Если не мы, то Тор

О деле Александры Лотковой, стрельбе в метро и значении этнической принадлежности.

Вчера суд приговорил к трем годам колонии студентку Александру Лоткову, признанную виновной в причинении тяжкого вреда здоровью Ивана Белоусова и Ибрагима Курбанова во время драки на станции метро «Цветной бульвар» в мае прошлого года.

Российскому следствию образца 2013 года не верит практически никто, и интернет полнится самопальными версиями и интерпретациями случившегося. Разумеется, самая понятная реакция такова: путинское правосудие действует как обычно, не обращая внимания на факты и постановления собственного (а чьего же еще) Верховного суда, и тут что процесс 6 мая, что драка в метро — разницы практически нет. Одиозный молодежный ресурс продает версию «руки прочь от русской женщины, которая не убежала, смело вступилась за друзей, а в результате оказалась едва ли не единственной действительно потерпевшей», для верности сопровождая ее фотографией вполне невинно выглядящей Лотковой на фоне башен Сити — и, если судить по тысячам перепостов, «Фейсбук» с удовольствием ее покупает. Кто-то призывает легализовать ношение оружия, подразумевая, что легализация позволит предотвратить массу печальных случаев в будущем. А люди, которые не поленились побродить по форумам молодежных фанатских организаций, уверяют, что драка была разборкой двух различных группировок антифашистов, и хотя девушку все равно жалко, для ее защиты не хватит примитивных лозунгов.

И так далее, со множеством оговорок и оттенков. Все возмущены, но практически никто из пользователей соцсетей не может предложить хоть сколько-нибудь внятной реакции. Выйти на массовый митинг и потребовать повторного публичного расследования инцидента? Выйти на митинг за легализацию оружия? Выйти на митинг против легализации оружия? Возмущенные отклики множатся, ответа нет.

Впрочем, один ответ есть: России необходимо решать проблему нелегальной иммиграции. Аргументы за и против легализации оружия, разговоры о независимости судов, требования повторного расследования большинству граждан понять и принять сложнее, чем ясный призыв бить хачей. Одного из потерпевших зовут Ибрагим Курбанов, нерусские фамилии у нескольких участников процесса со стороны обвинения, и мало кому интересно, что Курбанов такой же антифашист, как все участники той драки — просто, так уж получилось, не титульной национальности.

Не он последний, не он первый. Почти десять лет назад Сергей Багдасарян попытался изнасиловать Александру Иванникову. Девушка пырнула его ножом, Багдасарян скончался от потери крови. Сначала ее приговорили к двум годам условно и штрафу, а затем отменили приговор, причем прокурор отказался от обвинений. В счастливом финале лидер ДПНИ Александр Белов-Поткин вручил Иванниковой 50 тысяч рублей «за вклад в борьбу с нелегальной иммиграцией». Занавес опустился, о дальнейшей судьбе Иванниковой ничего не известно.

Я был сильно моложе и, хочется думать, сильно глупее, так что с увлечением и свойственным подросткам ощущением собственной правоты участвовал в ЖЖ-баталиях на стороне «против Иванниковой». Сейчас мне, с одной стороны, стыдно за свои тогдашние формулировки, с другой — обидно, что и десять лет спустя присутствие «лица кавказской национальности» на месте преступления остается безошибочным инструментом, с помощью которого националисты оккупируют место в заголовках газет и головах юных россиян. «Группа помощи Александре Лотковой» в сети «Вконтакте» на полдень 21 марта насчитывала больше пяти тысяч человек и пополнялась каждую секунду; один из главных аргументов защитников — представленные в одноименном фотоальбоме лица потерпевших. «Иван? Белоусов??? имя под бороду не подходит», — пишут сочувствующе пользователи под соответствующим портретом. «Горите в аду пид...сы хачеватые», — комментируют они фото Ибрагима Курбанова. Интересы Лотковой в суде представляет тот самый адвокат Алексей Паршин, который восемь лет назад защищал Иванникову.

С третьей стороны, за десять лет изменилось очень многое. Те самые люди, которые видят в Алексее Навальном опасного националиста, частенько боятся ходить по улицам Москвы, но как будто не чувствуют нестыковки. За десять лет число «нерусских лиц» в Москве выросло в несколько раз, а во сколько именно — не знает никто. В нашем городе очень много — сотни тысяч? миллионы? — людей, которые не говорят по-русски. Москва не первый и не последний большой город в истории мира, который является магнитом для трудовых мигрантов и не очень хорошо справляется с их потоком. Для безголового русского националиста «все чурки на одно лицо», для всех остальных все несколько сложнее, сомнений нет вот в чем: московские и российские власти не делают ничего, чтобы хоть немного приблизиться к долгосрочному и продуманному решению проблемы мигрантов — отчасти потому, что в противном случае некому будет мести улицы и голосовать за «Единую Россию». Пока это так, главным фактором при обсуждении всех громких дел, без разбора, будет этническая принадлежность обвиняемых и потерпевших. Отрицать существование этой проблемы сегодня может только совсем упрямый человек. То, что нельзя отрицать, можно игнорировать, что делают практически все умеренные политические силы. И хотя очень хочется надеяться, что напряжение не приведет к взрыву непредсказуемой мощности, мало сомнений в том, что рано или поздно он произойдет.

Если, конечно, настоящая оппозиция — не «любая партия, кроме партии жуликов и воров», а обобщенная Болотная площадь — не сделает миграционную проблему одним из центральных пунктов своей программы. Хотя бы на выборах в Мосгордуму осенью следующего года