Что нужно грузинам для счастья

После парламентских выборов, прошедших 1 октября прошлого года, нет числа комментариям о политических последствиях победы коалиции «Грузинская мечта Бидзины Иванишвили. Результаты, конечно, весьма серьезные в первую очередь с политической точки зрения: изменилось многое во властных структурах и положено начало глубинным процессам как во внешней, так и внутренней политике.

Но есть еще один очень интересный аспект исторического перелома, произошедшего в октябре. То что событие именно историческое, не вызывает сомнений: впервые власть сменилась демократическим путем. Такого в истории Грузии не было никогда: парламент первой демократической республики, избранный в 1918 году, разогнали большевики; о «сменяемости власти» в коммунистическую эпоху, говорить, разумеется, смешно. Но и власть коммунистов в 1990 году сменилась не в результате свободного волеизъявления, а кровавой провокации, устроенной лидерами националистического движения годом раньше – 9 апреля 1989 года. Реально власть поменялось именно тогда, а первые многопартийные выборы 28 октября 1990 года лишь оформили новую реальность. Затем - военный переворот января 1992 года, «революция роз» в 2003 году и, наконец, 1 октября, граждане, наконец, смогли свободно избрать ту политическую силу, которая им казалось приемлемой и соответствующей их пожеланиям.

Именно на этой волне «исполнения мечтаний», лучшая в Грузии социологическая служба Gorbi вместе с WIN-Gallup International провела специфический, но весьма репрезентативный опрос общественного мнения по методике исследования «глобального барометра надежды и счастья», которое ежедневно проводится во многих странах мира. Результаты глобального опроса демонстрируют, как результаты выборов в Грузии повлияли на общий настрой социума. Например, на вопрос: «Считаете ли вы, что будущий год станет лучше нынешнего в экономическом и социальном плане?» положительно ответили: в Китае 32%, в Мозамбике 42% в Бразилии 45%, а в Грузии – 63%. Кстати, Германия с ее мощнейшей экономикой и развитой социальной сферой оказалась среди аутсайдеров с показателем -46%. У богатейшей Бельгии -64%. Конечно, тут явно сказывается синдром, выраженный в народной поговорке «нам бы их проблемы». Тем не менее «барометром надежды и счастья» измеряется именно оптимизм общества в конкретный исторический момент, а многолетний правительственный кризис в европейском королевстве и чехарда во власти вовсе не способствует оптимистичному настрою.

Как поясняет Gorbi, вычисление «оптимистичного настроя» происходит следующим образом: от числа «оптимистов» отнимается число «пессимистично настроенных» и получается средневзвешенное число.

При этом директор Gorbi, Мераб Пачулия отмечает, что оптимистичный настрой является важным детерминантом для развития бизнес - сектора вообще и привлечения иностранных инвестиций в частности. Сколько бы не говорили экономисты, что тут нет и быть не может прямой корреляции, социопсихологи утверждают обратное, причем в с цифрами в руках.

Самое примечательное, что Грузия остается одной из наиболее бедных стран постсоветского пространства. По главному показателю – ВВП на душу населения - она уступает практически всем бывшим республикам СССР. Тот же опрос Gallup в 60 странах мира подтвердил, что Грузия находится на 6-м месте в мире по числу респондентов, отметивших, что им «трудно прокормить семью». Так ответили 23%. Столько же, сколько и в Нигерии. Разумеется, как и в случае с пессимизмом бельгийцев, тут сказывается отсутствие психологической предрасположенности и мотивации к сравнению. На самом деле, абсолютно исключено, чтобы уровень нищеты в африканской Нигерии был аналогичным Грузии, а грузины и нигерийцы имели в виду одно и тоже, говоря об «экономических сложностях» и о том, что им «трудно прокормить семью». Если в Нигерии человек может иметь в виду кусок хлеба для сына, то в Грузии – отсутствие возможности купить ему новые ботинки.

Свою роль играет и специфическое отношение к личности миллиардера Иванишвили. Одна из особенностей его восприятия в грузинском социуме – полное отсутствие раздражения по поводу его богатства. Миллиардер, как таковой, абсолютно не раздражает грузин. Наоборот, воспринимается как «образец для подражания». При этом парадоксальным образом положительное восприятие зиждется на присущей грузинам самомнении: «Он ничем не лучше меня, может даже наоборот – если смог он, то и я смогу, главное, что нет больше у власти Саакашвили, который не давал мне развернуться и душил мой талант своим репрессивным режимом».

Конечно, Иванишвили не сможет выполнить всех обещаний не только в плане повышения пенсий и зарплат, но и создания условий для развития предпринимательства: традиционные для Грузии рынки сбыта по-прежнему закрыты. Но мощный заряд оптимизма, возникший в обществе исключительно в результате победы на выборах новой, альтернативной политической силы, стимулирует активность по многим другим направлениям. Другое дело, хватит ли Иванишвили и его команде политического таланта и профессионализма, использовать этот феномен для развития успеха. Но пример Грузии доказывает: надежда, пусть экономически неосязаемая, но великая вещь! Как и неотчуждаемое право народа, периодически менять власть путем честных и открытых выборов.