Правящая элита опять закапывает РФ во внешние долги

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации, об опасном росте внешнего долга России.

Здравствуйте, дорогие друзья! Вы знаете, одним из самых недооцененных по непонятным причинам итогов 12-го года стало существенное ускорение роста внешнего долга. Мы привыкли к тому, что он такой махонький-махонький и на него можно не обращаться внимания. Да, относительно ВВП он действительно махонький, и он удерживается на уровне 30%, если быть точным 29,9% – это примерно 2007 год. Для экономик типа России и ситуации предстоящего ухудшения конъюнктуры – это порог безопасности. Вот когда внешний долг Российской Федерации будет 31% ВВП – это уже будет опасно; пока – 29,9% на 1 января этого года, пока еще безопасно можно дышать спокойно. Но сама динамика внешнего долга неприятна. В условиях кризиса он естественно сжимался, потому что приходилось выплачивать долги, а кто же в условиях кризиса кому-нибудь что-нибудь даст. Но в 10-м году он вырос на 4%, в 11-м году он вырос на 10%, а в 12-м году, прости Господи, он вырос на 15%. При этом рекордный докризисный уровень был достигнут уже 1 января 12-го года, и уже 1 апреля 12-го года он был превышен.

1 октября 12-го года наши внешние долги вплотную подошли к психологически значимому порогу в 600 миллиардов долларов и, судя по всему, наше государство этого психологически значимого порога напугалось, потому что официальные данные об этом довольно долго были труднодоступны. Но потом транспарентность возобладала (у нас много честных людей в государстве, по крайней мере, в плане статистики) и 1 января 2013 года внешний долг Российской Федерации достиг 624 миллиардов долларов. Повторюсь, это на грани порога безопасности, потому что есть порог безопасности внешнего долга, который прописан для нормальных жизнеспособных развивающихся экономик в нормальных конъюнктурных условиях: кто-то говорит 80%, кто-то говорит 100% и наше руководство из этого исходит.

Дорогие друзья, есть очень серьезные исследования очень качественных экономистов, которые разобрали чуть ли не все долговые кризисы на протяжении последних 200 лет, и там внесена очень четкая поправка: «Для экономик слабожизнеспособных и малоустойчивых, для экономик не развивающихся (какой является сегодняшняя Россия), в условиях ожидания больших внешних неприятностей (а это наша сегодняшняя ситуация) порог внешнего долга (не 80% и даже не 100% ВВП) – это 30% ВВП, если больше – вы в зоне серьезного риска». Вряд ли об этом знают наше уважаемое некоторыми начальство.

Но, тем не менее, пока, по состоянию на 1 января, мы еще вне зоны риска, мы на грани. И тем более вызывают неприятные эмоции факторы повышения этого внешнего долга. Он вырос на 83,4 миллиарда долларов, банки нарастили свою задолженность на 45,5 миллиардов долларов. Это банковское дело, понятно, что в России не хватает ликвидности и наши банки всасывают внешнюю ликвидность, как только могут. Это вещь понятная, не очень приятная, но она, в общем, естественна. Если вы уничтожаете свою экономику путем чрезмерно жесткой финансовой политики, банки будут перехватывать деньги за пределами этой экономики, разрушая ваш суверенитет, кстати, и повышая степень вашей зависимости от внешних рисков. За что боритесь на то и напарываетесь.

Но у нас впервые за очень долгое время в этом году резко вырос долг российского правительства, так называемый «новый российский долг» вырос на 10,8 миллиардов долларов. Помните в 2006 году досрочно, с криками, с приплясыванием, с воплями и фанфарами погасили 22 миллиарда долларов российского долга досрочно, втихую заплатили еще 1 миллиард штрафа за досрочное погашение – лишь бы красиво отчитаться, лишь бы снизить долговую нагрузку. Молодцы, снизили. Зачем? Чтобы сейчас опять половину этой суммы брать в долг? Причем никаких предпосылок для этого нет. Федеральный бюджет берет внешние займы, сам захлебывается от денег.

У нас за 12-й год неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета увеличились на 1,7 триллиона рублей. Да, если сравнить с рассказами о том, сколько у Путина личных богатств может это не так много. Давайте переведем эту сумму на жизни детей, которые умирают у нас каждый год с официальным диагнозом – нехватка финансирования, нехватка бюджетных денег. От этого не только дороги не строятся, от этого дети умирают. А неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета превысили на первое декабря прошлого года 7,3 триллиона рублей. Просто актуальной статистики пока еще нет. Переведите это, пожалуйста, в детские жизни, если вы так боритесь за защиту детей и так им сочувствуете.

И в этих условиях российский бюджет берет взаймы у Запада, чтобы тут же эти же самые деньги отдать тому же Западу под значительно меньший процент. Если это сделает любой человек в частной коммерческой фирме, его после этого не возьмут работать даже поломойкой. Если это сделает человек в государственной корпорации, у него есть все основания загреметь под суд даже в нашей самой гуманной по отношению к ворам судебной и правоохранительной системе, есть все основания лишиться свободы, по крайней мере, здоровья в СИЗО. Российское государство проводит ровно эту политику.

Официальное объяснение феноменально: «Нужно поддерживать инфраструктуру займов». В переводе на русский: когда вернется 98-й год и опять возникнет ситуация, когда придется выходить к народу, разводить руками и говорить: «Извините, ребята, деньги в бюджете кончились (чтобы не признаваться в том, что “извините ребята, все деньги украли”)?

можно будет взять деньги на Западе». Извините, но это глупость, потому что все знают, что банкротам – не подают или подают под такие проценты, о которых даже лучше не говорить публично. Я участвовал после дефолта в залатывании дыр российского бюджета – это одно из самых страшных воспоминаний моей жизни. Хотя переговоры велись, в общем-то, в фешенебельных красивых местах.

Объяснить российскую политику наращивания внешнего долга чем бы то ни было кроме конкретных коррупционных интересов, конкретных высокопоставленных людей или массового помешательства этих людей, я лично не могу. Может быть, я просто не компетентен в этой сфере. Может быть, я сужу как экономист, а нужен-то психиатр – очень может быть. Но вот как экономист – никакой другой мотивации для таких действий кроме безумия или воровства (причем системного и долгосрочного) того и другого я найти не могу. Господин Кудрин, наверное, думает по-другому, и господин Силуанов, и господин Игнатьев тоже, наверное, оценивают ситуацию иначе.

Вторая ситуация, второй фактор с внешним долгом, который нужно учесть обязательно, – это изменение структуры роста внешнего долга нефинансовый сектор, то есть предприятий и домашних хозяйств. Долг вырос на 24,5 миллиарда долларов, то есть взаймы дают, но дают очень интересно – рост кредитов независимому заемщику практически прекратилось. За весь 12-й год независимые заемщики и предприятий, и физлица получили 4,1 десятую миллиарда долларов, нарастили свой внешний долг на эту сумму. Причем сюда входят, входят и ипотечные займы, которые состоятельны россияне получают под закупку иностранной недвижимости.

Это в России ипотека такая, что можно только шутить: «Смертная казнь маньяку была заменена ипотекой на 25 лет. Все правоохранительные структуры единодушно выразили негодование по поводу этой бессмысленной жестокости». А в мире, в развитых странах, ипотека до сих пор под низкий процент. Многие наши состоятельные соотечественники этим пользуются с визгом восторга, так что только ветер в ушах свистит от получения этих ипотечных займов. Так что из этих 4,1 миллиардов долларов на предприятия пришлась только некоторая часть. А вот основная часть наращивания долга нефинансовой сектор 23,4 миллиардов долларов пришлась на объекты, которые принадлежат иностранным кредиторам. То есть на объектах, в которые эти иностранные кредиторы вложились, где они являются прямыми инвесторами или соинвесторами, в общем, они имеют в них более 10%. Предоставляя им новый кредит, они просто спасают свои собственные активы, они поддерживают свою собственность.

Вы знаете, коллеги, это абсолютно кризисная ситуация, это ситуация естественная в условиях катастрофы, как в 2008-м или 2009 году, или она естественная в условиях выхода из кризиса, как в 2010-м году. Потому что внешние заемщики не дают кредитов, потому что все плохо в этой стране. Они дают кредиты только на поддержание собственного имущества. В 2012 году у нас кризиса не было – у нас в 2012 году было относительное благополучие, уж позвольте мне, как критику, власти это сказать. Относительно приличная была картинка, а на фоне того, что происходило в США, в Европе, в Китае, так и вовсе картинка была совсем не плохая.

Что значит сохранение кризисной картинки в условиях, когда нет кризиса? Это значит, что инвестор прогнозирует кризис; это значит, что иностранные кредиторы Российской Федерации считают, что мы в кризис свалимся в ближайшее время и никуда мы от этого кризиса не денемся. Поэтому их поведение уже сейчас в опережающем порядке носит кризисный характер. По закону отражения «эффект наблюдателя» оказывает очень негативное влияние на российскую экономику. Потому что в силу экономической политики либерального крыла российского руководства, отставка товарища Кудрина ничего в этом не изменила: наше государство душит российскую экономику чрезмерно жесткой финансовой политикой, как в 92-м душила, так и сейчас душит. Это некоторая константа всех 20-ти лет национального предательства. Это константа всей либеральной политики.

Когда российскую экономику душат чрезмерно жесткой финансовой политикой единственный способ получить деньги на развитие – относительно долгосрочные деньги и относительно дешевые деньги – это внешнее финансирование. Дорогие господа, поезд ушел, кто не успел, тот опоздал. Внешнее финансирование независимых кредиторов заканчивается это видно из статистики 12-го года, они дают уже сегодня только своим. Это дополнительный фактор, который блокирует нашу экономику, и который сталкивает нас в смуту. Дорогие коллеги, если наше государство не одумается, если либеральная политика уничтожения Российской Федерации не буде заменена нормальной политикой модернизации России, смута станет неизбежной. Нам нужно готовиться к смуте. С одной стороны нужно критиковать государство и толкать его к разуму, но знаете «надейся на лучшее, а готовься к худшему». Готовиться нам с вами придется к смуте. На подготовку у нас есть 13-й год. Следующие годы могут тоже быть, а могут и не оказаться.