Ограничение систем ПРО остается главной задачей

Замглавы МИД России Сергей Рябков и исполняющая обязанности заместителя госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасности Роуз Готтемюллер на встрече в Женеве 8 декабря обсудили ситуацию вокруг ПРО и тему контроля над обычными вооружениями. По итогам этой встречи министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил 9 декабря на встрече с доверенными лицами Владимира Путина, что США в поэтапно-адаптивном развертывании ПРО в Европе отказываются что-либо менять.

"Разговор может быть только в двух плоскостях: либо мы будем все-таки совместную систему воплощать, которая бы действительно была ориентирована на нейтрализацию рисков, исходящих извне Евроатлантики, либо, если США не откажутся от своей схемы, нам нужны твердые гарантии ненаправленности задуманной системы против России. И, помимо гарантий, военно-технические критерии, которые можно на каждом этапе развития системы ПРО США проверять, - добавил министр".

Таким образом, с переизбранием президента Обамы начинается новый этап переговоров России и США о строительстве американской поэтапной системы ЕвроПРО. Этот этап может быть осложнен тем, что, по сообщениям печати, в начале следующего года США выдвинут новую инициативу о дальнейших сокращениях ядерных вооружений. Понятно, что проблема сокращений ядерных вооружений напрямую связана с проблемой ПРО, хотя и не только с ней.

Так, сотрудники Брукингского института Стив Пайфер и Майкл О'Ханлон считают возможным сократить количество развернутых стратегических боеголовок до 1000 единиц, а общее количество развернутых и неразвернутых ядерных зарядов - до 2000-2500 единиц. Еще более радикальное сокращение (до 500 развернутых ядерных боеголовок) предложил президент Ассоциации контроля над вооружениями Дерек Кимболл.

Особо следует отметить доклад "Модернизация ядерной стратегии", подготовленный группой видных экспертов во главе с бывшим командующим СТРАТКО и заместителем председателя КНШ генералом Джеймсом Картрайтом под эгидой движения "Глобальный ноль". В докладе излагается план сокращения ядерных сил США и России до уровня в 900 боеголовок у каждой стороны. Предлагается половину этих ядерных боеголовок держать оперативно развернутыми, а остальные - в резерве.

В июньском номере журнала Arms Control Today за 2012 год была опубликована другая статья двух американских экспертов - Сиднея Дрелла и Джеймса Гудби - с более радикальными предложениями по сокращению ядерных арсеналов США и России. По мнению авторов, предлагаемая ими структура СЯС могла бы быть достаточно живучей и не представляла бы стимулов для нанесения первого удара.

Известно, что Конгресс США, одобряя Пражский договор СНВ-3 2010 года, поставил условием дальнейших сокращений включение в переговорный процесс российских нестратегических ядерных сил, то есть, того, что условно называется тактическим ядерным оружием (ТЯО). Условно, потому что мощность ТЯО сейчас уже сопоставима с мощностью стратегических систем. Кроме того, тактические ядерные заряды США, находящиеся в Европе, являются для России стратегическими, так как могут достигать стратегических целей на ее территории. Это оружие не ограничено никакими международными или двусторонними соглашениями, хотя в 1991 году президенты Буш-старший и Горбачев приняли односторонние обязательства, которые привели к значительному сокращению его запасов - в сравнении с уровнями, которыми стороны располагали в 1991 году.

Официальной информации о количестве боеприпасов нестратегического ядерного оружия (НСЯО), которыми в настоящее время обладают США и Россия, нет. По оценкам неправительственных экспертов, США располагают в своем активном арсенале примерно 5-7 сотнями боезарядов, из которых около 200 находятся на территории европейских союзников США по НАТО. Большинство авторитетных экспертов согласны с тем, что у России в настоящее время в активном арсенале имеется около 2 000 боезарядов НСЯО.

В отличие от США, российское НСЯО находится на ее территории. Всего на Европейском ТВД у стран НАТО имеется примерно 650-750 ядерных авиабомб и ракетных боеголовок.

Российское военно-политическое руководство склонно рассматривать НСЯО как инструмент компенсации слабости ее сил общего назначения, а также в связи с тем, что российская территория находится в пределах досягаемости ядерных средств других ядерных государств, расположенными по ее периметру.

Однако главное, что блокирует дальнейшее сокращение ядерного оружия, это сохранение администрацией Обамы положения ядерной доктрины США, допускающей возможность нанесения упреждающего ядерного удара, в том числе и по территории России, и в этом контексте восприятие Москвой развертываемой глобальной системы ПРО как угрозы потенциалу ее ядерного сдерживания.

Ставить вопрос о дальнейшем сокращении ядерных вооружений, не решив главный вопрос -о ПРО, значит - ставить телегу впереди лошади. Для решения этого вопроса необходимо создать в Европе атмосферу доверия между странами.

Если вспомнить историю, то переговоры по подписанию договоров серии ОСВ-1 (1972 год) шли параллельно и в неразрывной связи с другим, инициированным СССР и странами Варшавского Договора, историческим процессом - началом работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1973 год). Оно завершилось в 1975 году подписанием Хельсинкского Заключительного акта - кодекса отношений между государствами Европы, базирующегося на принципах неприменения силы и угрозы применения силы, признания нерушимости послевоенных границ в Европе, суверенного равенства и прочих очень полезных для практического укрепления взаимного доверия положений.

В 2009 году Россия выступила с предложением к Западу о создании в Евроатлантике открытой системы коллективной безопасности на чёткой договорно-правовой основе. Фактически это предложение России в сегодняшних условиях многополярного мира есть аналог того самого "хельсинкского процесса", начало которого так способствовало возникновению атмосферы взаимного доверия в условиях мира двуполярного.

Стоит ли осложнять такой непростой процесс, как переговоры по ПРО, не менее проблемными переговорами по дальнейшему сокращению ядерного оружия?

Выступая на заседании министров иностранных дел ОБСЕ в Дублине 6 декабря глава МИД РФ Сергей Лавров заявил: "Не получает практического воплощения закрепленное в Хартии европейской безопасности обязательство не укреплять собственную безопасность за счет безопасности других. Это особенно явственно проявляется в ситуации вокруг планов создания ЕвроПРО- подчеркнул министр".

В чисто военном плане необходимость поддержания Россией военно-стратегического паритета с США и НАТО при условии её согласия на дальнейшее сокращения своих ядерных арсеналов неминуемо привела бы страну к новому масштабному и затратному витку гонки вооружений. Только теперь уже в области высокоточного оружия и "конвенциональных" систем вооружений. В отличие от ядерных вооружений, где стратегическое сдерживание возможно и при меньшем количестве ударных средств и платформ-носителей, чем у противника, сдерживание на основе высокоточных и "конвенциональных" вооружений требует практического обеспечения количественного паритета - как по носителям, так и по платформам.

Конечно, "искусство дипломатии - искусство возможного", и нельзя отказываться от договоренностей в тех областях, где возможно достижение компромисса. Никто не ставит вопрос кардинально: "Все или ничего". Но выделить главное направление деятельности в конкретный отрезок времени - безусловно, важнейшая задача. Представляется, что таким направлением сегодня является соглашение по ограничению систем ПРО.