Олесь Бузина: памятник Сталину

60 лет назад 5 марта 1953 г. ушел человек, который хотел быть простым священником, а стал отцом русского народа и восстановителем православия.

Сталин: «Никогда не думай, что можно разделить людей на чисто красных и чисто белых».

Из своих предшественников на российском престоле Сталин больше всех ценил Ивана Грозного и Петра Великого. Недаром фильм Эйзенштейна о первом из них и роман Алексея Толстого о втором созданы именно в сталинскую эпоху. Красный император был наделен удивительно тонким чутьем истории. Он нюхом понял, в ряду с кем ему придется стоять, и отделался от всех критиков одной фразой: «На мою могилу нанесут гору мусора, но ветер истории разгонит ее!».

Начиная с перестроечных времен в массовое сознание внедрен образ Сталина-тирана, Сталина-преступника и Сталина-дурака. Не предвидел, не додумал, не оценил вовремя генетику с кибернетикой. Позор ему! Двойка от духовных наследников троцкистов-зиновьевцев! Уж они-то на его месте и оценили бы, и предвидели! Только именно критики Сталина и развалили с треском Советский Союз. Представляю, что было бы, если бы не Сталин, а, например, Горбачев с Ельциным и примкнувшим к ним Кравчуком возглавляли бы в 1941-м СССР. Ручаюсь, Гудериан остановился бы только на Камчатке. Михаил Сергеевич сказал бы: «Процесс пошел», а Леонид Макарович: «Маємо те, що маємо». Ну и Ельцин бы добавил в своем стиле: «Россияне, простите, не смог». И выпил бы граммов 200…

Средний человек, мозги которого забиты горбатенько-горбачевскими и куце-коротичевскими штампами, боится признать: Сталин был действительно вождь и действительно учитель. Как сказал Константин Симонов уже в хрущевские времена: «Был культ. Но была и личность».

Главный аргумент. Сталин принял разрушенную революцию страну и сделал ее сверхдержавой с передовой техникой.

Никита Хрущев развенчивал культ личности своего предшественника не потому, что был демократом, а из обычной человеческой зависти. Он знал, что никогда не сравнится со Сталиным — его-то личность по масштабу до сталинской явно не дотягивала. Только по этой причине хитрый клоун Никитка и развенчивал с трибуны XX съезда хозяина. Он-то помнил свой щенячий ужас, когда требовал у Сталина в конце 1930-х в разгар репрессий увеличить для Украины квоту на «врагов народа» и получил в ответ сталинскую резолюцию: «Уймись, дурак!».

Кстати, отнюдь не все Хрущева в его разоблачительном кураже поддерживали. Феликс Чуев в книге «Сто бесед с Молотовым» приводит такой эпизод: «На большом собрании в Кремле Хрущев заявил: «Здесь присутствует начальник Генерального штаба Соколовский, он подтвердит, что Сталин не разбирался в военных вопросах. Правильно я говорю?» «Никак нет, Никита Сергеевич», — ответил маршал Советского Союза В. Соколовский. В той же книге Чуева есть еще одно свидетельство. Когда Хрущев попросил Рокоссовского написать какую-нибудь гадость о Сталине, тот ему ответил: «Товарищ Сталин для меня святой». Слова Рокоссовского тем более значимы, что он был одним из тех, кто во время репрессий попал в тюрьму, из которой был выпущен буквально накануне войны, в которой ему довелось стать наряду с Жуковым самым известным советским полководцем. Рокоссовский считал, что со Сталиным легко решать любые военные вопросы — вождь во все вникал, обо всем имел здравое суждение. Профессионалы говорили с ним на языке профессионалов.

Был ли Сталин необразованным? Нет. Он хорошо учился в Тифлисской семинарии и был отчислен перед выпускными экзаменами. По одной версии — за то, что у него была найдена запрещенная марксистская литература. По другой — за грубый ответ семинарскому начальству. По моему мнению, обе версии можно объединить. Любознательный подросток Иосиф Джугашвили не мог не интересоваться марксизмом. Будь он тише, покорнее, происшествие можно было бы замять. В результате Россия получила бы еще одного простого священника. Но непокорный бунтарский характер молодого Сталина не оставил места для компромисса. В конце концов так управил Господь. Именно Сталин стал тем, кто восстановил православную церковь после гонений. Это случилось в годы Великой Отечественной войны. Отчисленный семинарист дал возможность деснице православия благословить измученную последствиями смуты страну.

А что касается образования, то дореволюционная российская семинария ни в чем не уступала классической гимназии, а кое в чем и превосходила ее. Древние языки, которые преподавали будущим священникам, позволили Сталину уже на склоне лет написать знаменитую работу по вопросам языкознания. Черчилль, в отличие от перестроечных публицистов и нынешних антисталинистов, почему-то не заметил «необразованности» советского лидера. Вместо этого он отметил его эффективность, сказав, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с ядерным оружием. Да и Гитлер отозвался о своем противнике не без уважения: «В своем роде он просто гениальный тип».

Железные люди сталинской эпохи. Их нельзя судить по торгашеским меркам нашего времени.

Людей нужно оценивать мерками их времени. Первая половина XX столетия — это эпоха глобальной катастрофы. Не Сталин вызвал ее. Будьте справедливы, не он довел до предела соперничество великих держав накануне Первой мировой войны. Не он был творцом политики империализма. Не он, и даже не Ленин, ввергли мир в бойню Танненберга, Вердена и Соммы. Это сделали изысканные европейские аристократы, подвизавшиеся на ниве дипломатии, блестящие, но легкомысленные военные, которые обещали своим государям победу за полгода. Это сделали три всеевропейских болвана Франц-Иосиф, Вильгельм Второй и наш царь-простак Николай. А еще демократичнейшие политики Франции и Великобритании. Они выпустили джина мировой войны из бутылки, сидевшего там со времен Наполеона. В результате короны покатились одна за другой. Какая, в конце концов, разница. Погибнуть в идиотской лобовой атаке на пулеметы где-нибудь на Западном фронте в 1914 году или получить пулю в затылок в 1937-м? Замечу, что на Западном фронте европейские демократы укокошили куда больше своих граждан, чем Сталин во время репрессий.

И Сталин, и Гитлер, и Муссолини, и Рузвельт появились только потому, что мир съехал с катушек. Традиционные ценности были растоптаны. Народы, привыкшие верить тому, что царь — тень Бога на земле и отец подданным, не могли поверить в то, что эти «отцы» убивают в окопах своих «сыновей» миллионами. Методы демократичного президента Рузвельта, кстати, ничем не отличались от сталинских. Во время Второй мировой американцы заключили в концлагеря всех своих граждан японского происхождения. Как потенциальную пятую колонну. Скажите, разве Сталин, выселяя через три годы крымских татар, не действовал всего лишь как скромный ученик американского президента?

Чтобы понять Сталина, нужно погрузиться в его боевую молодость. Он действительно совершал налеты на банки во время Первой русской революции. Не тырил деньги, как нынешние финансовые мошенники, не воровал газ, а лично с револьвером в руках брал кассу, рискуя получить пулю в голову. Он изучил русский народ в непосредственном общении. Сталин даже из Сибири сбежал, подпаивая ямщиков по дороге. Он знал русского мужика со всеми его сильными и слабыми сторонами, как не только Витте или Николай II, но даже Столыпин его не знали.

Сделал выводы из ошибок Николая II. Именно мягкость и коррумпированность самодержавия развалили страну во время Февральской революции. Сталин знал, что любого (или почти любого) полицейского можно купить. Знал, что любой (или почти любой) чиновник продажен, а большинство солдат и офицеров — трусоваты. Из жизни людей ушел страх. Над царем смеялись, придумывали анекдоты о царице и Распутине, ни к одному символу власти не испытывали уважения. Пряников хватало. Зато кнуты истлели и топоры затупились. Сталин вернул страх в качестве стимула для общественного развития. Ни один чиновник, ни один генерал, ни один партийный деятель при нем не чувствовали себя в безопасности. Пайков, икры, орденов и галунов для этих категорий особо ценных граждан хватало. Но ни от сумы, ни от тюрьмы, ни от пули в затылок номенклатура уже не зарекалась. Генерала Куропаткина при Сталине расстреляли бы за проигранную русско-японскую войну, как Павлова в 1941-м. И правильно сделали бы. Тот, кто посылает солдат на убой и не приносит народу победу, не имеет права умирать в постели. В конце концов чем он ценнее рядового, сложившего голову в атаке? Результат налицо — в 1917 году прекрасно вооруженная, одетая, обутая и накормленная русская армия разбежалась по домам по причине душевной слабости. В 1945-м дети этих солдат взяли Берлин.

То же самое и с разгадкой тайны ГУЛАГа и сталинских репрессий. Дореволюционная каторга превратилась в санаторий. Ленин в ссылке браконьерствовал и стрелял зайцев десятками, в тюремной камере — писал статьи, а большую часть своей жизни отлынивал и от того, и от другого за границей в Париже и Цюрихе. Точно так же вели себя и остальные «жертвы» царского режима. Казнили только полных отморозков. Тех, кого ловили с оружием в руках во время восстаний и терактов против правительства. Сталин учел эти ошибки своих предшественников. Он понял, что слетит с места в два счета, если будет либеральничать подобно Николаю II. Собственные генералы его и арестуют, как арестовали царя. Значит, тюрьма должна быть тюрьмой. Каторга — каторгой. А заговор военных или кудрявой «левой оппозиции» — только теоретической возможностью. Судьбы Троцкого, Тухачевского, Бухарина и прочих вредителей (пишу это слово без кавычек) замечательно доказали эффективность сталинских методов борьбы с «оппозиционерами», которые, на самом деле, были обычными заговорщиками. Куда более легкомысленный и доверчивый Гитлер только чудом уцелел в 1944 году, когда немецкие генералы решили подорвать его прямо в «волчьем логове». Сталин не дал своим потенциальным «полковникам Штауфенбергам» (всяким там Блюхерам и Егоровым) проявить свои порочные наклонности. Он истребил их в зародыше. Если перефразировать сталинскую шутку: «Международные авантюристы потому и называются международными, что пускаются в авантюры международного масштаба», получится: «Сталинские репрессии потому и называются сталинскими, что проведены товарищем Сталиным для укрепления власти товарища Сталина».

Но это не означает, что Сталин был патологически жесток. Иудушка Троцкий, прославившийся кровавыми расстрелами в годы Гражданской, вполне заслужил ледоруб на свою буйную головушку. Жалеть его не стоит. Но давайте посмотрим, как обращался Иосиф Виссарионович с теми же писателями. Он лично спас от расправы троцкистов Михаила Булгакова. «Дни Турбиных» шли во МХАТе вплоть до последних дней жизни Михаила Афанасьевича. Статья о нем была помещена и в сталинской Литературной, и в сталинской Большой Советской энциклопедиях. Михаил Шолохов опубликовал свое лучшее произведение «Тихий Дон». Алексей Толстой, Зощенко, Катаев, Леонид Соболев, Пастернак, Ахматова, Юрий Тынянов — все это сталинская эпоха. Перечитайте как-нибудь на досуге «Кавалер золотой звезды» забытого ныне лауреата Сталинской премии, уроженца Харьковщины Семена Бабаевского, и вы поймете, что такое хорошая проза той эпохи: «Сережа! А ну осмотрись хорошенько. Сдается мне, будто мы сошли не на том полустанке. Что-то и местность мне эта не нравится, да и не вижу я ни людей, ни духового оркестра»…

Молодой Сталин. Лично возглавлял налеты на банки.

Известна фраза Сталина, сказанная кому-то из литературных чиновников — кажется, Фадееву: «Нет у меня для вас других писателей — работайте с этими». А ведь хорошие были у Сталина писатели! До сих пор перечитывать можно!

Меня часто упрекают, что я люблю белых и Сталина. Как, мол, может быть такое? Нет ли в этом противоречия? Отвечу словами самого Сталина, сказанными после одного из просмотров «Дней Турбиных». Напомню, что ходил на эту пьесу вождь Советского Союза 18 раз. Сказал он эти слова сыну известного большевика Сергеева (товарища Артема), который фактически воспитывался в сталинской семье: «Никогда не думай, что можно разделить людей на чисто красных и чисто белых». Так мог сказать только тот, кто пытался объединить и тех, и других. Кто понимал, что пришел в историю в эпоху большой смуты и междоусобицы русского народа, но до конца ни умом, ни сердцем этот раздрай не принял.

Почему европа не защитила свою «демократию»? Повторяли и будут повторять о Сталине: «Он «дружил» с Гитлером в 1939—1941 годах. Он разделил с ним Польшу». Господа, не Сталин первым стал дружить с Гитлером, а западные демократы. Это Франция и Британия дали в 1938-м в Мюнхене Гитлеру съесть Чехословакию. А Польша вместе с нацистами даже откусила от нее кусочек! А Черчилль восторгался Муссолини! А нацизмом болела половина Западной Европы. Венгры, румыны и итальянцы были его союзниками в войне против СССР. Бельгийцы, норвежцы, латыши, эстонцы, французы, хорваты и прочие «языцы» дрались в составе дивизии СС с нашими дедами — не забывайте этого. Если бы Сталин был Гитлеру другом, Адольф никогда не оправдывал бы свое нападение на СССР тем, что Сталин сам был готов на него напасть. Виктор Суворов в «Ледоколе» только повторил этот гитлеровский аргумент. У Сталина не было других вариантов в 1939 году, кроме как заключить пакт о ненападении с Германией. Любой нормальный политик на его месте попытался бы стравить империалистов между собой. Разве Сталин виноват, что за 40 дней рухнул прогнивший демократический режим во Франции и только пятками сверкнула на свои острова хваленая британская армия? Что же рядовые французы не захотели защищать свою свободу и демократию? Ведь у них был и парламент, и свобода слова, и частная собственность, но не было ни заградотрядов, ни лагерей, ни НКВД со СМЕРШем! Каждый нынешний западный прохиндей втайне знает — его спас Сталин и Красная Армия. А не было бы Сталина, германский оккупационный режим до нынешнего дня контролировал бы Париж и Варшаву.

Лучше всего о человеке говорит его имя. Сталин — не псевдоним. Это всего лишь русский перевод грузинского слова «джуга» — «сталь». Он не выдавал себя за другого. Он был собой. Когда и народ, и власть, и интеллигенция разбаловались и разложились в результате революции до последнего предела, когда каждый делал, что хотел или вообще ничего не делал, народу понадобился пастырь с железным посохом. И он пришел.