Зачем оговаривают Ивана Грозного и его эпоху

Пожалуй, ни одно из событий XVI-го века не повлияло так на последующий ход истории Русского Государства, как неожиданная смерть наследника царского престола Московии и Всея Руси – Ивана, сына царя Иоанна IV-го Васильевича «Тишайшего» (так называли его современники не без усилий самого царя и в пику иностранцам, называвшим царя «Terrible» – «Ужасным»). Столетия считалось, что Иван погиб от рук самого царя. Обозреватель «Нашего времени» задался вопросом: так ли это было на самом деле?

В морозный ноябрьский день 1581 года произошло событие, которое и по сей день не получило однозначного толкования. В Александровой Слободе, бывшей столице одной из двух частей, на которые было поделено самим царём Русское Государство – «опричной России», скончался наследник и старший сын царя Иоанна IV Васильевича Иван.

По поводу этого события россияне обычно вспоминают талантливейшую картину Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Которая, вообще-то, была названа автором совсем по-другому – «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года». Тем не менее, картина эта с умирающим окровавленным царевичем с кротким лицом агнца-мученика, и исступленно стискивающим его в полубезумном покаянии отцом-сыноубийцей, сразу отвечает на все вопросы – кто, кого, как, чем, когда и где.

Официальная версия была изложена впервые Ватиканским папским нунцием (послом) Антонио Поссевино, посланным в то время в Московию для переговоров с царем относительно окончания затянувшейся Ливонской войны. Она гласила: Иван Грозный застал свою беременную невестку, жену царевича Ивана Елену Шереметеву, на мужской половине Кремлёвского дворца, где ей делать было вообще нечего. Да ещё и в неподобающем виде: с распахнутыми полами, незавязанным поясом, без головного убора. В те времена такое считалось верхом безнравственности. Реакция царя – он то ли побил невестку, то ли стал её отчитывать. За безнравственную супругу вступился её муж, царевич Иван.

«Дерзость» сына привела царя в исступление – в ход пошел окованный металлом посох, пробивший висок царевича. Ну, а дальше всё, как в картине Репина. Есть ещё более пошлый вариант этой версии. Молодая невестка приглянулась старому свёкру, пожаловалась на грязные домогательства своему мужу, тот резко стал отчитывать отца. Затем – опять посох и картина Репина.

Так ли всё было?

Первое сомнение зарождается, когда вдруг узнаёшь: а царевич Иван-то, оказывается, готовясь отойти в мир иной, пожертвовал деньги в Кириллов монастырь. Сумму огромную – тысячу рублей, а на полкопейки тогда можно было пировать и гулять весь день! Завещая при этом «За этот вклад его поминати». Это когда он успел, болезный, если всё было, как «по Репину»?

Ещё более запутывает картину гибели само место смерти.

Пискарёвская летопись так повествует об этом: «О смерти царевича Ивана Ивановича в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день. За грехи крестиянския начало пременение царскому роду, а Русской земле на погибель конечную: преставление царевича Ивана Ивановича в слободе Александрове». Это что же? Получив, «по Репину», посохом по виску, царь, заметая следы, срочно приказал отправить царевича в слободу Александрову. Иван, прибыв туда, надиктовал завещание и тут же скончался?

Александрова Слобода, ныне город Александров, от Москвы отстоит на расстоянии более чем в сто километров. В те времена туда добираться надо было несколько суток, а с тяжело раненным царевичем – вообще не менее недели. Да и не довезли бы его туда живым в таком состоянии, с пробитым виском. А ведь он перед смертью в Слободе завещание успел написать или продиктовать!

И почему основной и единственный источник версии «сыноубийства» – это католический монах Антонио Поссевино? Он-то откуда появился на Православной Руси? Что вообще происходило в то время на Руси и в Европе, учитывая наличие в этой истории этого самого прыткого Папского Нунция Поссевино?

Ответ – война

Шла тогда Ливонская война, и это многое объясняет.

Вернее, она заканчивалась. И заканчивалась крайне неудачно для Московии. Начавшаяся в 1558 году война с Ливонским Орденом сначала протекала для Московии благополучно – через несколько лет войны войска Ордена были разбиты наголову. Мощное государство Ливонский Орден практически перестало существовать. В союзном Ливонскому Ордену униатском государстве «королевстве Польши и Великом княжестве Литовском и Русском» с 1572 года начался период «бескоролевья».

У победоносного Царства Московского и всея Руси появился исторический шанс расколоть униатское государство и присоединить к Московии его восточную часть – Великое Княжество Литовское и Русское. А, значит, воссоединить все славяно-русские области бывшей Киевской Руси под властью Московитского царя. Многие литовские феодалы призывали тогда к себе на престол младшего сына Иоанна Грозного – смиреннейшего Федора Иоанновича. Но Иоанн Грозный решил сам стать Великим Князем Литовским и Русским. Сделав княжество такой же неотъемлемой частью Московии, как бывшие княжества Суздальское, Тверское, Смоленское. Война возобновилась с новой силой.

Но вот наступил 1576 год, знаменательный для обеих участвующих в войне сторон.

В этом году «Бескоролевье» закончилось избранием на престол униатского государства Семиградского (Трансильванского) князя Стефана Батория – выдающейся личности XVI столетия. Именно тогда родилось единое государство Речь Посполита на месте униатского государства «Королевства Польского и Великого Княжества Литовского и Русского». И, одновременно, именно тогда закатилась звезда военных удач Московитского царства.

Постепенно войска Московии потеряли все завоевания в Ливонии. Более того, Стефан Баторий взял Полоцк, Великие Луки, осадил Псков. Вовремя подсуетившиеся шведы захватили все прибалтийские города и земли Московии – Нарву, Ижору, лишив Московию выхода к Балтийскому морю. В том же 1576 году, в августе, Иоанн Грозный прекратил разделение Московитского царства на «Земщину», которой правил назначенный им татарский царь из чингизидов Симеон Бекбулатович, и «Опричнину», управлявшуюся самим Иоанном Грозным. Но военная удача к его войскам так и не вернулась.

Ложь «от Поссевино»

Иоанн Грозный начал переговоры со Стефаном Баторием – безрезультатные. Появились посредники. И тут-то вынырнул на свет божий Папский нунций (посол) иезуит Антонио Поссевино. Иезуит не так о мирных переговорах заботился, как об «окатоличивании» России. Ему, кстати, принадлежит и вторая версия гибели царевича Ивана. Якобы царевич Иван был сторонником католицизма, и именно за это был убит своим отцом – яростным сторонником православия.

Версия эта еще более неправдоподобная, чем первая, связанная с женой царевича в ее двух вариантах. Потому что царевич Иван был известен на Руси как один из руководителей опричников и видных деятелей опричнины. А она была создана его отцом именно как главный оплот православия на Руси. Вспомним, где умер царевич: в столице опричнины, Александровой Слободе. Кроме того, царевич Иван, будучи одним из видных «полевых командиров» опричников, был крайне популярен среди солдат. При этом он был не только самым влиятельным, но и самым верным царю Иоанну. Если сравнивать с днём сегодняшним, то тогда царь Иоанн и царевич Иван были примерно на таких же ролях, как Рамзан Кадыров при жизни президента Ахмат-Хаджи Кадырова.

Так что в первую очередь царевич Иван был наиболее опасен именно для сторонников окатоличивания России, да и для самого Папского Нунция Антона Поссевино. Царевич был противником каких-либо переговоров между Стефаном Баторием и Московией, которая собирала в Александровой слободе отряды для снятия осады Пскова и разгрома под Псковом войск Батория. И уж тем более он был противником участия в этих переговорах в качестве посредника Папского Нунция – посла ненавистного русским православным Ватикана, Папского Государства.

Трусость и отвага

Осада Пскова войсками Стефана Батория началась в 1581 году. Многие на Руси восприняли это бедствие как конец Московии. Немало тому способствовал и бежавший к полякам князь Курбский – ближайший помощник и друг самого царя Иоанна Грозного. К нему постепенно начали перебегать некоторые другие воеводы и приближённые царя. Власть царя на Руси начала ослабляться. Это было самым грозным и опасным явлением для Иоанна Грозного.

Кстати, именно тогда возник проект женитьбы московитского царя на родственнице английской королевы Елизаветы. Сначала Иоанн Грозный дерзнул предложить свою руку и сердце самой королеве-девственнице. Но затем, встретив жёсткий отпор с её стороны, понизил планку своих требований. Теперь он уже был готов соединиться узами брака с какой-либо из родственниц королевы Англии и Шотландии. В лучшем для Иоанна Грозного случае, осуществление этого проекта давало Московии мощнейшего союзника. В худшем – позволяло Иоанну Грозному бежать в Англию. Возможность окончательного разгрома русских войск, непобедимыми, казалось, войсками Стефана Батория была весьма вероятной.

Есть сведения, что царевич Иван, будучи бесстрашным воином, выступал ярым сторонником переброски на выручку псковитян всех русских войск, собранных трусоватым царем для защиты только Москвы и себя, любимого. С военной точки зрения это было разумной мерой, потому что позволяло русской армии соединиться и сражаться далее объединёнными силами. Тогда как в противном случае русские части по одиночке были бы разгромлены Стефаном Баторием. Но выводить русскую армию из-под Москвы означало оголять, хотя бы на какое-то время, персону царя Иоанна Грозного.

Именно это куда более серьёзное обстоятельство, эти принципиальное разногласие между впадающим в истерику от собственной трусости царём и его рвущимся в сражение отважным сыном, послужило скорее всего истинной причиной царского гнева. А отнюдь не якобы безнравственное поведение царской невестки или ее женские прелести. В частности, во 2-м Архивном списке Псковской 3-й летописи записано: «Глаголют нецыи, яко сына своего царевича Ивана того ради остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова…». (Остень – старорусское произношение слова посох – авт.).

Указанные сведения подтверждает также и Мазуринский летописец в своём написанном прямо-таки эзоповским языком сообщении: «Лета 7089 государь царь и великий князь Иван Васильевич сына своего большаго, царевича князя Ивана Ивановича, мудрым смыслом и благодатью сияющаго, аки несозрелый грезн дебелым воздухом оттресе и от ветви жития отторгну осном своим, о нем же глаголаху, яко от отца ему болезнь, и от болезни же и смерть» (Осн, то же, что Остень – «посох» – авт.).

Жертва шпионов?

Тайные знаки, смутные намёки современниками этих горестных событий были даны в разных летописях. Но явного подтверждения бредовых и лживых версий Антонио Поссевино, который и в Москве-то оказался фактически спустя четыре месяца после смерти царевича Ивана, нет и по сию пору.

Так как громче всех «Держи вора» кричит именно вор, то тут остаётся место предположению, что царевича Ивана убили в Александровой Слободе именно агенты католиков, агенты иезуитов, агенты самого Антона Поссевино. Может быть, официально прикрываясь именем самого царя. А затем и свалили на него не только ответственность за это убийство, но и грех исполнения самого убийства.

Убедить же заперевшегося в Кремле и дрожавшего от страха полусумасшедшего царя, что царевич Иван – враг ему, а не верный сын и соратник, особого труда не составляло. Подлые, жестокие, беспринципные, трусливые и себялюбивые люди охотно поверят во всякую гадость относительно другого человека. Тем более, если эту гадость им преподносят под определённым ракурсом, крайне лестным для них самих. Потому что в первую очередь они будут судить о человеке, исходя из собственных искаженных и извращённых представлений о порядочности и верности. Короче – будут судить о других по себе.

Потому и принял охотно царь Иоанн Грозный подсунутую ему версию и относительно намерений собственного сына царевича Ивана, и сфальсифицированную историю его гибели. Дальнейшее уже было «делом техники», точнее – Папского нунция Антонио Поссевино. Он сфабриковал и пустил в европейский мир лживую версию, очернявшую как самого царевича Ивана, так и царя Иоанна Грозного. Эта версия стала удобной не только для врагов России, но и для её последующих правителей. Поэтому она и не исчезла в вихре Смутного Времени, а благополучно дожила до наших дней.

Булыжником по трону

Картина же «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» была написана Ильёй Репиным не из тяги художника к исторической правде. Художник писал на волне событий того времени: убийства народовольцами императора Александра II Освободителя, ответного правительственного террора против различных расплодившихся тогда революционных подпольных сект и кружков. На это явно намекала дата в названии картины «1581 года» – ведь император Александр II был убит ровно через 300 лет – 1 марта 1881 года.

Всё более революционизирующееся российское общество того времени видело в ней лишь иносказательное обличение самодержавия. Это было тогда так модно, современно и приятно – обличать самодержавие, царскую власть, царя, царизм. И при этом ещё и совсем не опасно для любого обличающего. Антирежимный психоз тогда не только не пошёл на убыль, но и всё более рос, достигнув апогея через тридцать шесть лет, в феврале 1917 года.

Так что в те дни всё великосветское российское общество бурно и радостно рукоплескало появлению картины Репина. Совершенно при этом не задумываясь над историческим соответствием содержания написанной художником картины фактической стороне дела. Картина же эта не имела ничего общего с подлинной историей России. Она фактически представляла собой булыжник, который художник швырнул в лицо русскому самодержавию. Именно такой создавал эту картину сам Репин, именно так восприняло её великосветское общество тех времён.

…Что же касается летописных известий и степени их достоверности, то не надо забывать, что в той же Псковской летописи, где говорится о том, что царь «поколол» свои «остнем» царевича Ивана, буквально чуть выше приведены и такие поразительные, загадочные и совершенно фантастические сведения: «В лето 7090. Поставиша город Земляной в Новгороде. Того же лета изыдоша коркодили лютии звери из реки и путь затвориша, людей много поядоша, и ужасошася людие, и молиша Бога по всеи земли; и паки попряташася, и иних избиша…»

Злобные выдумки об Иване Грозном

Увидев в 1885 году в Санкт-Петербурге на выставке новую картину Ильи Репина «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года», которая потом стала известна под упрощенным названием «Иван Грозный убивает своего сына», обер-прокурор Святейшего Синода и выдающийся русский мыслитель Константин Петрович Победоносцев был крайне возмущен ее сюжетом, в котором вымысел выдавался за факт, и написал императору Александру III: «Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент… чисто фантастический».

Отчего же умер царевич?

Действительно, факт убийства царем Иоанном Васильевичем Грозным своего сына царевича Иоанна до недавнего времени казался бесспорным, ведь он нашел отражение даже в школьных учебниках, как одно из свидетельств о якобы существовавшей жестокости Русского Православного Самодержавия. И никто не задумывался, откуда попал этот факт в историческую литературу. Лишь митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн впервые опроверг эту клевету на царя в своей книге «Самодержавие Духа», где доказал, что царевич Иоанн умер от тяжелой болезни и что в дошедших до нас исторических документах нет и намека на сыноубийство.

Но что же сообщают документы?

В Московском летописце за 7090 (1581 – Н.Ш.) год написано: «…преставися царевич Иоанн Иоаннович».

Пискаревский летописец указывает более подробно: «… в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день… преставление царевича Иоанна Иоанновича».

В Новгородской четвертой летописи говорится: «Того же (7090) году преставися царевич Иоанн Иоаннович на утрени в Слободе…»

Морозовская летопись констатирует: «… не стало царевича Иоанна Иоанновича».

Как видим, об убийстве ни слова.

Что же касается фактов, свидетельствующих о смерти царевича Иоанна от отравления, то они вполне обоснованны.

В.В. Манягин в книге «Вождь Воинствующей Церкви» (2003) пишет: «По поводу болезни можно сказать определенно – это было отравление сулемой. Смерть, вызванная ею, мучительна, а доза, вызывающая такой исход, не превышает 0,18 грамма».

Кто же это установил?

«В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля, – пишет Манягин, – были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Иоанна, царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского.

При исследовании останков была проверена версия об отравлении царя Иоанна Грозного.

Ученые обнаружили, что содержание мышьяка примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Иоанна и царевича Иоанна было обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму.

Некоторые историки пытались утверждать, что это вовсе не отравление, а последствие лечения сифилиса ртутными мазями. Однако исследования показали, что сифилитических изменений в останках царя и царевича не обнаружено.

После того как в 1990-х годах провели исследование захоронений московских великих княгинь и цариц, был выявлен факт отравления той же сулемой матери Иоанна Васильевича, Елены Васильевны Глинской (умерла в 1538 году), и его первой жены Анастасии Романовой (умерла в 1560 году).

Это свидетельствует о том, что царская семья на протяжении нескольких десятилетий была жертвой отравителей.

Данные этих исследований позволили утверждать, что царевич Иоанн был отравлен. Содержание яда в его останках во много раз превышает допустимую норму. Таким образом, советская историческая наука опровергает версию об убийстве царем Иоанном Васильевичем своего сына».

Миф о сыноубийстве создан иностранцами

Кто же автор клеветы на Ивана Грозного? Имена этого сочинителя и его последователей известны. Их вымыслы – лишь звенья в цепи лживых измышлений о нашем великом прошлом.

Митрополит Иоанн считал, что «решающее влияние на становление русоненавистнических убеждений «исторической науки» оказали свидетельства иностранцев». О том же говорил и выдающийся исследователь древности Сергей Парамонов в книге «Откуда ты, Русь?», которую он издал под псевдонимом Сергей Лесной:

«Нашу историю писали немцы, которые вообще не знали или плохо знали русский язык». Примером того являются лживая норманнская теория, миф о призвании варягов и прочие мифы.

На то, что авторами трудов по русской истории являлись иноземцы, указывал и советский академик Б.А. Рыбаков. Он, в частности, писал:

«Во времена бироновщины, когда отстаивать русское начало в чем бы то ни было оказалось очень трудно, в Петербурге, в среде приглашенных из немецких княжеств ученых, родилась идея заимствования государственности славянами у северогерманских племен. Славяне IХ-Х веков были признаны «живущими звериньским образом» (выражение норманнистов), а строителями и создателями государства были объявлены северные разбойничьи отряды варягов-норманнов, нанимавшихся на службу к разным властителям и державших в страхе Северную Европу.

Так, под пером Зигфрида Байера, Герарда Миллера и Августа Шлецера родилась идея норманнизма, которую часто называют норманнской теорией, хотя вся сумма норманнистических высказываний за два столетия не дает права на наименование норманнизма не только теорией, но даже гипотезой, так как здесь нет ни анализа источников, ни обзора всех известных фактов».

Казалось бы, речь идет об эпохе, не относящейся к теме. Но если не понимать стремление Запада исказить правду о нашем великом прошлом, трудно поверить и в то, что написанное об Иоанне Грозном иноземцами – обычная ложь.

Можно привести тысячи примеров извращения истории нашего государства западными историками.

Но особенно злостным нападкам подверглась эпоха Грозного.

«С «легкой руки» Карамзина стало признаком хорошего тона обильно мазать эту эпоху черной краской, – писал митрополит Иоанн. – Даже самые консервативные историки-марксисты считали своим долгом отдать дань русофобской риторике, говоря о «дикости», «свирепости», «невежестве», «терроре» как о само собой разумеющихся чертах эпохи». Причем доказательствами якобы имевших место ужасов той эпохи для историков явились не свидетельства очевидцев, не архивные данные, не показания придворных, записанные и сохраненные архивами, а клеветнические измышления западных посланников.

Миф о сыноубийстве и другие лживые мифы были необходимы не только для того, чтобы выставить царя в глазах потомков кровожадным тираном, но и доказать западному миру, к тому времени «прославившемуся» ужасами инквизиции, что в России порядки не лучше.

«Начиная с Карамзина, – писал митрополит Иоанн, – русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные «гости», и творческое «наследие» таких, как Штаден и Поссевин, долгое время воспринималось в качестве свидетельства о жизни и нравах русского народа».

То же самое говорит и А. Гулевич в книге «Царская власть и революция»: «Национальная история пишется обыкновенно друзьями. История России писалась ее врагами».

Кто же автор клеветы на Иоанна Грозного?

Но кто же первый оклеветал одного из величайших русских самодержцев?

Вот эти строки, которые сочинил Антоний Поссевин (папский шпион), подхватил Генрих Штаден (германский шпион) и процитировал слишком доверчивый (?) Карамзин:

«Царевич, исполненный ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола», – и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровью!”.

Монах-иезуит Антоний Поссевин приехал в Москву в 1581 году, чтобы послужить посредником в переговорах русского царя с польским королем Стефаном Баторием, вторгшимся в ходе Ливонской войны в русские земли. Будучи легатом папы Григория XIII, Поссевин надеялся с помощью иезуитов добиться уступок от Иоанна IV, пользуясь сложным внешнеполитическим положением Руси. Его целью было вовсе не примирение враждующих, а подчинение Русской Церкви папскому престолу…

Католическая церковь, потеряв надежду сломить Русскую Державу и Православную Русскую Церковь открыто, путем крестовых походов, и тайно, с помощью ересей, стремилась теперь добиться этого обманом, обещая Иоанну Грозному, в случае, если он предаст истинную веру, приобретение территорий, принадлежавших ранее Византии.

«Но надежды папы и старания Поссевина не увенчались успехом, – писал М.В. Толстой в «Истории Русской Церкви». – Иоанн Васильевич оказал всю природную гибкость ума своего, ловкость и благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость, отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские церкви, отклонил споры о вере и соединении Церквей на основании правил Флорентийского собора и не увлекся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской, утраченной греками будто бы за отступление от Рима».

Флорентийская уния, иными словами, соглашение об объединении православной и католической церквей, была подписана в 1439 году во Флоренции. Эта уния явилась очередной попыткой Рима распространить католичество силой. В ответ на нее в 1448 году собор епископов в Москве объявил Русскую Православную Церковь автокефальной, то есть независимой от константинопольского патриарха.

Комментируя М.В. Толстого, митрополит Иоанн писал:

«Известный историк Русской Церкви мог бы добавить, что происки Рима в отношении России имеют многовековую историю, что провал миссии сделал Поссевина личным врагом царя, что само слово «иезуит», из-за бессовестности и беспринципности членов ордена, давно сделалось именем нарицательным, что сам легат приехал в Москву уже через несколько месяцев после смерти царевича и ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшедшего».

Иоанн Васильевич ответил иезуиту твердо и грозно: «Ты говоришь, Антоний, что ваша вера римская – одна с греческою вера? И мы носим веру истинно христианскую, но не греческую. Греки нам не евангелие. У нас не греческая, а Русская вера».

Миссия потерпела полный провал, и взбешенный Поссевин, по злобе своей, сочинил миф о том, что Иоанн Грозный в порыве гнева убил своего сына и наследника престола царевича Иоанна Иоанновича.

«Поссевин говорит, – пишет митрополит Иоанн, – что царь рассердился на свою невестку, жену царевича, и во время вспыхнувшей ссоры убил его. Нелепость версии (уже с момента возникновения) была так очевидна, что потребовалось «облагородить» рассказ, найти более «достоверный» повод и «мотив убийства». Так появилась другая сказка – о том, что царевич возглавил политическую оппозицию курсу отца на переговорах с Баторием о заключении мира и был убит царем по подозрению в причастности к боярскому заговору. Обе версии совершенно голословны и бездоказательны. На их достоверность невозможно найти и намеки во всей массе дошедших до нас документов и актов, относящихся к тому времени.

А вот сведения о «естественной» смерти царевича Ивана имеют под собой документальную основу.

Еще в 1570 году болезненный и благочестивый царевич, благоговейно страшась тягот предстоявшего ему царского служения, пожаловал в Кирилло-Белозерский монастырь огромный по тем временам вклад в тысячу рублей. Предпочитая мирской славе монашеский подвиг, он сопроводил вклад условием, чтобы «ино похочет постричися, царевича князя Ивана постригли за тот вклад, а если, по грехам, царевича не станет, то и поминати».

Косвенно свидетельствует о смерти Ивана не от удара посоха и то, что в «доработанной» версии о сыноубийстве смерть его последовала не мгновенно после «рокового удара», а через четыре дня, в Александровской слободе. Впоследствии стало ясно, почему царевич угасал четыре дня – это было вызвано отравлением сулемой.

Подхватил и развил версию о «сыноубийстве» и еще один проходимец – немец Генрих Штаден, прибывший в Москву с задачами разведывательного характера.

Штаден написал клеветнические записки, которые Карамзин посчитал за правдивые и которые были разоблачены русскими историками времен СССР. К примеру, И.И. Полосин назвал их «повестью душегубства, разбоя, татьбы с поличным», причем отличающейся «неподражаемым цинизмом». По словам другого советского историка, С.Б. Веселовского, «они представляли собой бессвязный рассказ едва грамотного, необразованного и некультурного авантюриста, содержащий много хвастовства и лжи».

Вернувшись в Германию, Штаден изложил проект завоевания Московии, предлагая уничтожить все церкви и монастыри, разгромить и упразднить православную веру, а затем превратить русских людей в рабов. Вот чьими данными пользовались многие русские историки, описывая в своих сочинениях эпоху Иоанна Грозного.

Русский философ Иван Александрович Ильин предупреждал, что «в мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди – враждебные России, особенно Православной России, тем более императорской и нерасчлененной России. Подобно тому, как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы» – так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех…

Поэтому, с кем бы мы ни говорили, к кому бы мы ни обращались, мы должны зорко и трезво измерять его мерилом его симпатий и намерений в отношении к единой, национальной России и не ждать: от завоевателя – спасения, от расчленителя – помощи, от религиозного совратителя – сочувствия и понимания, от погубителя – благожелательства, от клеветника- правды.

Политика есть искусство узнавать и обезвреживать врага».

А святой Василий Великий советовал выбирать из сочинений историков «только нужное для себя и согласное с Истиной, а прочее оставлять без внимания».

Почему шельмовали эпоху Грозного?

А почему вдруг подверглись клевете именно Иоанн Васильевич Грозный и время его царствования?

Ответ прост: сильная Россия Западу страшна, а Иоанн Грозный создавал Московское царство могучим, боролся за чистоту веры и укреплял Православное Русское Самодержавие, основы которого заложил святой благоверный князь Андрей Боголюбский.

Время царствования Иоанна Грозного и канун его были весьма знаменательны для России. Вот как оценивает эту эпоху доктор исторических наук С.В. Перевезенцев в книге «Царь Иван IV Грозный»:

«В XV столетии произошли события, особо важные для России, оказавшие огромное влияние на всю ее дальнейшую историю – в 1439 году во Флоренции было подписано соглашение об объединении католической и православной церквей; в 1448 году, в ответ на Флорентийскую унию, собор епископов в Москве провозгласил Русскую Церковь автокефальной, т.е. независимой от константинопольского патриарха; в 1453 году прекратила свое существование Византийская империя; в 1480 году Русское государство окончательно избавилось от татаро-монгольского ига.

Для русского религиозно-мифологического сознания той поры столь быстрая последовательность, фактически совпадение этих событий не могло казаться случайным. И смысл виделся совершенно определенный – Сам Господь избрал Русь для осуществления на Земле неких Высших, Божественных предначертаний, ибо Россия осталась единственным в мире государством, которое несло человечеству свет правой веры. В этот период Москва начинает осознаваться как центр, ядро, средоточие не только России, но всего мира».

И вполне естественно Запад забил тревогу.

Не имея возможности уничтожить Русь военным путем, Запад прибег к клевете и шельмованию с целью подрыва авторитета верховной государственной власти в России.

Наш историк Иван Егорович Забелин писал:

«Всем известно, что древние, в особенности греки и римляне, умели воспитывать героев… Это умение заключалось лишь в том, что они умели изображать в своей истории лучших передовых своих деятелей, не только в исторической, но и в поэтической правде.

Они умели ценить заслуги героев, умели различать золотую правду и истину этих заслуг от житейской лжи и грязи, в которой каждый человек необходимо проживает и всегда больше или меньше марается.

Они умели отличать в этих заслугах не только реальную и, так сказать, полезную их сущность, но и сущность идеальную, то есть историческую идею исполненного дела и подвига, что необходимо и возвышало характер героя до степени идеала».

О наших же историках Забелин с сожалением сказал:

«Как известно, мы очень усердно только отрицаем и обличаем нашу историю и о каких-либо характерах и идеалах не смеем и помышлять. Идеального в своей истории мы не допускаем… Вся наша история есть темное царство невежества, варварства, суесвятства, рабства и так дальше. Лицемерить нечего: так думает большинство образованных русских людей…”.

Был ли Иоанн Грозный жестоким?

Инструктируя создателей фильма «Иван Грозный» режиссера Эйзенштейна и исполнителя роли царя – Черкасова, Сталин сказал:

«Иоанн Грозный был очень жестким. Показывать, что он был жестким, можно. Но нужно показать, почему нужно быть жестким. Одна из ошибок Иоанна Грозного состояла в том, что он не уничтожил пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять крупных семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени».

Иоанна Грозного называли тираном, приписывали ему непомерные жестокости, а между тем Сталин, который внимательно изучил политику царя, сделал вывод, что тот даже проявил излишнюю мягкость к враждебным боярским семействам, помиловав их и тем самым позволил ввергнуть Россию в Смутное время, унесшее почти половину населения Московии.

Между тем факты опровергают жестокость царя и бесчеловечность опричного «террора».

Н. Скуратов в статье «Иван Грозный – взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского» пишет:

«Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть фильмы и почитать газету, может показаться, что опричники Иоанна Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам.

Подавляющее большинство погибших названо в них поименно… казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… Почти все они ранее бывали прощаемы под крестные целовальные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами».

Манягин отмечает, что такой же точки зрения придерживались митрополит Иоанн и историк Р.Г. Скрынников, которые указали, что за 50 лет правления Грозного царя к смертной казни были приговорены не более 4-5 тысяч человек. Но из этой цифры надо убрать казненных бояр до 1547 года, то есть до венчания Иоанна Васильевича на царство. Не может же он отвечать за взаимные убийства различных боярских кланов, рвавшихся к власти.

Манягин пишет: «Во времена царствования Иоанна IV смертной казнью карали за: убийство, изнасилование, содомию, похищение людей, поджог жилого дома с людьми, ограбление храма, государственную измену.

Для сравнения: во время правления царя Алексея Михайловича смертной казнью карались уже 80 видов преступлений, а при Петре I – более 120!

Каждый смертный приговор при Иоанне IV выносился только в Москве и утверждался лично царем».

Власть православного царя Иоанна Васильевича была много мягче, нежели в Европе, о чем Манягин говорит следующее: «В том же XVI веке в других государствах правительства совершали действительно чудовищные беззакония.

В 1572 году во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 80 тысяч протестантов.

В Англии за первую половину XVI века было повешено только за бродяжничество 70 тысяч человек.

В Германии при подавлении крестьянского восстания 1525 года казнили более 100 тысяч человек.

Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8 тысяч и в Гарлеме 20 тысяч человек, а всего в Нидерландах испанцы убили около 100 тысяч человек».

Итак, в «просвещенной» и «милосердной» Европе примерно за тот же период казнили более 378 тысяч человек, большей частью безвинных, а в России при Иоанне Грозном за конкретные тяжкие преступления были казнены 4-5 тысяч. Почему же Грозный царь-тиран, а европейцы – само милосердие?

(mifov.net: ответ невероятно прост и очевиден мне, но, почему-то, его от подавдяющего большинства даже тех, кто интересуется вопросом, он ускользает. Дело в том, что европейцы терроризировали простой народ, а Иван Грозный прореживал паразитов из ЭЛИТЫ! Это недопустимо делать даже сейчас – сравните с реакцией всего лишь на посадку Тимошенко в наше время. Конечно, и европейские элиты друг друга резали в борьбе за власть, но грозный то Грозный вырезал не своих персональных врагов, а врагов государство Российского и моральных уродов того времени за содомию, убийства, грабежи – то есть за то, из-за чего, собственно, паразиты к власти и стремятся. За это же и СССР ненавидели. По крайней мере, в идеале там элиты должны были служить интересам народа, а не собственному карману. Такими же нехитрыми пропагандисткими методами Муаммар Каддафи становится кровавым тираном, а арабские короли и шейхи – оплотом демократии. Западные пропагандисты не боятся врать сейчас, когда доступ к информации прост. Долго ли их предшественники раздумывали перед тем как солгать тогда? Владели ли они искусством лжи? Смешной вопрос. Им еще древние римляне владели в совершенстве, которые стояли у истоков западной цивилизации)

За время царствования Иоанна Грозного прирост населения составил 30-50%, за время правления Петра I убыль населения составила 40%.

Поэтому царь Грозный – тиран, а Петр – Великий (mifov.net: что, собственно, целиком соответствует моему предыдущему примечанию). Теперь мы видим, сколь точно определение И.Л. Солоневича: «Русский историк является специалистом по извращению истории России».

Говоря о казнях, не следует забывать, что именно «не уничтоженное» боярское семейство Шуйских было одним из тех семейств, что толкнули Россию к Смутному времени.

Именно со времени правления Василия Шуйского была нарушена православная вертикаль власти.

Начиная с правления Иоанна III было установлено, что царь присягает Богу, а народ присягает царю как Помазаннику Божиему. Но безбожник Шуйский дал клятву не Богу – он дал подкрестную клятву боярской верхушке (mifov.net: аналогия с современными российскими правителями прямая, не так ли? Присягают на Конституции, но блюдут интересы олигархии). Это было началом разрушения Самодержавия, построенного династией Рюриковичей (mifov.net: и снова прямая аналогия: СССР разрушен, все его наследие разворовано, уничтожено, и даже память о нем пытаются вытравить, не стесняясь ни в выражениях, ни в действиях). И разрушение это стало результатом не жестокости, а, напротив, чрезвычайного милосердия Иоанна Грозного (mifov.net: хрущевская оттепель?).

«Мягкий и незлобивый по природе, – отмечал митрополит Иоанн, – царь страдал и мучился, вынужденный применять крутые меры».

Часто бывало, что едва только начиналась казнь приговоренных по суду злостных преступников, как прибывал гонец с царской грамотой и те, кто еще не был казнен, отпускались под крестное целование. Но что безбожному слуге бесовскому до этого целования? В благодарность за милосердие царя отравили сулемой…

И Россия покатилась к Смутному времени, в период которого из 15 миллионов человек потеряла 7 миллионов (mifov.net: в современной России русские вымирают со скоростью миллион человек в год), а спасена была от полной гибели и превращения в польско-литовскую колонию лишь благодаря тому гениальному изобретению Иоанна Грозного, о котором мы незаслуженно забыли.

Именно Земский собор, созванный в 1613 году по законам и правилам, внедренным Иоанном Грозным, смог возродить самодержавное правление.

На этом Московском Земско-поместном соборе были окончательно отвергнуты посягательства на престол зарубежных самозванцев и избран русским царем Михаил Федорович Романов.

Ведь подвиг князя Дмитрия Михайловича Пожарского не только в том, что он освободил Москву, но и в том, что он не польстился на царский престол и не «крикнул» себя тут же царем, подобно Шуйскому с помощью ближайших к нему лиц, а согласился лишь на временное управление страной, немедленно начав подготовку к созыву Московского Земско-поместного собора всея Русской земли, поддержавшего введение опричнины во имя спасения Православной веры и самой Русской земли.