности Саид Джалили. Последний с 2007 года вел переговоры по иранской ядерной программе – до 2005 года эти переговоры вел победивший на выборах Роухани, однако был смещен Ахмадинежадом за недостаточную жесткость – в итоге к концу его второго президентского срока переговоры окончательно зашли в тупик. При этом в большинстве предвыборных опросов лидировал Галибаф, однако Роухани помогла комбинация, спланированная и исполненная умеренными и реформистскими политическими силами Ирана.

Изначально на президентский пост претендовали целых три кандидата, строивших свою предвыборную кампанию на реформистских лозунгах, выходе из изоляции и нормализации отношений с западными странами. Помимо Хасана Роухани с такими призывами выступали бывший спикер парламента Голям-Али Хаддад-Адель, а также бывший вице-премьер Мохаммад-Реза Ареф. Однако за считанные дни до выборов оба кандидата добровольно сошли с дистанции, призвав своих сторонников голосовать за Роухани.

Его кандидатуру также поддержали два бывших президента Ирана, за которыми закрепилась слава реформаторов: Акбар Хашеми-Рафсанджани и Мохаммад Хатами, имеющий славу иранского Горбачева – в его команде в начале 90-х годов прошлого века и начинал свою политическую карьеру избранный президент.

Однако даже после того, как вокруг Роухани консолидировались реформистские силы, ничто не предвещало такой оглушительной победы – большинство наблюдателей склонялось ко второму туру. Однако реформатор победил уже в первом, причем, его отрыв от фаворита Галибафа составил целых 24 процента. Свою роль сыграл фактор неопределенности – согласно опросам, проведенным накануне выборов, около 30% избирателей не могли с уверенностью сказать об однозначной поддержке одного из кандидатов.

Неожиданные итоги иранских выборов со всей ясностью показали, насколько население устало от восьмилетнего правления Ахмадинежада, в результате которого крупнейшая ближневосточная страна, производящая практически все – от сельскохозяйственной продукции до автомобилей, и от продуктов нефтепереработки до оружия, страдает от многолетней галопирующей инфляции (в 2012 году рост цен в Иране составил 36%). Большинство иранцев связывает такое положение вещей с международными экономическими санкциями, наложенными на Иран за неуступчивость в вопросах ядерной программы, а также с непродуманной кредитной политикой правительства, ежегодно выдающего огромное количество кредитных риалов под мизерные проценты.

Впрочем, многие эксперты с осторожностью высказываются о будущих перспективах ядерных переговоров, которые могут открыться после того, как Роухани займет свой пост. Поводы для такой осторожности, действительно, имеются: по словам избранного президента, Иран не намерен отказываться от обогащения урана, считая утверждение неотъемлемого права на развитие ядерных технологий одним из приоритетов своей внешней политики. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху уже призвал мировое сообщество не расслабляться и не питать иллюзий по поводу реформаторского настроя избранного президента, призвав "судить об Иране по его делам". О том, сбудутся ли надежды тех, кто ждет от Роухани реформ, мировое сообщество узнает уже в августе этого года, на который назначена инаугурация нового президента Ирана.