Яшин о том, как перейти дорогу третьему лицу государства

Вечер 7 марта, четверг. Пробки 9 баллов. Затор перед светофором на Большой Дмитровке. За двадцать минут проехал метров сто.

Вдруг — сирена. Полицейский автомобиль настойчиво расталкивает пробку. Раздраженный голос в громкоговоритель требует «освободить проезд для спецтранспорта». Я спешил ничуть не меньше, чем чиновник за спиной, и уступать дорогу не стал — тем более что толкотня с другими машинами ради проезда чиновника была чревата созданием аварийной ситуации.

За светофором меня уже поджидал полицейский патруль, которому, видимо, по рации передали, что кто-то в пробке посмел не пропустить мигалку.

Офицер лениво махнул палкой и принялся изучать мои документы.

«Вы хоть знаете, кому проезд заблокировали?» — спрашивает.

«Ну, вроде не скорой помощи и не пожарным, — говорю. — Так что моя совесть чиста. Да и не блокировал я проезд. Пробка — сами, что ли, не видите?»

«Не надо дерзить. Это вообще-то был кортеж третьего лица в государстве! Председателя Совета Федерации России Валентины Ивановны Матвиенко!» — чеканя каждое слово, разъяснил гаишник.

«Замечательно, — обрадовался я. — Третьему лицу особенно полезно после работы в пробке постоять.

Может, позвонит Собянину, и вместе подумают, как организовать транспортную систему города, чтобы пробок было поменьше».

Полицейский прищурился и на полминуты вперился в меня тяжелым взглядом.

«Белоленточник, что ли?» - сказал он, наконец. Я засмеялся.

«Ничего смешного, - продолжил офицер. - То, что ты власть не уважаешь, это понятно. Такие анархисты уже страну разваливали, и не раз. Но неужели не стыдно перед восьмым марта женщине дорогу не уступить?».

«Ну, так у всех ведь восьмое марта, а не только у вашего третьего лица. Почему вы считаете, что ее восьмое марта важнее, чем у остальных в этой пробке?»

«Я вам... — гаишник заглянул в мои права. — ...Илья Валерьевич, так скажу. Стране дисциплины не хватает. Разруха вот с таких мелочей и начинается: дорогу власти не уступил, неуважение продемонстрировал. Власть уважать надо! Спешит — значит, есть, куда спешить».

«Может, шапку снимать и кланяться, когда они мимо едут? В знак уважения?».

«А, может, и надо шапку снимать! — вдруг дал волю эмоциям мой собеседник. — Может, и надо! Я тебе, пацан, больше скажу. Может, и зря царь крепостное право отменил. Распоясались совсем».