Региональные реформы Путина сделали Россию неоимперией

Выходом из этой ситуации должно стать укрепление экономической базы территорий с одновременным изменением логики межбюджетных отношений. Однако для выполнения таких задач Путин предлагает только перевести на муниципальный уровень основную часть фискальных платежей от малого бизнеса. А еще он считает, что местные бюджеты существенно обогатит внедрения от 2014 года налогов на недвижимость. Впрочем, учитывая сырьевой характер хозяйственного комплекса России эти меры вряд ли очень изменят положение территориальных единиц. Ведь вопрос недр остается вполне в федеральной компетенции.

Относительно национальных субъектов РФ и их автономии, то здесь никаких изменений в сторону либерализации не предусмотрено. Наоборот, ВВП отмечал незаурядной угрозе государственной целостности со стороны этнического сепаратизма и национализма.

Если во времена Бориса Ельцина регионы получили столько суверенитета, сколько могли, то с приходом к власти в 2000-му его преемника положение кардинально изменилось. Вместо предыдущей политики децентрализации и всевластия избранных губернаторов в России начала выстраиваться модель централизованной федерации. Сначала в мае 2000-го появился приказ главы государства «О полномочном представителе президента в федеральном округе», согласно которому РФ разделили на семь округов, границы которых совпадали с военными. За основу территориальных реформ было взято не историко-культурные и экономические факторы, как во всем цивилизованном мире, а милитарно-политические, по аналогии с сатрапий Персидской державы Ахеменидов. Большинство полномочных представителей Путина (полпредов) были генералами силовых структур - основного орудия его борьбы против скрытой оппозиции губернаторов централизаторскому курсу Кремля. Именно они координировали деятельность силовиков в федеральных округах, вызвали к себе «на ковер» несогласных руководителей регионов, насылали на них орды инстанций с проверками в случае отхода от курса центра или «неправильных» результатов выборов.

Однако этого Путину показалось маловато. Серьезной проблемой в проведении любой централизации и построения авторитаризма является поиск внутренних или внешних врагов для консолидации общества. Потому что недругами были избраны террористы и сепаратисты. Распад СССР и две чеченские войны стали замечательным подспорьем для новой идеологии. Появлялась ненависть ко всему, что могло потенциально составлять вызов единству России. Угрозой неофициально было признано национальные субъекты РФ, де-факто национально-территориальные автономии коренных нерусских народов.

В Кремле прибегли к ликвидации тех субъектов. Это выразилось в проведении так называемой политики укрупнения. В 2003-2008 годах прекратили существование Коми-Пермяцкий, Эвенкский, Таймырский, Усть-Ордынский Бурятский и Агинский Бурятский автономные округа . Фактически это было уничтожение национально-территориальных автономий  этносов, вследствие чего количество субъектов РФ уменьшилась от 89 до 83.

Официально целесообразность проведения этих объединений обосновали необходимостью сокращения бюрократического аппарата и ликвидации дотационных субъектов за счет их «приклеивания» к богатых соседних. И фактически через укрупнение ряды чиновников только увеличились, а федеральный центр перевел финансирование дотационных административно-территориальных единиц на региональный уровень, делая их еще беднее.

Параллельно с политикой укрупнение Путин и дальше держал курс на централизацию управления субъектами РФ. В частности, использовал трагедию в Беслане 1 сентября 2004 года для ликвидации выборов губернаторов, кандидатуры которых начали утверждать по представлению президента местные парламенты. Так же отныне назначали, а не избирали членов верхней палаты парламента РФ - Совета Федерации.