Системная смерть

Системная смерть. Путинская Россия реагирует на крах Кипра, как Киргизия на закрытие Черкизовского рынка.

Так совпало: практически одновременно ушел из жизни генеральный конструктор Путина (к слову, Ельцина Березовский не создавал) и разоряется страна, ставшая прибежищем многих капиталов, спасавшихся в теплых краях от особенностей бизнес-климата путинской России.

Девяностые в России ушли не с кончиной Березовского и даже не со смертью в 2009-м Егора Гайдара, который сыграл в первом постсоветском десятилетии страны куда более значимую роль, чем будущий опальный олигарх. Девяностые ушли строго по календарю, 31 декабря 1999 года вместе со словами новогоднего обращения к нации Бориса Ельцина: «Я устал, я ухожу». С объявлением врио президента Владимира Путина. Тот по сути, а не по форме, оказался политическим преемником не столько Ельцина, сколько Брежнева со Сталиным с известной поправкой на время.

Березовский только формально не играл никакой роли в истории страны в 2000-е после своей вынужденной эмиграции в Англию, в которой провел без малого десять лет. Гайдара ведь тоже почти не было в политике с середины 1990-х, но его действия в их начале во многом определили ход истории в это первое десятилетие постсоветской России. Свою главную роль в жизни Березовский сыграл на рубеже веков, а ее последствия определили именно «нулевые», а не девяностые годы. Он стал одной из ключевых фигур в появлении первого «инкубаторского» президента, выращенного внутри узкого круга приближенных к действующему главе государства. Он заложил основы квазимонархического, кулуарного, прямо противоречащего республиканскому конституционному статусу России способа появления и передачи власти в стране. Хотя узкий круг приближенных за 12 лет претерпел значительные изменения, Путин по-прежнему остается прежде всего президентом этого, в терминологии доморощенных прокремлевских политологов, «тайного Политбюро», а не страны Россия. Он глава совета директоров корпоративного государства, в которое Россия превратилась во многом усилиями Березовского.

Отныне у этой корпорации «Россия» просто на глазах иссякает капитал — интеллектуальный, моральный, политический и собственно финансовый. Разумеется, точкой отсчета конца путинизма как государства дорвавшихся до власти и собственности силовиков, с помощью нефтедолларового дождя загнавших уставшее от перемен население на грядки частной жизни, стал глобальный экономический кризис 2008–2009 годов. Но тогда Россией правил второй «инкубаторский» президент, «матрешка в матрешке» Дмитрий Медведев.

И у Путина-премьера еще была возможность хотя бы сделать вид, что это не при нем у России такие большие проблемы. Да и кризис действительно был глобальным, а не собственно российским.

Теперь путинская Россия, якобы вставшая с колен, вновь обретшая блатную риторику сверхдержавы, реагирует на крах маленького островного европейского государства, как Киргизия на закрытие Черкизовского рынка: «экспроприация», «грабеж награбленного». Там у Киргизии продавалось больше половины продукции базовой (кроме производства опиумного мака) отрасли экономики — легкой промышленности.

Пока киприоты с мозгами, заплывшими от многолетней спокойной жизни на солнце, ходят на митинги под лозунгами о спасительнице-России (прямо как в старом медицинском анекдоте: «Сестра, может быть, в реанимацию?» — «Сказано в морг, значит, в морг»), российской элите впору начинать практически думать о собственном спасении.

В опубликованных Газетой.Ru замечательных мемуарах о Березовском Петр Мамрдазе, бывший глава аппарата Шеварднадзе, вспоминает, как в один из приездов в Грузию прямо в машине Борис Абрамович назвал Сталина «сверхгениальным». И объяснил: «Потому что в этой поразительной стране, в России он и только он сумел построить систему, которая работала сама по себе как система. Вот мы так или иначе решаем частные вопросы, но систему создать в этой стране ни одному из нас не удается».

Ближайшие годы дадут ответ на вопрос, создал ли Березовский систему или решил «частный вопрос» неприкосновенности ельцинской семьи. Скорее всего, нашу страну ждут новые политические потрясения, которые возникают всякий раз, когда уходит из жизни или изживает себя очередной правитель. Ведь даже самые ярые сторонники нынешней власти не будут отрицать того, что Путин смертен. И это главный неустранимый изъян системы.