Индивидуальных предпринимателей в России ликвидируют как класс

В небольшом помещении на первом этаже жилого дома на окраине Москвы еще недавно размещалось коммерческое предприятие. В советские времена это называлось Домом быта. В одной комнатке портниха Татьяна оборудовала пошивочную мастерскую. В другой выходец из Баку Самвел ремонтировал обувь. В третьей давали шансы на жизнь старым телевизорам. А в коридорчике, соединяющем все три комнаты, поместили загончик, где ремонтировали часы. На прошлой неделе на дверях появилось объявление: «Мы закрылись». «Буду искать работу. Заплатила взносы в Пенсионный фонд и оказалась в этом квартале в минусе», — жалуется портниха Татьяна. Заявление об отказе от статуса индивидуального предпринимателя она в налоговую уже отнесла. А обувщик Самвел даже нанял юриста, готового по сходной цене оформить бумаги о ликвидации бизнеса...

По данным общественной организации «ОПОРА России», с 1 января прикрыли лавочку более 300 тысяч индивидуальных предпринимателей в разных регионах России. Как невесело шутят эксперты, ситуация начинает напоминать времена свертывания нэпа.

С пролетарским приветом

«Если посчитать с конца ноября... до сегодняшнего дня, то у нас закрылось 352 тысячи малых предприятий и ликвидирован бизнес самозанятых граждан. Это много, и это вызывает тревогу», — заявил президент Владимир Путин на конференции Общероссийского народного фронта. Впрочем, портниха Татьяна не очень верит, что глава государства ей чем-то поможет. До Бога высоко, до царя далеко, а платить возросшие более чем в два раза страховые взносы надо уже сейчас.
Как мы дошли до жизни такой? Ответ отчасти дала вице-премьер Ольга Голодец. На днях она без преувеличения потрясла страну сенсационным сообщением: «48 миллионов человек работают в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не понимаем». Поскольку общее количество трудоспособного населения России составляет 86 миллионов человек, получается, что аж 38 миллионов россиян трудятся вне правового поля? Это, на минуточку, почти точно соответствует всему населению такой немаленькой страны, как Польша.
Сама по себе констатация такого факта — уже скандал. Получается, что правительство вообще ничего не знает про российскую экономику. Какая после этого может быть вера, например, в официальные цифры (весьма скромные) нашей безработицы? А ну как все эти 38 миллионов «мертвых душ» — это бомжи, бандиты, проститутки и прочие праздношатающиеся, которые к трудовым ресурсам никак не относятся?

Но нет, вице-премьер уверяет, что громадная армия нелегальных россиян зарабатывает на жизнь честным трудом. Просто налогов, включая социальные взносы, почему-то не платит. Ольга Голодец привела в пример рабочий класс, заявив, что выступающие за снижение страхового взноса для самозанятых должны понимать следущее: «Шахтеры должны оплатить пенсии не только своих родителей, но и тех, кто не платит». В общем, день твой последний приходит, буржуй.
Но попробуем разобраться в том, кто и за кого платит.

Для начала: никаких 38 миллионов малых предпринимателей в России нет и никогда не было. Основную массу теневой рабочей силы составляют жители малых городов и деревень, перебивающиеся сезонными заработками, торговцы овощами-фруктами с приусадебных участков, наконец, деклассированные элементы типа знаменитой Юли из Гдова, а также откровенный криминал. Понятно, что заставить платить взносы в Пенсионный фонд всю эту публику нет никакой возможности. Остаются те самые индивидуальные предприниматели. Вопрос в том, сколько их на самом деле.

В России по состоянию на конец прошлого года было зарегистрировано чуть более четырех миллионов индивидуальных предпринимателей. При этом по данным «ОПОРА России» реальную хозяйственную деятельность ведут чуть более половины из них — 2,5 миллиона. В основном они торгуют продуктами питания и товарами массового спроса, ремонтируют автомобили, бытовую технику. Отдельная категория — посредники на рынке недвижимости, нотариусы, адвокаты, писатели, художники и прочие представители свободных профессий. Но в общей массе их доля не превышает 10 процентов всех самозанятых. И этот момент является принципиальным. При установлении новой планки социальных взносов чиновники Министерства труда напирали именно на то, что богатенькие адвокаты с риелторами вполне могут платить побольше. С них, мол, не убудет. Про всех остальных, по всей видимости, чиновники забыли.

Нэпу — нет

Такого в России не было никогда. Даже во времена «угара нэпа». Только за период с 2008 по 2011 год количество людей, работающих на самих себя, а не на крупную компанию или государство, уменьшилось почти на 255 тысяч человек. Но чтобы более 300 тысяч за три месяца отказались от регистрации — это уже катастрофа. Причем не только социальная.
По данным экспертов, малый бизнес сегодня обеспечивает 22 процента рабочих мест в стране. Статистики, правда, объединяют в соответствующей графе малый бизнес со средним и сообщают, что они совместно генерируют 23,6 процента выручки. Допустим, что «малышам» в нем принадлежит хотя бы четверть, и можно подсчитать, какой удар по росту экономики нанесет сокращение этого сектора. Главная проблема — это, конечно, увеличение страховых взносов для индивидуальных предпринимателей.

В 2009 году взнос в Пенсионный фонд каждого индивидуального предпринимателя составлял 7 тысяч 274 рубля. В 2010-м — уже 10 тысяч 392 рубля. В 2011-м — 13 тысяч 509 рублей и в 2012-м — 14 тысяч 386 рублей. Как сокращалось количество самозанятых в эти годы, мы уже рассказали. И вот с нового года социальные платежи выросли в два раза, до 35 тысяч 665 рублей в год, в том числе в ПФР — 32 тысячи 479 рублей. Надо ли удивляться, что основа нашего среднего класса в массовом порядке начала уходить в тень.

Вот пример Ярославля — не самого бедного, мягко говоря, российского города. «По состоянию на 20 марта с начала этого года в Ярославской области сдали свои свидетельства 3797 индивидуальных предпринимателей», — говорит председатель местного отделения «ОПОРА России» Артур Ефремов. В масштабах города потеря почти четырех тысяч малых предприятий — невосполнимая утрата. «Государство не видит такого экономического класса, как малое предпринимательство, и делает все, чтобы его не было», — заключает Ефремов.

А вот пример Липецка. Здесь по состоянию на 1 января были зарегистрированы 32 тысячи индивидуальных предпринимателей. Несколько тысяч из них уже стоят в очередях в налоговую, чтобы отозвать регистрацию. «Повышение платежей поставило меня в бедственное положение, — рассказывает липчанин Анатолий Симаков. — Я торгую полиграфической продукцией — книгами и журналами. У меня всего одна палатка, поэтому большого дохода бизнес не приносит. Платить 36 тысяч в год, то есть по 3 тысячи в месяц, очень накладно. Есть ведь и другие налоги». Кстати, повышая налоговое бремя на всех скопом, власти, похоже, забыли о социально значимых видах малого предпринимательства. Так ведь можно добиться массового закрытия аптек или точек распространения периодической печатной продукции.

Между тем зачистка «нэпманов» идет по всей стране. Владивосток — прекратили свою деятельность 1803 индивидуальных предпринимателя. Омск — минус более трех тысяч предпринимателей. Мэрия этого сибирского города уже обратилась в законодательное собрание области с просьбой направить в Госдуму проект закона о снижении социальных взносов.

Но если бы причиной усыхания российского среднего класса было только это...

Хотели как лучше...

Создается впечатление, что в последние годы действия российских властей направлены именно на то, чтобы предпринимателей становилось как можно меньше. «Запрет на торговлю слабоалкогольными напитками, снос коммерческих киосков в Москве...» — перечисляет «Итогам» недавние «казни египетские» первый вице-президент «ОПОРА России» Павел Сигал.
В ноябре прошлого года Сергей Собянин подписал распоряжение, требовавшее к 2013 году ликвидировать «объекты нестационарной торговли». Дошло до того, что индивидуальные предприниматели направили в мэрию требование компенсировать им связанные с этой кампанией финансовые потери. Они составили кругленькую сумму — 500 миллионов рублей. Но вместо компенсации с 1 января вступил в силу федеральный закон, запрещающий торговлю на нестационарных (вне помещений) вещевых рынках.

Некоторые экономисты даже заговорили о том, что малый бизнес чувствовал себя в сталинские времена вольготнее, чем сегодня. Принято считать, что в СССР любое предпринимательство было под запретом, но это не так. «При Сталине малый бизнес, который тогда назывался кооперацией, давал не менее 6 процентов промышленного производства страны, в том числе 40 процентов всей мебели, 70 процентов металлической посуды, почти все игрушки... В 1936 году только в Москве было около 15 тысяч частных и кооперативных предприятий», — говорит экономист Михаил Делягин..

Сравнение с нашими соседями также оказывается не в пользу России. Ближайшим нашим собратом по несчастью в Европе является пораженная кризисом Греция. С 2008 по 2012 год ставка социального налога в Греции увеличилась с 6,67 процента до 20 процентов, или в 3 раза. К этому стоит добавить еще и введенный недавно налог на владение недвижимостью. Неудивительно, что только в 2011 году в Греции закрылось 68 тысяч мелких предприятий. Всего же с начала кризиса 2008 года число самозанятых сократилось в Греции на 147 700 человек, или на 11,5 процента. Но даже такие умопомрачительные цифры не идут ни в какое сравнение с темпами ухода в тень бизнесменов в России, где кризиса вроде бы нет.

Да и стоит ли грекам жаловаться? Как рассказала «Итогам» Лариса, владелица салона красоты на острове Санторини, каждому гражданину, пожелавшему открыть небольшой бизнес в туристической зоне, греческое государство выделяло подъемные в размере 100—200 тысяч евро.

Если об этом рассказать российским малым предпринимателям, они в большинстве своем вряд ли поверят. Но это факт.

В братской Белоруссии индивидуальным предпринимателям до недавних пор также жилось относительно вольготно. В 2008 году вместе с Францией и Италией она входила в клуб стран, где самозанятые вообще не облагались социальными налогами (к 2012 году к ним присоединились Австрия и Финляндия), что в дальней загранице компенсировалось прогрессивным подоходным налогом, достигающим 45 процентов. Но в 2012 году Белоруссия обложила «ипэшников» социальным налогом в 29 процентов от доходов.

Общая статистика по Европе говорит о том, что и там малый бизнес испытывает проблемы, однако совсем не такие серьезные, как в России. Со времени кризиса 2008 года только 12 стран Европы повысили социальные взносы на самозанятых. Сокращение их числа фиксируется в странах южной Европы, в наибольшей степени пораженных долговым кризисом, — в общей сложности на 1,2 миллиона человек за четыре года.

Интересен пример Финляндии, где вовсе отменили социальные налоги для самозанятых. До этого решения в 2008 году у финнов действовала следующая система поощрения малых предпринимателей: любому, открывшему бизнес, предоставлялась скидка 25 процентов на уплату социальных взносов сроком на 48 месяцев. А, например, немецкие предприниматели могут выбрать между 19,6-процентным налогом (с максимальным налогооблагаемым доходом в 1097 евро в месяц) или суммой в 514,5 евро (20 670 рублей). В Дании он составляет 3240 датских крон (или 17 464 рубля), а в Молдавии — 4707 леев (или 11 912 рублей). Как видно, все это ниже российских социальных выплат для индивидуальных предпринимателей. При этом никто не станет утверждать, что наш лавочник богаче немецкого бюргера или французского буржуа.

Разница в подходах государства к малому бизнесу налицо. Только в 11 странах Евросоюза из 27 за последние четыре года сократилось число самозанятых. Хуже всех пришлось Португалии (минус 20,5 процента), Ирландии (19,1 процента), Кипру (на 15,8 процента), Испании (13,7 процента) и Греции (на 11,5 процента). В других же европейских странах наблюдался рост креативного класса. Рекордсмен — Люксембург, где число индивидуальных предпринимателей выросло аж на 60 процентов.

Получилось как всегда

У нас, как водится, креститься начали лишь после удара грома. «К сожалению, поправки, устанавливающие повышенные взносы в Пенсионный фонд для индивидуальных предпринимателей, проходили не через наш комитет и вносились в проект закона о бюджете Пенсионного фонда», — пояснил «Итогам» зампред думского комитета по экономполитике, инновационному развитию и предпринимательству Виктор Климов. По его словам, депутаты разработали два законопроекта, призванных исправить ситуацию. Оба сейчас находятся на согласовании в правительстве. Первый предлагает отказаться от повышения страховых взносов и перенести его как минимум на 2018 год. А второй, автором которого является сам Климов, предусматривает разделение малого бизнеса по уровню доходов.

«Если зарабатываешь мало, то и ставка взносов в Пенсионный фонд маленькая, если много — то побольше», — поясняет депутат. Суть в том, чтобы изменить так называемую патентную систему налогообложения индивидуальных предпринимателей. Под нее сегодня подпадают индивидуальные предприниматели со «скромным» оборотом от 100 тысяч до миллиона рублей в год. Для них Виктор Климов предлагает оставить размер взноса в ПФР, рассчитываемый исходя из одного МРОТ (таким он был до принятия закона). Совокупные платежи в соцфонды тогда составят порядка 19 тысяч рублей. И эта сумма должна будет вычитаться из той, которую предприниматель уплачивает за патент каждый год. Для остальных предпринимателей депутат предлагает оставить сегодняшний размер социального взноса. «Это позволит нам отделить тех, кто ремонтирует обувь или занимается пошивом одежды, от адвокатов или певцов, также зарегистрированных как индивидуальные предприниматели», — поясняет народный избранник.

Президент в конце марта дал всего две недели на то, чтобы правительство определилось в этом вопросе. «Многие предприниматели пока не закрывают свой бизнес в ожидании, что решение будет наконец принято», — говорит Павел Сигал. Законопроект, предполагающий перенос повышения социальных взносов на 2018 год, правительство уже отвергло. Что будет с предложением депутата Климова, вскоре выяснится.

И последнее. Социальные взносы для индивидуальных предпринимателей правительство поднимало вроде бы для того, чтобы решить проблему дефицита Пенсионного фонда. Посчитаем. Размер пенсионной дыры превышает триллион рублей в год. А вот собрать с самозанятых чиновники надеются всего 50 миллиардов — то есть 5 процентов от необходимой суммы. При этом уже понятно, что не соберут, поскольку класс индивидуальных предпринимателей тает на глазах, а значит, платить в ПФР вскоре станет некому...