Судьба Виктора Бута – результат "круговой халтуры"

Давно стало хорошим тоном говорить об американском правосудии как об отличительной черте американского образа жизни и мысли, выгодно отличающегося от европейского, а тем более от русского. Однако сегодня с американской юридической практикой происходит что-то неприятное.

К примеру, известное «дело Бута» выглядит настолько сомнительно с точки зрения чистоты одежд американской юстиции, что на его фоне бледнеют все претензии, например, к «делу Ходорковского». Ведь даже в условиях такой-сякой российской судебной системы, накануне приговора Басманного суда никто не пытался снимать про опального олигарха обвинительные боевики. А в условиях образцово-показательной судебной системы США о Викторе Буте задолго до вынесения приговора не постеснялись изготовить фильм «Торговец смертью». Иначе, как давлением на суд, это назвать нельзя.После выхода фильма на экраны защитники Бута были просто обязаны ходатайствовать о закрытии дела ещё до начала судебного разбирательства в связи с невозможностью проведения справедливого суда; для этого у них были все основания. И американский суд не смог бы в этом случае не согласиться с бесспорными доводами защиты; у него попросту не было бы иного выхода, как выпустить обвиняемого из-под стражи.

Один Бог ведает, почему работавшие на Бута американские стряпчие этого тогда не сделали, предпочтя направлять в суд совсем другие ходатайства, исполненные праведной патетики, но юридически не бесспорные. Непонятно также, почему официальные российские претензии к «делу Бута» до сих пор не выходят за рамки общего возмущения очевидной несправедливостью приговора, в то время как конкретные основания для его отмены обычно не упоминаются.Между тем, едва ли не все действия американских официальных лиц могли бы быть оспорены защитой как не соответствующие духу и букве американского законодательства.

Основным обвинением против Бута было, как известно, обвинение его в «заговоре с целью убийства граждан США», основанное на показаниях сотрудников агентства, надзирающего за законностью оборота наркотиков. Однако по американскому законодательству подобное обвинение должно основываться на установленном «полном согласии и соглашении» всех заговорщиков, каковых должно быть для этого, по меньшей мере, двое: нельзя же составить заговор наедине с самим собой.

Вторым участником «заговора» оказался некий американский федеральный агент. Но законодательство США не предусматривает для кого-либо возможности прикинуться заговорщиком. Бут мог быть признан состоявшим в заговоре вместе с правительственными агентами и информаторами лишь в том случае, если бы эти агенты признались суду в том, что они сами находились «в полном согласии и соглашении» с ним относительно цели заговора – убийства граждан США. Иными словами: или федеральный агент был участником заговора, или самого заговора не было.

В конце концов судья Шира Шейндлин не нашла достаточных доказательств конкретного преступления. При этом она оставила в силе остальные пункты обвинения. В любом подобном случае после оглашения вердикта опытные американские стряпчие поторопились бы с составлением грамотной апелляции, но адвокаты Бута выбрали какую-то другую, совершенно особенную тактику защиты.

Если бы дело касалось российской судебной системы, то любой сторонний человек первым делом обратился бы к наиболее простой и очевидной версии о том, что защитники изначально действовали в полном согласии с прокурорскими. Их цель – надолго засадить своего подопечного за решётку и максимально затянуть весьма дорогостоящую для него апелляционную стадию.Таким образом, Бут стал жертвой не только федеральных агентов и американской судебной системы, но и своих защитников, не потрудившихся должным образом выполнить свои прямые обязанности.

Неизвестно, кто именно убедил жену подсудимого и его самого в том, что полученные им 25 лет заключения и штраф в 15 миллионов долларов – это большая удача, прекрасный результат, достигнутый стороной защиты. На самом деле радоваться нечему. Если полиция или правительственные чиновники сочтут нужным, чтобы Бут никогда не вышел на свободу, только личная порядочность помешает руководству конкретной тюрьмы начать провоцирование необходимых «инцидентов» с его участием. Если порядочности не хватит, то Бута раз за разом будут наказывать за участие в «инцидентах» всё новыми и новыми сроками.

Что же касается публичных заявлений представителей российского МИДа, то они могли и могут поддержать попавшего в переделку соотечественника лишь морально. Видимо, понимая это, представители российской власти, не обращая никакого внимания на ход апелляции, стали обращаться к властям США с предложением об экстрадиции Бута в Россию для отбывания наказания на родине. Это означало, по сути, признание справедливости приговора.Предложения об экстрадиции были отвергнуты, в том числе и потому, что дело находится в апелляционной стадии: если не МИД России, то уж Минюст точно должен был ожидать именно такого ответа.

Единственным основанием для подобных обращений могло бы быть желание российской стороны удерживать этот вопрос в публичной плоскости во что бы то ни стало. Между тем, Бута ещё и сегодня можно вытащить из тюрьмы. Но заставить американских судейских признать несостоятельным его осуждение и отменить абсурдный приговор могут лишь грамотные юридические действия, а не громкие обвинения следователей и прокуроров в предвзятости.