Борис Кагарлицкий: хрупкая победа демократов

Победа Обамы была непрочной. Он колеблется между разными группировками внутри своей партии, и это приводит к политическому параличу.

Борис Кагарлицкий, социолог, директор Института глобализации и социальных движений:

Выборы в США не стали сюрпризом, хотя было несколько моментов, когда казалось, что они станут сюрпризом потому, что вообще-то, конечно, действующий президент вот эти промежуточные выборы выигрывает - не всегда, но очень часто.

Т.е. шансы переиграть действующего президента на промежуточных выборах очень малы. Хотя повторяю, были случаи. Мы знаем, что Картер проиграл на промежуточных выборах, президент Форд, который, в общем-то, совсем недолго пробыл на своём посту, тоже, в общем, не усидел.

Такие примеры бывают, но они достаточно редки. И вообще-то, всё-таки, американская политическая элита обычно в обеих партиях не делает ставку на промежуточные выборы, как на главную политическую игру. Т.е. основная борьба ведётся за период, когда президент по любому должен меняться, т.е. к концу восьмилетнего цикла.

Но эти выборы, тем не менее, показали несколько очень важных вещей. Во-первых, они показали, что американская система переживает очень сложный психологический политический кризис - когда обе действующие партии, оба кандидата, обе силы, которые борются, одновременно говорили, что в стране дела идут неважно, дела идут плохо.

Обычно как? Действующая власть говорит, что дела идут хорошо, а оппозиция говорит, что дела идут плохо. Но, а сейчас как-то получилось, что обе стороны говорили, что дела идут плохо, даже не предлагали совершено противоположные, взаимоисключающие рецепты.

Если Обама выступал за то, чтобы, всё-таки, сохранять активным шествие государства, то республиканцы действовали на этот раз с крайних, таких вот ультрарыночных позиций - т.е., вообще, всё, что можно, закрыть, прекратить, отдать в частные руки, сократить налоги до предела и т.д., и т.д. Они, в общем-то, выступали с позиции такого рыночного фундаментализма, который даже для республиканской партии казался бы ещё вчера крайним и безответственным.

Собственно говоря, поэтому они и проиграли. Они, что называется, пережали. Но пережав, они одновременно продемонстрировали, что подобная, крайняя по существу, фундаменталисткая экстримиская политика может в Америке пользоваться достаточно высоким уровнем поддержки избирателей.

Митт Ромни почти выиграл, т.е. он был, что называется, в двух шагах от победы. Даже в ночь выборов картина была не ясна, хотя казалось, что Обама должен просто его смести.

И это приводит к тому, что сейчас сами демократы находятся в некоторой растерянности потому, что победа очень непрочная, не очень понятно куда идти, внутри самой демократической партии увеличивается напряжение. Потому что одни говорят: «Нам надо наоборот - форсировать курс, и надо его сделать более радикальным, более последовательным. И он неэффективен из-за бесконечных уступок, которые мы делаем республиканцам, которые мы делаем правым, которые мы делаем рыночным фундаменталистам и т.д.» И наоборот - противоположная точка зрения, т.е.

правое крыло партии, которое говорит: «Да нет, наоборот: нужно уступать, нужно учитывать мнение значительной части населения, значительной части избирателей. Вот, видите, они как высказались».

Я думаю, что это приводит в значительной мере просто к параличу в политической воле партии. И это приводит ещё и к тому, что у Обамы нет сильной базы в лице своих активных убеждённых сторонников потому, что он колеблется между разными крыльями, между разными группировками внутри своей собственной партии и теряет сторонников и там, и тут.

Но самое печальное во всём этом то, что республиканцы сохранили Конгресс, вернее - Палату представителей в то время, как демократы победили на президентских выборах. Это значит, что, всё-таки, власть будет не очень эффективна. Она будет состоять из двух группировок, которые взаимно друг друга блокируют.

Компромиссы будут неизбежными, компромиссы будут, скорей всего, неэффективными. Это будут вот такие компромиссы, которые создаются случайным балансом сил - вот как сумели договориться. Т.е. это не какой-то долгосрочный стратегический компромисс, который позволяет куда-то идти вперёд, а это вот такой крайне неустойчивый баланс, который можно нарушить, сразу же можно переиграть при первой возможности и т.д.

Это будет иметь весьма существенные последствия для мировой экономики потому, что я не понимаю (может я чего-то не вижу, но я не понимаю), как с такой администрацией, с таким Конгрессом можно предотвратить падение американской экономики в очередную рецессию. Все признаки для этого есть, все тенденции на лицо.

Почему их до сих пор нет? Наверное, потому, что, всё-таки, мне кажется, что администрация США действительно изо всех сил старалась не допустить рецессии до выборов. А во-вторых - потому, что, всё-таки, сейчас ещё для американской экономики хороший сезон. Это Рождество, это массовые покупки, это время оптимизма, в том числе - потребительского энтузиазма. Т.е. я думаю, что Рождество американская экономика пройдёт, вообще, более или менее благополучно. А во что будет в январе-феврале - совершенно непонятно.

Если же республиканцы добьются того, чтобы расходы правительства были сокращены (по возможности, по крайней мере) и финансовая дисциплина укрепилась, то очень может случиться, что вот этих, легко достающихся свеженапечатанных долларов, свежепахнущих приятно типографской краской, их просто станет меньше. Это будет уже проблема и для США, и (может даже в большей степени) для всего остального мира, включая нас потому, что, всё-таки, рано или поздно должна упасть цена на нефть.

И если вот эти свеженапечатанные купюры будут поступать в меньшем количестве на мировой рынок, то это отразится, в том числе, и на сырьевых ценах.

Поэтому американский спад - это не проблема США. Это в очень большой степени проблема других стран. В этом плане выборы США нельзя назвать очень хорошей новостью, очень большим успехом для всего остального мира