Судебные процессы без суда прессы

Судебные репортажи в европейской и американской журналистике можно назвать отдельным жанром журналистики – зрелищным и популярным. В России же только в последнее время массовый читатель и зритель выражает готовность годами следить за перипетиями того или иного судебного дела, к нему прямо не относящегося. Таким же объективным фактом стоит признать, что и там и там остро стоит вопрос о давлении на суд, присяжных, если они участвуют в процессе, и общество в целом.

Ведь чаще всего народная молва не хочет ждать решения, обвиняя невиновных или оправдывая очевидных преступников. В погоне за рейтингами журналисты следуют за этим мнением, еще больше накручивая толпу. И не дай Бог, если вердикт затем не совпадет с народными ожиданиями – возможна самая жесткая реакция толпы, вплоть до народных волнений и суда Линча. Вот почему судебные репортеры, как представляется, должны обладать чуть более высоким этическим чувством, по отношению к своим коллегам, специализирующимся в других сферах.

Так что, вопрос о возможности введения в России ограничений на присутствие СМИ в зале суда, без сомнения, дискуссионный. Напомним, один из оппозиционных депутатов Государственной Думы РФ рассказал накануне журналистам, что законопроект об ограничении работы СМИ на судебных процессах может поступить в комитет по конституционному законодательству российского парламента в ближайшее время. Несмотря на то, что сообщение такого рода сродни констатации, что группа астронавтов с земли в ближайшее время может полететь на Луну, слова народного избранника вызвали дискуссию.

Говорят, что документ предоставит судьям право сделать процесс закрытым для прессы по своему усмотрению, вне зависимости от того, касается ли он государственной тайны или, к примеру, нужно скрыть личность несовершеннолетней жертвы насильника.

Как заявил по поводу якобы готовящегося изменения процессуального законодательства член Общественной палаты России, главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев, заявления о возможности установления иных ограничений открытости процесса в России – «полная чушь». Один из ведущих журналистов страны знает, о чем говорит. Ведь в рамках совей общественной нагрузки, Гусев плотно работает с Верховным Судом России над тем, чтобы наоборот сделать судебные процессы еще более открытыми. В более парламентских выражениях слухи прокомментировал и глава комитета Госдумы РФ по конституционному законодательству Владимир Плигин. Он пояснил журналистам, что планов рассмотрения законопроекта, хотя бы отдаленно напоминающего то, о чем говорят оппозиционеры, нет.

Но, как мы уже говорили, народную молву остановить практически невозможно. И вот мы уже видим высказывания активиста «Солидарности» Романа Доброхотова: «Этот закон вписывается в канву законов, принятых с начала нового срока Путина. Его вполне можно поставить в один ряд с законом о митингах, «черным списком» сайтов, законом об НКО и так далее».

Собственно говоря, эта история про «закон о закрытости судов для СМИ» далеко не первый такой пример. Лишь проявившиеся контуры проекта, раскрашивают такими неприглядными красками, что когда идея выкристаллизовывается в текст (как правило, не в один десяток страниц с перекрестными ссылками по всему собранию законов России), отношение толпы к нему уже оказывается сформированным. И разве не так же бывает у нас и с резонансными судебными процессами?