Незнакомый науке паук

Когда высокопоставленный чиновник покидает властный Олимп, это уже само по себе нетривиальное событие. И даже если при этом он пишет заявление об уходе по собственному желанию (что бывает крайне редко), вряд ли можно всерьез говорить о том, что он уходит сам, а не его "ушли". Потому что там, на Олимпе, просто нет "собственного желания". И какими бы официальными резонами и парадоксальными слухами не обставлялась сейчас отставка Владислава Суркова с поста вице-премьера правительства, добровольно-принудительный характер этого действия вполне очевиден.

Безусловно, уход Суркова – это сенсация, последствия которой до конца еще не ясны, что дает возможность многим отечественным и зарубежным комментаторам не только выдвигать версии причин произошедшего, но и строить апокалипсические сценарии будущего. С интеллектуалами во власти покончено, считают эксперты, начинается эпоха простых и прямолинейных решений по принципу "обухом по голове" или "Тагил рулит".

Может, оно и так, но, как заметил Александр Дугин, написавший блестящую статью под названием "Good bye, golden boy", "с уходом Суркова в политической и социальной жизни России начинается новый этап – данный поворот событий означает идеологическую амнистию и снятие моратория на борьбу идей". Эта статья вышла еще в декабре 2011 года, когда Суркова из Кремля перевели в правительство. Так что можно сказать, что сегодняшняя его отставка была предсказуемой.

Что же произошло с "политическим менеджером всея Руси"? Одни считают, что Сурков просто устал от рутинной аппаратной работы с бумагами, которую он, как творческий человек, уже не мог выносить. К тому же Путин фактически перешел к ручному управлению министрами, и вице-премьерская должность Суркова автоматически превратилась в фикцию.

Другие полагают, что он "не выдержал бремени ответственности за исполнение майских распоряжений президента". То есть, не справился с работой или понял, что справиться с ней не сможет, и подал в отставку. При этом остается загадкой, почему на "разгромном" совещании в Кремле Сурков не только возразил Путину по поводу выполнения стоящих перед правительством задач, но и заверил президента "от имени аппарата правительства и всего правительства, что мы совместно с коллегами из администрации сделаем все, чтобы те недостатки, которые имеются, ликвидировать". Мог бы промолчать, как делают другие. По крайней мере, человек, еще в конце апреля написавший заявление о своей отставке (а именно на этом настаивает пресс-секретарь премьера Наталья Тимакова) не дает никаких обещаний.

Третьи говорят об оскорбительном "наезде" силовиков на любимое детище Суркова – проект "Сколково". Дело даже не в том, что Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье "растрата в особо крупном размере" против старшего вице-президента фонда "Сколково" Алексея Бельтюкова, а в том, как "политически грамотно" все это было обставлено. Как утверждают хорошо информированные источники из окружения самого Суркова, парламентский скандал с депутатом Ильей Пономаревым, которому фонд заплатил очень большие деньги "неизвестно за что", в конце концов, вылился в докладную записку президенту о том, что через "Сколково" идет финансирование оппозиции. У Путина это вызвало максимальное раздражение. У Следственного комитета – новый прилив энергии.

Выступая в Лондонской школе экономики, Сурков попытался спасти репутацию "Сколкова". Он заявил, что "энергичный стиль" Следственного комитета, который говорит о совершенных преступлениях до решения суда, наносит проекту непоправимый ущерб в глазах потенциальных инвесторов. Ответом Суркову была статья пресс-секретаря СК Владимира Маркина в "Известиях", где он жестко отчитывает вице-премьера (впрочем, не называя фамилии) и даже грозит ему возможностью получить "убежище в Лондоне".

При этом Маркин открыто намекает на то, что Сурков, находясь в руководстве власти, "протестует" против нее.

Эта публичная выволочка вице-премьеру, которую продемонстрировал Маркин, конечно, не может не удивлять. Видимо, в нашей системе происходят некие тектонические сдвиги, если такое позволяется пресс-секретарю силового ведомства. Напомню, что ранее тот же Маркин на официальном сайте СК уже делал замечание премьеру Медведеву, уличая его в "подрыве авторитета всех правоохранительных органов страны".

Однако вернемся к Суркову и к его отставке. Самая простая и, возможно, верная версия – "просто психанул". Привык работать в комфортной обстановке, защищенной высшими начальниками от внешних угроз, сам создавал эти угрозы для других, а тут оказался один на один со всеми вызовами. Похоже на правду. Ведь каким бы "великим и ужасным" ни был Сурков, он все же человек.

Кто-то называет его циничным интриганом, способным на самые грязные провокации, а кто-то считает талантливым генератором идей, который к тому же способен их воплощать. "Быть непонятым – трагедия для художника, – написал однажды Сурков. – Быть понятым – простое человеческое счастье. Быть понятым неверно – привилегия гения". Хорошо знающие Суркова люди отмечают при этом его главную, пожалуй, черту – он считает себя умнее и лучше тех людей, которым он подчиняется, но при этом является прекрасным исполнителем воли хозяина. Собственно, именно это качество и позволило ему стать не только незаменимым чиновником в администрации президента, где он проработал 12 лет, но и с позволения начальника, однако по своим собственным лекалам выстраивать российскую политическую систему и быть ее идеологом.

Он не играл в политику, а играл политикой по придуманным им самим правилам, которым должны были подчиняться все. И у него все получалось – и выстраивание однопартийной системы при формальной многопартийности; и отмена выборов губернаторов; и создание "нашистов" и прочих молодежных движений одиозного толка, "идущих вместе"; и маргинализация неугодных политиков; и тотальный контроль телевидения; и "суверенная демократия"... Все "подвиги" Суркова трудно даже перечислить. Дело однажды дошло до того, что Путин, которого журналисты попросили прокомментировать заявление Суркова о том, что "Единая Россия" должна монопольно находиться у власти, как минимум, 10-15 лет, ревниво заметил: "Вообще, это он у меня работает, а не я у него".

Его боялись и им восхищались, его слушались и слушали, как мессию. Каждое выступление Суркова, каждый его опубликованный текст становился поводом для широкого публичного обсуждения. "Его щупальца, паутина, которой он оплел сегодняшний культурный и политический мир России, так или иначе, касается каждого. Мало кто так активно, мощно и странно влияет на сегодняшний контекст", – сказал о нем Александр Проханов. А сам Сурков в тексте одной из своих песен написал: "Мои братья – кто в дури, кто в коме, мой бизнес – охота на мух. Я – редкое насекомое, почти незнакомый науке паук".

Тот же Дугин, давно попрощавшийся с многолетней эпохой главного менеджера политико-идеологической сферы, назвал уход Суркова "настоящей революцией", заметив при этом, что Вячеслав Володин, занявший его пост в Кремле, вряд ли сможет выполнять функции Суркова. Потому что никто кроме него "не сможет удержать всю идеологическую систему в состоянии полной бессмысленности, подлога и симулякра".