Феномен Пригожина

 

С начала спецоперации присматриваюсь к фигуре Евгения Пригожина, который стал выходить из тени и развил бурную публичную деятельность. Фигура крайне противоречивая и малоизвестная, с которой связано больше мифов, чем очевидных фактов. Но есть характерная черта: Пригожин не вписывается в современную матрицу.

Поясню: в современном социуме при всей запутанности постмодернизма у каждого человека есть роль, функция, социальный тип, причём зачастую навязанная человеку обществом потребления (офисный менеджер, чиновник-технократ, вахтовик-охранник и пр.). У Пригожина же нет чёткой социальной роли: его нельзя однозначно назвать бизнесменом, военным, политиком или авантюристом, при том что отчасти он похож на все эти роли, однако ни одна не описывает его деятельность полностью — и это чрезвычайно важно.

Дело в том, что в переломные моменты тектонических сдвигов, когда рушится одна матрица и ещё не сформирована новая, когда принятые правила не работают, хотя социум по инерции пытается цепляться за них — в такие периоды нужны именно те, кто готов не играть по старым правилам и диктовать свои. 

Поясню опять же на примерах. Что такое создание ЧВК Вагнер? Это изначально попытка скопировать американский опыт войны без правил. При всём моём осторожном отношении к технологии «коммерческих военных», следует признать — «Вагнер» фактически отвоевала у Запада часть Африки. И это уже антисистемная деятельность по отношению к либеральному миропорядку. Но дальше — больше: с 2014 года пригожинский ЧВК становится как бы альтернативой российской армии и воюет на Донбассе порой лучше кадровых частей МО. Можно предположить, что это вызвано разными уровнями требовательности Пригожина и командования армии.

Другой пример — это активное привлечение к СВО заключённых тюрем. В либеральной матрице, которая навязана нам, это считается чем-то предосудительным и табуированным. Однако искупление преступником своей вины перед Родиной кровью на войне— это нормальная и давняя практика, обычное дело в традиционном обществе. По-хорошему государство должно было это сделать системно, а не стыдливо не замечать поездки Пригожина в тюрьмы, где он открыто и честно, по-мужски объяснял зэкам возможность искупить кровью, а не просиживать штаны в камере.

Далее. Пригожин — чуть ли не единственный крупный бизнесмен, который открыто принял участие в СВО. Большинство крупных бизнесменов, как минимум, решили отмолчаться, отсидеться в стороне — чтобы не выпасть из либеральной матрицы Запада, которая, впрочем, и так их выплюнула. Да, втихаря многие госкорпорации вынуждены финансировать военную кампанию (через те же сборы мобилизованным в регионах), но открыто это сделать крупный бизнес так и не решился.

Пригожин для них настоящий вызов, неудобный и неприятный укор, а главное — антисистемная альтернатива. Что если заменить нынешних «акул бизнеса» на таких же пригожиных из мелких региональных предпринимателей?

Пригожин стал несистемной альтернативой и для чиновников, когда начал активно выступать против Беглова. Когда-то он участвовал в предвыборной кампании губернатора Петербурга, но видя его неэффективность и незаинтересованность в развитии родного города, начал кампанию по его дискредитации. Это совершенно антисистемный ход, но, если вы почитаете свежее пригожинское интервью, в нём чувствуется не просто борьба за место губернатора, а желание качественно изменить госуправление, повысить уровень ответственности в нём.

Повторю сказанное многократно: главной проблемой путинской вертикали власти является низкие требования к ответственности управленца за результат (все эти «сдвиги вправо» и кадровые перестановки рождают безответственность). Собственно, вся ностальгия по Сталину — это требование народа к повышению ответственности управленческой элиты, которая в сталинские времена была, впрочем, запредельной. Пригожин с его требовательным подходом к делу (как, к слову, и Кадыров) отчасти напоминает сталинские методы, и это может вызвать немалую поддержку народа.

Пригожину присуща известная доля авантюризма и отпугивающей многих жёсткости. В обычные времена такие люди становятся маргиналами, разбойниками, хоть и популярными, они могут наломать много дров, но не способны изменить логики эпохи, что для них самих обычно плохо заканчивается (Пугачёв, Разин). Но в переломные времена, при форс-мажорных обстоятельствах такие фигуры могут стать первопроходцами в новом мироустройстве и даже легендами (такими стали большевики-государственники или, скажем, сподвижники Петра Первого). 

С началом СВО открылось огромное окно возможностей, но сторонники либеральной матрицы изо всех сил пытаются закрыть его. Пригожин, на мой взгляд, это хорошо чувствует или даже осознаёт, а потому стремиться это окно превратить в дверь или даже ворота. Пригожин действует не по правилам, нагло, даже нахраписто. Но мне кажется, это вынужденное его действие из-за невозможности далее оставаться в тени. 

В случае «заморозки» по примеру 2014-2021 годов его попытаются задвинуть в тень и даже выключить из игры. Но в случае продолжения кампании на Украине на новом витке напряжённости он имеет все шансы на максимальную реализацию, вплоть до участия в формировании новой элиты и  нелиберальной матрицы.