Таджикистан выкорчевывает студенческое вольномыслие

Критики системы образования Таджикистана говорят, что она оставляет мало пространства разнообразию и свободомыслию.

Мадина, студентка университета в Таджикистане, услышала этим летом на семинаре по журналистике вопрос сокурсника: «Вот скажите, если я напишу завтра статью о бизнесе, которым владеет семья президента, возникнут ли у меня проблемы?»

Любознательного студента вызвали к ректору для объяснений, а выступавший перед молодежью чиновник правительства, восхвалявший правящего 20 лет президента Эмомали Рахмона, уклонился от ответа.

Граничащий с Афганистаном Таджикистан, одна из беднейших постсоветских республик с населением 7,5 миллиона, пережил в 1990-е гражданскую войну, которая унесла десятки тысяч жизней, но не положила конец межклановой борьбе.

За год до президентских выборов власти, похоже, взялись за борьбу с инакомыслием, ограничив доступ учащейся молодежи к западным источникам знаний, побуждающим к критическим оценкам. Некоторые аналитики считает, что это усилит позиции исламистов в регионе, стабильность которого под угрозой в связи с запланированным уходом из Афганистана войск НАТО.

Новая директива министерства образования, копией которого располагает Рейтер, вменила в обязанность согласовывать с властями любые семинары, организаторами которых выступают неправительственные учреждения и правозащитники, иногда при поддержке посольств западных государств.

Некоторые семинары уже перенесены.

Лидер таджикских социал-демократов Рахматилло Зойиров назвал инициативу иллюстрацией «тоталитарного мышления».

«В большей степени это исходит из опасений властей, что в ходе конференций и семинаров, по мере приближения даты президентских выборов, так или иначе будут всплывать политические темы, а иностранцы будут говорить что-то нелицеприятное в адрес президента и правительства», — сказал оппозиционный политик Рейтер.

Рахмон, 60-летний бывший директор совхоза, стал во главе страны — одного из главных транзитных путей на пути афганских наркотиков в Европу и Россию — в 1992 году, и новые выборы дают ему шанс продлить свое 20-летнее правление еще на семь лет.

Первые пять лет пришлись на гражданскую войну с объединенной оппозицией, в которую входили как исламистские формирования, так и демократически настроенные силы. При посредничестве Москвы в июне 1997 года удалось заключить Межтаджикское соглашение о мире, гарантировавшее треть мест в правительстве представителям оппозиции.

Однако недавняя военная операция в Горном Бадахшане на востоке страны указала на то, что терпение Рахмона в отношении бывших командиров оппозиции почти иссякло.

Таджикистан говорит, что создал либеральные условия для прессы. Однако госорганы последние несколько месяцев блокировали доступ к мировой социальной сети Facebook. В стране было объявлено о возникновении «группы добровольцев» для слежения за тем, что пишется в интернете, чтобы «призывать к ответу» критиков.

Подобные меры начинают напоминать о строжайшем контроле интернета в Узбекистане и Туркмении, где авторитарные лидеры настороженно относятся к социальным сетям, сыгравшим заметную роль в массовых выступлениях общественности в России и недавних революциях в арабских странах.

В июле 18-летний студент из Душанбе сообщил Рейтер, что спецслужбы продержали его в кабинете всю ночь, читая нотации — но не применяя насилия — после того как он опубликовал в Facebook острый комментарий в отношении президента.

Мадина считает, что власти боятся не столько самих семинаров, сколько дискуссий на них. Она посетила семинар, организованный при поддержке правозащитной организациии Amnesty International.

«Там люди говорят, высказываются, а нашим правителям нужно, чтобы мы сидели и молчали», — говорит Мадина.

РОПОТ

В Таджикистане насчитывается свыше 118.000 студентов, что на 70 процентов больше, чем в 1991 году, когда республика только стала независимым государством.

Еще около миллиона таджикских граждан, то есть более 13 процентов населения, находится за рубежом, в основном занятые низкоквалифицированным трудом, отправляя при этом денежные переводы на миллиарды долларов ежегодно, свыше 40 процентов ВВП.

Большинство мигрантов — молодежь трудоспособного возраста, такого же, как и основная масса протестующих в России. Протестные настроения в Таджикистане среди более старшего поколения, которое на себе испытало войну 1992-1997 годов, редки.

Политики из стана оппозиции и ученые говорят, что властей беспокоит повсеместная бедность в стране, где многие села большую часть года остаются без электроэнергии, что может поддержать протестные настроения перед выборами в ноябре 2013-го.

«Детям, особенно в сельской местности, холодно, голодно, они нездоровы и испытывают постоянное унижение, как со стороны родителей, так и государства и общества в целом», — сказал Рейтер Камолудин Абдуллаев, преподающий историю современной Центральной Азии в Йельском университете и в университете штата Огайо.

Историк приводит в пример «использование» школьников и студентов 27 октября, когда на открытие тоннеля на главной автотрассе Таджикистана для выражения приветствий президента Рахмона были привезены из близлежащих городов и районов сотни учащихся, как это практикуется в авторитарной Туркмении.

Однако власти утверждают, что оставляет двери открытыми для мероприятий неправительственных организаций.

Замминистра образования Фарход Рахимов, подписавший спорную директиву, говорит, что Таджикистан продолжит принимать у себя зарубежные семинары, отвечающие правительственным критериям.

«Международные организации должны заранее известить министерство о планируемых ими конференциях, семинарах, предоставить список студентов, которых собираются пригласить», — сказал Рейтер Рахимов.

«Они должны объяснить (министерству), какая будет польза от данного мероприятия самим студентам».

Один из западных дипломатов сообщил Рейтер, что он знает как минимум о двух семинарах — по правам человека и по вопросу повышения роли местных органов власти, — которые были перенесены, как только появилась новая директива.

«Когда мы говорим о правах человека, пытках в тюрьмах, студенты иногда настроены более критично, чем лекторы семинаров», — рассказал дипломат на условиях анонимности.

«Они (студенты) рассказывают участникам о случаях применения пыток, о которых они слышали от своих родственников или соседей. Это и является яблоком раздором для представителей властей, которые часто являются участниками таких семинаров».

ИСЛАМИЗАЦИЯ НА МАРШЕ

Чиновники объясняют ограничения стремлением оградить населенный в основном мусульманами, но светский Таджикистан от исламистского влияния, но идеологический монолит дает трещины.

На прошлой неделе активист правящей Партии исламского возрождения Таджикистана опубликовал на ее сайте призыв к властям перестать праздновать Новый год на государственном уровне.

«Надо признаться, что празднование Нового года для подавляющего большинства жителей нашей страны, которые являются мусульманами, чуждо», — написал Мухибулло Курбон. Его слова породили жаркую дискуссию в социальных сетях, но партия тут же дистанцировалась, назвав заявление «личным мнением» своего активиста.

В первых числах нового 2012 года в Душанбе был убит молодой человек, одетый в костюм Деда Мороза. Очевидцы утверждали, что нападавшие выкрикивали при этом исламистские лозунги. Власти назвали причиной убийства хулиганство.

Последняя директива Минобразования направлена и против исламистских сил, считает старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Российской академии наук.

«Она (директива) соответствует логике властей, которые всячески пытаются помешать процессу исламизации таджикского общества», — сказал Рейтер Рахим Бобохонов, живущий и работающий в Москве.

Он считает, что исламизация захватывает все большие территории Таджикистана и говорит, что на это указывает даже внешний облик жителей — женщин с укутанными платками лицами и бородатых мужчин — не только в глубинке, но и в столице.

Те женщины в Душанбе, кто придерживается европейского стиля в одежде, жалуются на случаи враждебного к себе отношения со стороны некоторых исповедующих ислам.

Но сужающие кругозор молодежи репрессии лишь добавят очков исламистам, говорит таджикский политолог Рамзан Шарипов.

«Решение Минобразования негативно отразится на и так небогатом мировоззрении молодежи Таджикистана. Отсюда и вытекают все негативные элементы, с которыми борется мировое сообщество — терроризм, экстремизм и другие угрозы», — сказал он Рейтер.

«Конечно, если молодежи запрещают участвовать в конференциях, организуемых международными организациями, то они будут искать альтернативу, в том числе подпольную».

«Репрессивные меры — не выход. Такими мерами власти настраивают народ против себя, ускоряя процесс исламизации таджикского общества».

ПРОМЫВАНИЕ И УТЕЧКА

Критики системы образования Таджикистана говорят, что она оставляет мало пространства разнообразию и свободомыслию. В учебных заведениях страны действует строгий дресс-код: джинсы и футболки под запретом. При этом студенты жалуются, что многие из них получают оценки не за знания.

«У нас по списку 23 студента в группе, ходит только 15″, — рассказал Рейтер один из душанбинских студентов, попросивший не называть своего имени, опасаясь репрессий со стороны руководства вуза.

«Остальных мы ни разу не видели, но речи об их отчислении «за непосещаемость» не идет, поскольку это дети чиновников или у них просто есть деньги откупиться», — говорит он.

Препятствия встречам таджикских учащихся с западными лекторами приведут к еще большему отставанию страны, сказал Рейтер директор таджикского представительства британского Института освещения войны и мира (IWPR).

«Наши студенты еще больше будут отставать от последних достижений мировой науки и техники, от новых трендов в мировом образовании», — сказал Рейтер Абдумалик Кадиров.

По мнению историка Абдуллаева, получившего западное образование в рамках программы Фулбрайта, ограничения приведут к оттоку мыслящих студентов за рубеж.

«У нас терпеливая и трудолюбивая молодежь, воспитанная уважать старших и бояться власти», — говорит он.

«Опасаясь за судьбу своих родителей, все еще испытывающих страх перед повторением гражданский войны, молодежь не идет на баррикады. Но она не хочет мириться с несвободой, прозябанием и унизительной ролью потребителей во всеобщем процессе глобализации».