Иосиф Ричардович. О сваливании вины на предшественника

Не знаю, как в нынешней школьной программе, а в моё время в ней упоминалась пьеса «Ричард III», посвящённая знаменательному событию.

Более полутысячи лет назад — 1485-08-22 — на поле близ городка Босворт погиб кровавый тиран Ричард III Ричардович Йорк, успевший до того отметиться множеством предательств и зверскими убийствами множества ни в чём не повинных людей, включая двоих малолетних детей своего старшего брата — предыдущего короля Эдуарда IV (они были объявлены незаконнорождёнными, ибо Эдуард, как заявили после его смерти, женился на их матери, уже состоя в тайном браке и не расторгнув его — в связи с чем, собственно, Эдуард V Эдуардович и слетел с престола, куда сел Ричард).

Только недавно исследователи наконец-то стали говорить публично то, что первые зрители этой пьесы — в основном английские дворяне — знали непосредственно от отцов и дедов. А именно: Ричард был не то чтобы полным воплощением рыцарских добродетелей своей эпохи, но во всяком случае человеком вполне благородным, отважным, честным и верным настолько, насколько вообще можно быть верным во время гражданской войны, тянущейся несколько десятилетий. Реально же прославился предательствами и злодейскими убийствами (в том числе и убийством тех самых двоих малолетних детей: судя по недавно найденным останкам, они убиты в возрасте, когда Ричард III заведомо уже несколько лет лежал в земле) победитель на поле близ Босворта Хенри Эдмундович Тъюдор (у нас принято писать Тюдор с французским акцентом, ибо вся тогдашняя английская знать возводила свою родословную к французским завоевателям XI века, но на английском языке эта фамилия произносится с отчётливой паузой между первыми двумя звуками), ставший после этого королём Хенри VII. Кстати именно в результате предательства, организованного Хенри Эдмундовичем, Ричард Ричардович погиб — ему в критический момент битвы ударили в тыл те, на кого он рассчитывал, как на своих.

Не считаю Ричарда Йорка безупречным и безошибочным: правителю зачастую приходится выбирать не между добром и злом, а между меньшим и большим злом, да и не ошибается только тот, кто ничего не делает. Не собираюсь утверждать, что Хенри Тъюдор абсолютный мерзавец: в конце концов, вряд ли со столь затянувшейся гражданской войной можно было покончить, оставаясь в белых перчатках. Понимаю, почему Уильям Джонович Шэйкспир написал свою пьесу именно так: он работал при сыне Хенри VII — Хенри VIII Хенриче Тъюдоре и при дочери Хенри VIII — Елизавете I Хенришне Тъюдор — в театре, финансируемом в значительной степени из средств королей и их ближайших сподвижников, и, понятно, должен был говорить об этих королях и сподвижниках по возможности хорошо. Но, на мой вкус, всё же приписывание Ричарду всех недостатков Хенри — это уже некоторый перебор.

Наверное, этим и можно было бы ограничиться, говоря о взаимоотношениях между Иосифом Виссарионовичем Джугашвили, покинувшим нас ровно 60 лет назад, и теми, на кого он нас покинул — Никитой Сергеевичем Хрущёвым, Михаилом Сергеевичем Горбачёвым и Борисом Николаевичем Ельциным. Замечу, кстати: Леонид Ильич Брежнев и Юрий Владимирович Андропов старались вообще не говорить о Джугашвили ничего официального, а Константин Устинович Черненко, по слухам, в течение года своего правления готовил его реабилитацию — но не с его здоровьем ворочать такие крупные вещи.

Но всё-таки считаю необходимым сказать кое-что и непосредственно об Иосифе Виссарионовиче.

Я сам несколько десятилетий люто ненавидел его. Это не удивительно, поскольку первые политические тексты, которые я читал, были материалы ХХII съезда коммунистической партии, где Никита Сергеевич и его подельники, вроде отмороженной на всю голову старой большевички Ольги Григорьевны Шатуновской, крыли кровавого тирана самыми чёрными словами. Газеты со стенограммами выступлений на съезде я читал непосредственно в день их выхода — а мне тогда было около девяти. Понятно, нарисованная под руководством Никиты Сергеевича картина врезалась мне в голову намертво.

Но в последние лет 10 на свет появились мемуары, по цензурным соображениям не опубликованные ни при Хрущёве, ни при Брежневе, и документы, когда-то считавшиеся высшими секретами. На их основе проведено множество новых исследований.

Всё это в конце концов доказало даже мне (со всем моим упрямством), что картина, запомнившаяся мне с детства, не имеет ничего общего с действительностью.

Скажем, Никита Сергеевич Хрущёв рисовал портрет кррррровавого тирррррана Сталина непосредственно у зеркала. Как Шэйкспир приписал Йорку все отрицательные черты Тъюдора — так и Хрущёв приписал Джугашвили все свои отрицательные черты (как если бы Карп, выйдя наконец из тюрьмы, объявил главой «Чёрной кошки» Шарапова). Именно Хрущёв, а не Джугашвили, был самодуром, принимал решения ни с кем не советуясь и ни с чем не считаясь. Именно Хрущёв в бытность свою руководителем партийной организации Москвы и Московской области залился кровью Большого Террора до дырок в носу.

Опять-таки не считаю, что виновен во всём этом единолично Хрущёв. Он был всего лишь типичным представителем того слоя партийных надзирателей за реально работающими специалистами, что и учинил Большой Террор, когда Джугашвили попытался оттащить этот слой от кормушки (в связи с формированием за два десятилетия после революции нового поколения специалистов, воспитанного в новом обществе и уже не нуждающегося в политическом надзоре). Если бы Хрущёв даже получил то, что заслужил за соучастие в Большом Терроре, нашёлся бы ещё какой-нибудь партийный надзиратель и повёл бы себя в точности так же. И партийные боссы поддержали бы его.

Не считаю такими уж отъявленными лжецами и преступниками тех, кто вслед за Хрущёвым рисовал картины кррррровавого тирррррана Сталина. В конце концов, полтора года Большого Террора действительно были (хотя и против воли Джугашвили с его ближайшими соратниками), а в Большой Чистке, когда под руководством Джугашвили раздавали должное организаврам Большого Террора, действительно казнены — хотя и совершенно заслуженно — родные и близкие многих видных деятелей тогдашнего — да и нынешнего — креативного класса. Вспомним хотя бы профессора Карла Николаевича Сванидзе, у которого довольно многие родственники, включая отца Николая Самсоновича, осуждены — неужто Николай Карлович Сванидзе когда-нибудь признает, что они казнены за дело?

Более того, не сомневаюсь, что и сам Иосиф Виссарионович Джугашвили не раз ошибался. Ведь он непрерывно и активно действовал — причём (как всякий действующий) в условиях острейшего дефицита информации. Легко нам через семь с лишним десятилетий после начала Великой Отечественной войны знать, что из десятка дат начала нападения на СССР, распространённых высшими государственными деятелями Германии в порядке слухов, верна лишь одна — а ему-то каково было реагировать на каждый из этих слухов?

Это всё совершенно естественные и неизбежные вещи. Всё, что мы можем сделать — это не попадаться ни в ловушки клеветы, ни в ловушки послезнания, а по возможности разбираться с подлинной историей на основании непрерывной сверки документов, мемуаров, исследований между собой.

Как всегда, отсылаю к троим исследователям, на чьи труды сам чаще всего опираюсь в размышлениях на эту тему. Это Юрий Николаевич Жуков, Елена Анатольевна Прудникова и Владимир Михайлович Чунихин (Жуков и Прудникова доступны и на бумаге, и в Интернете, Чунихин пока только в Интернете). И сам по возможности стараюсь разобраться в том, что тогда происходило — благо один из критериев истины очень прост: если из всего массива исследований вырисовывается явно внутренне противоречивая картина (как, скажем, рассказы Хрущёва, что его и его сподвижников, незадолго перед тем выигравших гражданскую войну, запугал до бездействия один единственный Сталин) — значит, что-то в этой картине ложно, а, может быть, и лживо.

Портрет кррррровавого тирррррана Сталина мы знаем наизусть — его уже почти шесть десятилетий лепят на каждую стену и каждый телевизор. Картину действий Иосифа Виссарионовича Джугашвили — несомненно одного из величайших государственных деятелей всего мира в XX веке и одного из лучших руководителей нашей страны за всю её историю — нам предстоит рисовать заново, почти с нуля. Хотя бы для того, чтобы поток фальшивой грязи не залепил нам глаза в поисках выхода из исторического тупика, куда нас направили четверть века назад — со значительной помощью этого потока.