Украина: принуждение к единству?

Россия заинтересована в том, чтобы Украина как проект перестала существовать, потому что данный проект есть проект, специально заточенный против России.

От редакции. После 2004 года российский политический класс рассматривал Украину как проблему. Недавно на заседании Государственного совета премьер-министр России Владимир Путин заявил, что нельзя допустить развития российской политической системы по украинскому сценарию, то есть превращения ее в политический студень.

Иными словами, этнически и культурно ближайшая России страна представляет для Российской Федерации проблему. Российский журналист и телеведущий Михаил Леонтьев предлагает решить эту проблему так же, как решил проблему «Гордиева узла» Александр Македонский. Редакция «Русского журнала» сообщает, что не во всем разделяет точку зрения автора.

Сама по себе идея «failed state» содержит ответ на вопрос о территориальной целостности «несостоявшихся государств»: если государство оказалось «несостоявшимся», то какая у него может быть целостность и атрибуты суверенитета?

Гаити

Возьмем пример, который сейчас на слуху, - Гаити. К сожалению, эту страну никто не хочет лишить суверенитета. С гуманитарной точки зрения любое расчленение Гаити между заинтересованными сторонами было бы чрезвычайно позитивно. Только нет заинтересованных сторон - вот проблема. Есть общая заинтересованность как можно меньше вмешиваться, имитируя заинтересованность.

Гаити находится в регионе, в котором его агония как государства и страдания населения никого особенно не трогают. Даже Доминиканскую Республику на том же острове. Несчастные гаитяне будут агонизировать, резать, есть друг друга в условиях высокой степени толерантности к этому процессу мирового сообщества.

Сама идея единых принципов имеет право на существование только как инструмент оболванивания кого-либо кем-либо. Кого и кем - вопрос конкретики. Понятно, что при нынешнем состоянии политической культуры политес требует некоей риторики такого рода: общие принципы, отсутствие двойных стандартов, вопрос территориальной целостности, международное право и так далее. Все категории, названные здесь, в практической плоскости не имеют места быть, их просто нет. Это описание того, чего нет в природе.

Афганистан

Что касается многоэтнического Афганистана, вопрос о его разделе существовал постольку, поскольку существует Афганистан. Правда, здесь есть одно маленькое «но»: единство Афганистана удерживалось каким-то образом волею самих афганцев. Афганистан как некое историческое образование имеет две взаимосвязанные особенности: первое - им невозможно управлять силой (это никому не удавалось), и второе, вытекающее из первого, - он существует постольку, поскольку это зачем-то нужно самим афганцам. Даже у афганцев нет понимания, зачем им это нужно.

С рациональной точки зрения Афганистан легче было бы как-то взаимоприемлемо, в первую очередь для разных афганцев, реструктурировать. Существует отдельное пуштунское ядро, существуют таджики и узбеки, у которых уже есть некая государственность.

Это только основные народы, не считая всевозможных хазарейцев, которых, к сожалению, просто девать некуда, но это отдельный вопрос.

Но поскольку Афганистан никогда не был для окружающих мощнейших игроков самодостаточным, а всегда был неким инструментом, то любая реструктуризация означает резкое изменение баланса в ту или иную сторону, и приемлемых и допустимых вариантов такой реструктуризации история пока не знает. Может, увидит сейчас. Здесь никаких препятствий нет.

Идеи реструктуризации Афганистана, да и Ирака, в принципе, обсуждаются. Они обсуждаются открыто, они обсуждаются в политологическом сообществе, причем самом разном. Если они не обсуждаются на дипломатическом уровне, это та же дань так называемым принципам международного права, которые, в общем, больше напоминают правила поведения за столом. Ты можешь как угодно относиться к хозяину и к гостям, но в салфетки вроде пока не сморкаются. Поэтому вопрос не в процессе рыгания, а в его остаточной публичности или остаточной публичной недопустимости.

Афганистан не является несостоявшимся государством. Афганистан является классическим примером суперсостоявшегося государства. Казалось бы, при стольких попытках несопоставимых по мощи с Афганистаном государств каким-то образом его осчастливить в циничной форме никому ни разу это сделать не удалось.

Украина

Если говорить об Украине, то речь идет не о судьбе некоего исторического субъекта, а о воссоединении или невоссоединении единой страны, которая называлась до сих пор Россией, в разных коннотациях, но тем не менее Россией. Об этом речь идет - то есть нужно ли восстанавливать единство расколотой страны, или не нужно.

Россия заинтересована в том, чтобы Украина как проект перестала существовать, потому что проект Украины есть проект, специально заточенный против России. Он никогда иначе не существовал, не существует и не будет существовать. Это единственный смысл его существования.

Никакой национально-освободительной украинской идеи не было никогда, она всегда существовала как пародия, как чей-то проект против России. Мазепа, Бандера и Петлюра всегда существовали как такие проекты. Нескольких национально свидомых шизофреников можно найти в любом народе, но их существование как значимой силы оплодотворяется не ими, а заказчиком. Поэтому здесь вообще нет предмета для разговора.

Предметом для разговора является медико-политическое исследование российской идеи, по которой Россия почему-то отказывается обсуждать эту тематику, считая ее почему-то некорректной, провокационной и маргинальной. В рамках действующей официальной позиции само существование России как страны является, в общем, условно маргинальным и не очень приличным.

Значительная часть российского действующего истеблишмента стесняется существования собственной страны, факт ее существования представляется им не совсем уместным в приличном обществе. Поэтому все время надо извиняться, прикидываться ветошью и клясться в том, что мы тихие и неопасные, а совсем не то, что вы о нас думаете.