Воспоминания палача Че Гевары.

Умение хорошо жить и хорошо умереть — это одна и та же наука.
Эпикур.

После победы революции Че Гевара занимал в руководстве Кубы престижные должности, но после шести лет административной работы заскучал по боевой романтике и отпросился у Фиделя Кастро делать революцию в соседних странах.

В ноябре 1966 года Че Гевара прибыл в Боливию для организации партизанского движения. Меньше двух лет отпустила ему судьба на романтику. В октябре 1968 года отряд Че Гевары был окружен и разгромлен правительственными войсками. Непосредственная заслуга в захвате Че Гевары принадлежит суперагенту ЦРУ Феликсу Родригесу. Много лет спустя Родригес, он оказался замешанным в скандале "иран-контрас", вынужден был уйти в отставку и в 1990 году выпустил книгу воспоминаний.

Вот как он описывает в ней последние часы легендарного революционера: "Вертолет был маленький. Надо мной висело огромное синее небо. Метрах в ста пятидесяти внизу простирались враждебные боливийские джунгли. Справа от меня, привязанный за какую-то железяку, лежал труп Че Гевары. Было 9 октября 1967 года, 2 часа 15 минут пополудни. Это казалось сном, но вертолет и кровь были реальными, а Че Гевара мертв.

...Приказ, закодированный боливийцами, я получил по телефону. Приказ звучал так: "500-600". "500" по коду означало Че, "600" - должен быть казнен. Если бы боливийцы хотели оставить его живым, я получил бы "700". Я попросил повторить приказ. Его повторили - ошибки не было. Я проинформировал самого старшего боливийского офицера, находившегося рядом в тот момент, полковника Хоакина Сентено Анайя о том, что генштаб приказал казнить Че Гевару. Сообщил ему также и об инструкциях, данных мне правительством Соединенных Штатов,- доставить любой ценой Че живым. Мне было известно, что люди из ЦРУ держали наготове и вертолет, и самолет для эвакуации Че Гевары в Панаму. Но все произошло иначе, Сентено обернулся ко мне:

- Феликс, мы сотрудничали с вами очень тесно, мы благодарим вас за помощь, которую вы нам оказали, но не проси меня сделать это. Я обязан выполнить приказ и казнить Че Гевару. Иначе меня ждет суровое наказание. Боливийский полковник взглянул на часы:

- Сейчас одиннадцать утра. Я вернусь в два. Дай мне слово чести, что за эти часы ты доставишь труп Че Гевары в Валье-Гранде. Как ты казнишь Че Гевару - твое дело. Хочешь, можешь сделать это лично. Я посмотрел Сентено в лицо:

- Полковник, пожалуйста, попытайтесь изменить приказ. Но, если вам это не удастся, обещаю: к двум часам пополудни я доставлю труп Че Гевары.

Через несколько минут я вошел в небольшое темное помещение, где раненый и связанный Че Гевара лежал на грязном полу. Я обратился к нему:
 
- Че Гевара, я хочу поговорить с вами.

Его глаза стрельнули.

- Никто меня не допрашивает,- ответил он мне саркастическим тоном.

- Команданте,- сказал я,- я пришел не допрашивать вас. Наши идеалы различны, но я вами восхищаюсь. Вы были министром на Кубе, а сейчас... И все потому, что вы верите в свои идеалы. Я пришел поговорить с вами.

Он смотрел на меня несколько секунд, спрашивая сам себя, был ли я искренен. Вероятно, он хорошо разбирался в людях и поэтому понял, что я говорю от чистого сердца. Он спросил меня:

- Вы можете меня развязать?

Мы говорили долго. Говорили о Кубе, коммунизме, о наших различных взглядах на жизнь. Я расспрашивал его о людях, которые он посылал на смерть. Он сказал, что единственные, кто приносит сюда смерть,- это иностранцы, империалистические агенты и шпионы, которых послало ЦРУ. Я посмотрел на него:

- Команданте, ваши слова звучат странно. Вы же сами не боливиец, а иностранец. Вы вторглись на территорию суверенной Боливии. Че бросил на меня острый взгляд.

- Все вопросы, связанные с борьбой пролетариата, находятся вне вашего понимания,- ответил он твердо.

Че показал на свою правую ногу, на которой запеклась кровь.

- Я пролил свою кровь здесь, в Боливии, - сказал он,- поэтому я чувствую себя и аргентинцем, и кубинцем, и боливийцем.

Он кивнул на труп партизана-кубинца по имени Антонио, который лежал на земле позади меня.

- Посмотрите на него,- сказал Че,- на Кубе он имел все, что хотел, и тем не менее он приехал сюда, чтобы умереть здесь. И умер потому, что верил в свои идеалы.

Наш разговор продолжался. Он спросил меня прямо:

- Ведь вы не боливиец?

- Нет. Кстати, как вы думаете, кто я?

- Может быть, пуэрториканец, но кем бы вы ни были, по характеру ваших вопросов я понял: вы работаете на разведку Соединенных Штатов.

- Вы правы, команданте. Я кубинец, был членом бригады командос 2506, внедрившихся на территорию Кубы незадолго до вторжения в бухту Кочинос. Он посмотрел на меня с интересом:

- Как вас зовут?

- Феликс. Для него это ничего не значило, но и желания расспрашивать у меня больше не было.

...Наш разговор продолжался уже три часа. В этот момент ко мне подошла учительница местной школы.

- Капитан, когда вы будете убивать его? Я обернулся к ней, удивленный:
- Почему вы задаете мне этот вопрос?
- Потому что местное радио уже информировало, что Че умер в бою от полученных ран.

Вот как, значит, ждать дальше уже напрасно. Я посмотрел Че прямо в лицо:

- Команданте, я сделал все, что в моих силах, но пришел приказ верховного боливийского командования.

Он незамедлительно все понял. У него было выражение человека, потерявшего всякую надежду выжить. Ни один мускул не пошевелился на его лице, но само лицо стало бледным, как лист бумаги.

- Может, так и лучше, Феликс, я никогда не должен был попадаться живым.

Я продолжал смотреть на него. Напротив сидел мой враг, с которым я боролся столько времени. И тем не менее я не чувствовал ненависти к нему. Я испытывал почти восхищение. Он вытащил свою трубку.

- Мне бы хотелось подарить этому солдату свою трубку, поскольку он со мной хорошо обращался,- сказал Че.

В комнату влетел сержант Марио Теран, который, вероятно, подслушивал нас.

- Капитан! Я хочу эту трубку, я хочу!- закричал он. Че тут же спрятал трубку на груди:

- Нет-нет, не вам. Вам я не дам эту трубку. Я приказал Терану выйти из комнаты.

- Но я хочу трубку,- настаивал он.

- Вон отсюда,- рявкнул я. Че все еще держал трубку у себя на груди. Я посмотрел на него.

- Вы хотите отдать ее мне, команданте? - спросил я. Он подумал несколько секунд:

- Да, вам.

- Команданте,- сказал я, - вы хотите, чтобы я что-либо передал вашей семье, если мне представится такая возможность?

Какое-то время он провел в молчании и наконец сказал:

- Да. Скажите Фиделю, что революция скоро победит во всей Америке. И еще передайте моей супруге, чтобы она выходила замуж и была счастлива.

Как-то спонтанно он протянул мне руку и крепко обнял меня. Это было объятие человека, который знал, что находится на волосок от смерти. Затем он отступил на шаг и вытянулся. Он думал, что именно я буду его палачом. Я подошел к нему и точно так же обнял его, затем отошел. Никто из нас двоих больше не произнес ни слова.

Я посмотрел на сержанта Терана и отдал ему приказание:
- Сержант, расстреляйте его, но помните: по радио уже передали, что он умер в бою от ран. Стреляйте, пожалуйста, в туловище, ни в коем случае в лицо.

Затем я поднялся на холм, где находился мой командный пункт, и стал сочинять радиопослание в штаб-квартиру ЦРУ. В этот момент я услышал короткую очередь из карабина М-2. Все было закончено. Че был мертв. Я посмотрел на часы: стрелки показывали десять минут второго".

Трубка Че Гевары и остатки его табака до сих пор хранятся у Феликса Родригеса в его доме на северной окраине Майами. Сразу же после смерти Че Гевары Фидель Кастро назначил огромную сумму за голову Родригеса, но пока что бывший агент ЦРУ остается неуязвимым для кубинской разведки.