Сирийский тупик: химический фактор

Год назад, в январе 2012, свержение власти Б. Асада казалось делом нескольких месяцев. Вооруженные противники действующего сирийского президента наращивали (и продолжают наращивать) весомость своих ударов по правительственным войскам, базам и линиям снабжения. Попутно под взаимные обстрелы попадают школы, больницы и жилые дома. Оппозиционеры заручились международной (и финансовой) поддержкой не только от близлежащих нефтеносных монархий, но и от многих европейских стран. Повстанцы сумели консолидироваться в виде Национальной коалиции – правда, СНК служит большей частью для зарубежных представительских целей, чем для руководства боевыми действиями. Отряды вооруженной оппозиции оснащены и вооружены гораздо лучше, чем год назад. Они пытаются использовать трофейное тяжелое вооружение – в том числе минометы и танки, постоянно обстреливают правительственную авиацию из переносных зенитных комплексов. Однако качественного перелома в свою пользу СНК не добился, режим президента Асада оказался крепче самых смелых ожиданий. Впрочем, о подавлении восстания речи тоже не идет, повстанцы контролируют не менее половины территории страны.

Ожесточенность столкновений в Сирии за истекший год многократно возросла. Собственно, конфликт стал полномасштабной гражданской войной. По данным ООН, число жертв превысило 60.000 человек. Причем это не оценочные, а документированные сведения – с именами погибших, местом и временем гибели за период с марта 2011 по ноябрь 2012. В параллельном списке ООН, посвященном пропавшим без вести в сирийском конфликте, значится около двадцати тысяч человек. С большой вероятностью многих из «списка пропавших» тоже нет в живых. Что делает сирийскую гражданскую войну одним из самых кровопролитных локальных конфликтов в новейшей истории. Еще хуже то, что в Сирии существует вполне реальная опасность использования оружия массового поражения в его химической ипостаси.

Факт наличия у Сирии боевых отравляющих веществ типа иприта и зарина общеизвестен. Президент Асад неоднократно заявлял о недопустимости применения химического оружия против собственного народа, используя его наличие как сдерживающий фактор на случай внешнего вторжения. В самом деле, американская агрессия против Ирака использовала «химическую страшилку» во всей идеологической красе – однако именно отсутствие такого оружия у С. Хусейна сделало возможным «демократизацию» Ирака. С другой стороны, страна-изгой КНДР открыто обладает несколькими ядерными зарядами, что делает крайне невероятным покорение Северной Кореи иностранным десантом. Какие бы экстравагантные шаги ее лидеры не предпринимали, вплоть до запусков баллистических ракет собственной сборки над головами союзников США – Японии и Южной Кореи. В случае с Сирией Америка и Израиль внимательнейшим образом следят за любыми движениями смертоносных реактивов, попутно стращая Асада вселенскими карами за попытку его применения. Хотя и так ясно, что для действующего президента такой шаг станет политическим суицидом, не говоря уже о морально-этическо-гумантарной стороне подобного кошмара в собственной стране. Различные группировки повстанцев несколько раз делали заявление о жертвах «химических атак» со стороны правительственной армии. Правда, подтвердить такие факты не удалось ни разу, но нервозность бурлящей атмосферы гражданской войны от таких «вбросов» только возрастает.

Ситуация вокруг «химического компонента» сирийского конфликта существенно изменилась в конце декабря – начале января.

Правительственные войска оставили город Сафиру в провинции Алеппо. Расположенный там химический завод и военные склады перешли под контроль повстанцев, которые 2 января выступили со специальным заявлением. Его суть сводится к тому, что теперь в руках вооруженной оппозиции тоже есть как сами реактивы для боевых отравляющих веществ, так и технологические средства по их применению.

Особую тревогу вызывает тот факт, что сафирским химзаводом и складами овладели отряды группировки «Фронт Аль-Нусра». Которая, во-первых, не подчиняется аморфному Сирийскому Национальному Конгрессу даже формально. И, во-вторых, признана в США и ряде стран Евросоюза террористической организацией и союзницей «Аль-Каеды». Хорош новогодний подарочек, ничего не скажешь – радикальная исламисткая организация с химической бомбой наперевес. Об адекватности лидеров «Фронта Аль-Нусры» можно судить по единственной фразе в том самом заявлении от 2 января – что первыми боевые отравляющие вещества они не применят. А если (и когда) применят, то исключительно…против военных баз сирийских сил! Словно речь идет не о ядовитом облаке, накрывающем территорию без разбора на мирных и военных, детей и стариков...Разумеется, повстанцы могут блефовать, и никакого иприта с зарином у них нет. Такая провокация имеет смысл как хороший повод для натовского вторжения.

Наиболее тяжелые бои сейчас идут на севере Сирии, в многострадальных провинциях Алеппо и Идлиб. Отказавшись от идеи захватить город Алеппо (полугодовые уличные бои так и не привели к решительному результату), повстанцы сосредоточили усилия на штурме военно-воздушных баз в этом регионе. Таковых там наличествует пять, среди них выделяется одна из крупнейших во всей Сирии «Тафтаназ». Одновременно с такой сменой оппозиционного вектора боевых усилий – от города Алеппо к окрестным военным аэродромам – в сопредельные провинции Турции начали прибывать ЗРК «Пэтриот», два комплекса уже заступили на боевое дежурство. Эти новейшие средства противовоздушной борьбы способны сбивать не слишком-то современные сирийские МиГи на удалении до 100 километров, то есть практически над всей территорией двух упомянутых провинций. Плюс к тому в Сафире так вовремя обнаруживаются радикальные исламисты с оружием массового поражения, выхваченным из слабеющих рук асадовского режима. Для вящей убедительности террористы сами выступают с саморазоблачительными заявлениями и планами химических атак.

Теперь операцию по вторжению НАТО в Сирию можно преподать как антитеррористическую операцию – мол, «в целях недопущения попадания оружия массового поражения в руки радикальных исламистов…с болью в сердце и с надеждой на понимание сирийских властей… вооруженные силы Альянса были вынуждены…предпринять усилия по нейтрализации террористов…и спасении человечества…». Военные, пропагандистские, информационные, дипломатические возможности для интервенции имеются уже сейчас. Правда, ни один стратег не способен предугадать последствий вторжения во взрывоопасный ближневосточный регион. Но это уже другая история.

Складывается впечатление, что операции НАТО по вооруженному вмешательству в Ирак, Афганистан, Ливию и прочие «недемократичные» государства базировались на знаменитой наполеоновской фразе «Ввяжемся в драку, а там посмотрим». То, что приносило успех гениальному полководцу в начале XIX века, в веке XXI приводит к цепочке кровавого хаоса в целых странах.